Стрела любви - Моника Маккарти

Ощущение мужских ладоней на грудях было совершенно новым и восхитительным. Она никогда еще не испытывала ничего подобного… и даже не предполагала, что такое возможно. Тристан однажды попытался погладить ее грудь, но она так врезала ему коленом по яйцам, что он потом неделю не мог нормально ходить. По крайней мере, так он утверждал. Но Йен… Она хотела, чтобы он ласкал ее… там. И чем ниже его губы спускались к краю декольте, тем больше ей хотелось, чтобы он ласкал ее груди не только руками, но и губами, языком.

Ее лихорадило. Кожа стала горячей, дыхание неровным, сердце колотилось словно безумное, колени подгибались, и она едва могла стоять.

Но молодой воин поддерживал ее. Его сильное тело было как спасательный канат, который удерживал ее на плаву, пока вокруг бушевали волны.

Вот только… Ох, ей было этого мало. Да и шторм, если разобраться, был не вокруг, а у нее внутри. И ей просто надо было найти способ… В общем, инстинкт подсказывал, что ей надо, и она прижималась к мужчине все сильнее и требовательнее.

А он… Он отвечал ей! Когда же он накрыл губами ее сосок… О боже! А потом, когда его твердый фаллос коснулся местечка между ног, она моментально стала влажной от желания.

Ах, как ей хотелось большего! Ох, неужели она сказала это вслух?

Маргарет слышала, как выругался Йен, и уже в следующий момент ощутила, как он прижал ее спиной к каменной стене дома, задрал юбки, положил одну ногу себе на бедро и принялся возиться с завязками у себя на бриджах.

Она могла остановить его, но не желала. Ни за что. Она хотела продолжения не меньше, чем он.

Она, конечно, хотела ощутить его в себе, но все же испытала шок, когда почувствовала фаллос в своем интимном месте, и негромко ахнула.

На короткое мгновение пелена страсти рассеялась, и глаза их встретились. Маргарет почувствовала, как по его телу пробежала судорога. Да, он дрожал! И все его мышцы были напряжены.

— Скажи, что ты хочешь этого, — потребовал Йен. Его синие глаза потемнели настолько, что казались черными.

И было ясно: он не станет продолжать, если она этого не захочет. Он давал ей шанс передумать.

— Я хочу этого, — тихо сказала девушка.

— Слава богу, — простонал он. — Мне жаль…

Маргарет не поняла, с какой стати он извинялся. Но тут Йен одним толчком вошел в нее, и она закричала, почувствовав острую боль, словно разорвавшую ее пополам.

— Прости меня, — пробормотал молодой воин. — О господи, малышка. Извини, сейчас станет легче.

Маргарет надеялась, что так и будет. Хотя ей было хуже некуда. Казалось, она не могла дышать, тем более — говорить. Заметив тревогу в глазах Йена, она взяла себя в руки и кивнула.

Он поцеловал ее, и этот нежный поцелуй совершенно не походил на прежние: казалось, он старался хоть как‑то унять ее боль.

«Нет, — поняла Маргарет, — все не так». Он добивался ее расположения, давал понять, что она ему нужна.

И теперь уже Маргарет не сомневалась, что полюбила этого мужчину. Любовь совсем недавно зародилась в ее сердце и очень быстро расцвела роскошным пышным цветком. Да, это было единственное объяснение происходящему. Она полюбила его, этого серьезного и красивого молодого воина, ученого, как монах, но целующегося с первобытной страстью мужчины, знающего, как грешить. Ей нравилось его сдержанное чувство юмора, которое он демонстрировал только ей. И нравилось дразнить и смешить его, а главное — ей нравились доброта и нежность в его глазах, когда он смотрел на нее.

Мало‑помалу ее тело расслабилось, и острая боль почти ушла.

Только тогда Маргарет по‑настоящему почувствовала его внутри себя. Огромный и твердый фаллос наполнял ее своим теплом. Теперь они стали одним целым.

Разумеется, Маргарет и прежде знала, что происходило между мужчиной и женщиной в постели. Ей многое стало известно от братьев и старших подруг, в том числе и то, что это может быть очень даже приятно. Но ей казалось, что она почувствует смущение и неловкость. Однако ничего такого не было. Она чувствовала только непередаваемую близость, возникшую между ними.

Йен поднял голову и тихо спросил:

— Ты в порядке?

Видя в его глазах искреннюю тревогу, Маргарет едва не задохнулась от избытка чувств. Она знала, что запомнит этот момент на всю оставшуюся жизнь и всегда будет лелеять эти воспоминания.

— Все отлично, — ответила Маргарет, проводя ладонью по его подбородку, уже покрытому чуть отросшей щетиной. И она не кривила душой, она нисколько не сомневалась: ее место — рядом с этим мужчиной. Она соединилась с ним по воле Божьей, и ей было наплевать, что по этому поводу говорят священники. Такое не могло быть грехом, потому что это сущий рай.

Йен скрипнул зубами — ужасно хотелось двигаться, и желание было невероятно мощным. Он уже занимался этим раньше. Возможно, не так часто, как Фин — у него было слишком много важных дел, поэтому не хватало времени волочиться за женщинами, — но все же он понимал: на этот раз все по‑другому.

И не только потому, что Маргарет оказалась девственницей. Хотя, видит бог, он не ожидал, что ей будет так больно. Испуг поначалу лишил его желания, но оно тотчас вернулось — вернулось с удвоенной остротой. А чувства, бушевавшие в его сердце… Раньше Йен не верил в россказни бардов о судьбе и предназначении, но теперь, глядя в золотистые глаза Маргарет, вспомнил слова странствующих певцов. Ему еще не приходилось испытывать столь сильные эмоции. И хотелось защищать ее, поклоняться ей, главное же — заниматься с ней любовью, отдавая всего себя.

К несчастью, первобытные инстинкты, тоже жившие в нем, требовали другого. У него оставалось не так уж много времени, ибо он уже подошел к границам самоконтроля.

Почувствовав, что Маргарет наконец‑то расслабилась, он понял, что больше не может сдерживаться. И он начал двигаться. Сначала медленно, а потом, когда дыхание Маргарет участилось и она стала тихонько стонать, — все быстрее и быстрее.

Ее отклик доводил его до безумия. Она выгнула спину, нога, лежавшая на его бедре, напряглась — и Йена захлестнула волна наслаждения.

— Боже, Мэгги, как хорошо… Я сейчас…

Договорить он не успел: замер на мгновение, содрогнулся, издал гортанный крик и излил свое семя.

Разрядка ошеломила его. Он иссяк, был выпит до дна, лишился всей своей жизненный энергии. Теперь он мог только стоять, привалившись к Мэгги и тяжело дыша. Когда‑то, когда ему было семь лет, он купался в море недалеко от замка и попал в отлив. Он едва не утонул, больше часа боролся с течением, но все же сумел вернуться к берегу и без сил рухнул на песок. Примерно так же Йен чувствовал себя и сейчас.

Прошло несколько минут — или часов? — и в его затуманенное сознание проник тихий голос.

— Йен, с тобой все в порядке?

Ад и проклятье! Тихо выругавшись, он поспешно отстранился, сообразив, что слишком сильно прижимает Мэгги к каменной стене. Тут до него начало доходить и кое‑что другое… например, то обстоятельство, что он лишил девственности восемнадцатилетнюю девушку.