Долгое падение - Дениз Майна

Туманным утром, когда беззаботное солнце соизволяет встать, мистер Кук сидит в гостиной рядом с очагом, который никто не согреет. Он все еще в верхней одежде и слушает заверения полицейских, просто отрабатывающих свою смену.

Ее найдут. Она осталась ночевать у подруги, у которой нет телефона. Мы обыскиваем больницы, может, ее сбила машина.

Но мистер Кук знает, что случилось с его дочерью. Это случалось в тех полях и раньше. Нападали на девушек и женщин, и никого не поймали. Он думал, его жена думала, что женщинам не полагается в такое время находиться вне дома. Он думал, а жена его говорила, что пострадавшие должны были быть женщинами особого сорта, чтобы находиться в такое время в поле вместе с мужчиной. Они думали так не потому, что они плохие, злорадные или равнодушные люди. Они думали так потому, что во всех тех случаях не были перепуганы. Иначе они никогда не позволили бы своей Изабель ступить за порог.

Когда туманное утро подходит к концу, мистер Кук еще раз идет на компромисс со своими желаниями: если б ему только подержать одну из ее туфель, ее танцевальных туфель… Только одну. Ему так этого хочется, что он чувствует мягкую изношенную кожу, изгиб ее каблука подушечкой загрубевшей от работы руки.

– Мы ждали, а она так и не пришла домой, – говорит он суду.

– И что произошло утром?

– Примерно в полутора милях от дома нашли в ручье ее сумочку. Ее танцевальные туфли исчезли.

– Сумочку нашли по дороге к автобусной остановке?

– Нет. В другой стороне. Там нашли отпечатки ног и решили, что за ней гнались по полям больше полумили. Но все-таки найти ее полицейские не смогли.

– А что случилось потом?

– Ничего.

Целые акры «ничего» за недели длиною в год. Никаких ее вещей больше не нашли. Обыскали шахты. Обшарили реку Калдер, но ничего не обнаружили. До 11 января. Тогда нашли ее могилу.

– Как вы об этом узнали?

Мистер Кук снова отпивает из стакана. Он ставит его обратно, но понимает, что еще не готов говорить, поэтому полностью осушает стакан и напоминает себе, что близок к концу всего этого, что он – просто сноска и что никого все это по-настоящему не заботит, кроме него самого.

– Полиция пришла с нами повидаться. Нам сказали, что человек признался, и в этом и в других делах. Полицейские сказали, что он отвел их посреди ночи к ее могиле. «Я стою на ней», – помню, они передали эти его слова. Он показал им, где ее танцевальные туфли. Они были неподалеку. Под грудой кирпичей.

Туфли лежали под дождем, на морозе, под грязью почти две недели. Их еще не вернули мистеру Куку, но он знает, что туфли больше не мягкие и не хранят форму ее ноги. Они испорчены дождем и морозом. Теперь это просто куски изувеченной кожи.

У защиты больше нет вопросов к мистеру Куку. Ему разрешают покинуть свидетельскую трибуну.

Идя по залу суда, мистер Кук не чувствует себя лучше. Он гадает – где же ощущение завершенности. Он так же опустошен, как и раньше, но теперь чувствует, что его скорбь выставлена на потеху публики. Его потеря будет описана в завтрашних газетах, о ней прочитают в автобусах люди, не очень интересующиеся Изабель. С мест на балконах за ним наблюдают люди, которым на самом деле почти все равно. Он горько размышляет – не считают ли они его потерю занимательной.

Он сердито вскидывает глаза и перехватывает взгляд женщины. Ей примерно столько же лет, сколько его жене. Она плачет, не таясь; слезы текут по ее щекам, руки сжаты так, будто она держит холодные ноги своей мертвой дочери, чтобы согреть их. С его губ срывается всхлип, и мистер Кук хлопает себя ладонью по губам, пристыженный, потрясенный внезапным родством с незнакомкой. Он прыгает по ступенькам лестницы, ведущей в комнату для свидетелей, и с топотом врывается в дверь.

В уединении тихой комнаты его ожидает жена. Она обнимает его, и мистер Кук всхлипывает в ее волосы. Он думает о плачущей женщине на балконе. Его уникальное горе было всем, что у него оставалось от Изабель. Теперь плачущая женщина отобрала у него и это. Его снова ограбили.

Нетти Уотт никогда не говорит обо всем этом, ни разу. Ее не вызывают в суд как свидетельницу, она не дает интервью прессе. И все-таки она была там в ту ночь, когда Питер Мануэль рассказывал свою историю.

Она слушает его рассудительно, с критическим мышлением женщины, которая тридцать пять лет смотрит фильмы. Она понимает разницу между хорошей историей и плохой. Нетти ходит в кино четыре-пять раз в неделю. Она стыдится этого. Так же регулярно, как Сэмюэл Пипс[44] зарекался ходить в театр, Нетти зарекается смотреть кинофильмы. И точно так же, как Пипс, всегда нарушает зарок.

В Деннистауне трудно куда-нибудь отправиться, не проходя мимо кинотеатра. В пределах одного квартала от дома Нетти два кинотеатра. Фильмы и кинохроника идут целый день, каждый день. Она ходит то в «Парад», то в «Пикчерс хаус», чтобы служители не заметили, как часто она появляется. Если билетер отпускает комментарий: «Здравствуйте! Вы снова здесь?» – Нетти некоторое время не возвращается туда.

Иногда, когда попадает в город, она отправляется в кинотеатр побольше, где никто ее не заметит. С тех пор как появилось телевидение, люди уже не ходят на фильмы так часто, но Нетти тридцать восемь, и она выросла на кинофильмах, на историях из них.

Она слушает разговор мужчин на кухне, но те не видят ее. Нетти прислонилась спиной к внешней стене алькова, склонив голову набок, чтобы лучше слышать. Кухонным альковом обычно пользовались служанки как закутком для сна, но люди в двуспальных квартирах больше не держат служанок. Нетти и Джон используют альков как обеденную зону. Это уютная, защищенная от сквозняков часть дома.

Мужчины разговаривают тихо, но каменные стены вокруг усиливают их голоса. Нетти слышит все: вдохи, позвякивание стекла о зубы, «пуф», когда сигарету, затянувшись, выпускают из губ. Это все равно что слушать радиопостановку. Мануэль рассказывает, что все то дело было ошибкой. На Уоттов никогда не нацеливались. Таллис нацелился на Валентов, итальянскую семью, живущую в соседнем доме рядом с Уильямом и Мэрион.

– Таллис отправился туда с адресом дома Валентов, но девушка, Дианна, была в окне вашего дома, поэтому он подумал, что они ошиблись.

История убедительная, потому что Дианна и вправду была в ту ночь в доме Уотта. Она сказала полиции, что отправилась домой в полночь, прежде чем закончился «Поп-парад», после того, как «Que Sera, Sera» Дорис Дэй[45] исполнили пятым номером.

– Вот видишь? – указывает брату Уильям. – Я же говорил – он все прояснит.