Врата трех миров - Ян Ирвин

— Я так устал от мира, — вдруг произнес он. — Пришло время уходить. Да, уже почти пора.

Таллия знала, как ему помочь. Она принялась еще тщательнее обыскивать Каркарон, чем прежде, но эта попытка была столь же бесплодна, как и первая. Что же делать? До Шазмака можно было добраться всего за несколько дней, если бы им благоприятствовала погода, но этот город мог выдержать одновременный натиск всех армий Иггура. Таллия взглянула на обледеневшие горы.

День близился к концу. Начало холодать. Пора пойти к костру и поесть. Судя по всему, Шанд так и не сдвинулся с места. Огонь потух, но суп еще был горячим. Таллия налила щедрую порцию в металлическую кружку Шанда и помахала ею у него под носом. Он встрепенулся.

Шанд так набросился на суп, словно не ел неделю.

— Ну вот, уже гораздо лучше!

Таллия ела не так жадно, но тоже с удовольствием. Они разделили между собой то, что осталось в горшке, а затем она почистила горшок снегом и набрала в него льда с подоконника, чтобы вскипятить чай.

— Что теперь? — спросила Таллия. — Шазмак?

— Нет! Я очень люблю Карану, но Шазмак и Рульк нам не под силу. Гаршарды заметят наше приближение за несколько лиг. Мы ничего не можем для нее сделать. Пойдем. Не хотелось бы мне провести ночь в таком месте, как Каркарон.

— Но уже темно!

— Действительно! — удивился Шанд. — Наверно, я вздремнул.

Пошел снег. В проломах стен и крыши ветер завывал. Шанд с Таллией перетащили дрова в нижнюю комнату, которая осталась целой, и разожгли огонь в настоящем камине. Однако даже когда пламя разгорелось и начало потрескивать, в комнате не стало тепло.

Таллия пролежала допоздна, не сомкнув глаз. Она мысленно перебирала все события последних дней. Около полуночи ее разбудил тоненький крик, донесшийся откуда-то издалека. Сердце ее тревожно забилось. Уж не Карана ли это?

Выглянув в окно, Таллия увидела, как что-то двигалось в тени скалистого амфитеатра. Оно серебрилось, словно в лучах луны, но в тот момент луна зашла за тучу.

— Шанд! — позвала Таллия.

Старик проснулся и подошел к ней. Чем бы ни было то, что они видели, оно взлетело, как огромная птица, и устремилось вниз.

— Что бы это могло быть? — спросила Таллия. — Уж не транкс ли вернулся?

— Конечно нет, — усмехнулся Шанд. — Давай пойдем и посмотрим.

Он смело вышел наружу. Таллия пыталась подражать его уверенности, но у нее ничего не выходило. Когда они добрались до нижнего края амфитеатра, Шанд сказал:

— Смотри!

Там, где когда-то была сцена, они увидели призрак высокого стройного мужчины в длинном плаще. Он размахивал руками и кричал, и от его движений плащ развевался, иногда поднимая мужчину в воздух, и тогда он парил над амфитеатром.

— Это Базунец?

— Да. Я как-то раз встретил его, давным-давно. Думаю, он призывает своих каменщиков работать усерднее и быстрее. Взгляни на них.

Таллия увидела на арене сотни маленьких бледных призраков мужчин и женщин. Они болтали друг с другом, играли в кости, боролись и даже занимались призрачной любовью в тени. Время от времени крики Базунеца доносились до Таллии — она узнала тот заунывный крик, который и разбудил ее. Однако ни один из призраков не обращал на Базунеца ни малейшего внимания.

Таллия попыталась сосчитать их, но это было невозможно.

— Должно быть, умерли сотни, строя эту башню!

— Сотни, — согласился Шанд. — Наверно, потому-то отец Караны так часто сюда и приходил — он пытался выведать секреты Базунеца.

— Ты думаешь, ему это удалось?

— Нет! — поспешно ответил Шанд, вздрогнув. — Призраки не выдают свои секреты, потому что не могут ничего получить взамен. Пошли!

Они вернулись в комнату, забрались в свои спальные мешки, но Таллии все еще не удавалось заснуть. В проломах завывал ветер, а призраки Базунеца и его каменщиков танцевали на стенах. У Таллии всю ночь по спине бегали мурашки. Эти тени были ей чужими. У нее дома, в Каркароне, фамильные призраки были желанными гостями. Все были рады их видеть, потому что их появление предсказывало удачу.

На рассвете они пустились в путь, а ближе к полудню вернулись к Черному Озеру. На этот раз они разожгли большой костер, в котором весело потрескивали дрова, но ни один из них не был в бодром настроении.

— У меня такое чувство, будто я оставила Карану в беде, — сказала Таллия. Это превратилось у нее в навязчивую идею. Они сидели у костра, пили чай из чарда и грели о чашки руки.

Шанд понимающе кивнул. У него было такое же чувство.

— Я позволил втянуть себя в эту историю, постепенно, понемножу, полагая, что все быстро закончится. И вот я здесь, в самом центре событий. Ну что же, нет смысла в бесполезных сожалениях.

— Ты как будто чувствуешь себя получше?

— Не то чтобы… но я жив, и вполне готов вернуться туда, где смогу быть полезен.

— Туркад — это то место, где мне меньше всего хотелось бы сейчас оказаться.

— Я нарочно избегал спрашивать тебя прежде… — начал Шанд.

— И я ценю это. Но теперь спрашивай, мой друг.

— Ты и Мендарк когда-то были… близки.

— Мы совсем недолго были любовниками, когда я была робкой ученицей, а он — одним из самых могущественных людей на Сантенаре. Это вскоре закончилось. Мендарк слишком привык, чтобы все было, как он хочет. Пожалуй, не такая уж плохая черта для магистра, но она мешала нашим отношениям. Хотя он дал мне самое лучшее образование, не думаю, что он действительно хотел, чтобы я стала мастером. Мои успехи злили его гораздо больше, чем успехи других его доверенных. После Хависсарда он сильно изменился. Стал подлым и расчетливым. Сейчас он так же одержим идеей покончить с Рульком, как когда-то ею был одержим Тензор. И в последнее время Мендарк довольно беззаботно применяет свою силу. Когда-то он не был таким.

Шанд нахмурился, вспомнив давно забытое.

— Он всегда был таким, когда его прижимало. Беды просто высветили его характер, да и твой. И мой тоже! И все же Мендарк совершил для мира великие дела, и давай не будем забывать об этом.

— Когда-то у меня было почти все, чего я желала, — задумчиво произнесла Таллия. — Я была его доверенной и его другом. Но после Хависсарда…

— Возможно, ты удивишься, услышав мои слова, Таллия, поскольку мы с Мендарком постоянно враждуем, но вообще-то в душе он добрый. Сейчас у него на глазах распадается все, ради чего он трудился.

— Мне бы хотелось отправиться домой, в Крандор, хотя это означало бы бегство. А теперь у меня еще одно осложнение.

— Джеви!

— Да. Он чудесный человек, и я нежно люблю Лилису. Джеви нравится мне, как ни один мужчина в жизни, но…

— Что такое, Таллия? Не думал, что увижу тебя в такой растерянности.