Форсаж - Колин Харрисон

— Распишись, положи монеты, часы и все металлические предметы на поднос и проходи через детектор.

— Собственно, я внутрь не собираюсь, — ответил Рик, напуганный самой идеей посещения тюрьмы, хоть и женской. — Я просто жду кое-кого, ее должны выпустить сегодня.

— Кого?

— Кристину Уэллес.

— Я только что заступил на смену. Дай-ка посмотрю в книге записей. Может, она уже вышла.

— Куда же они выходят, если некому их подобрать?

— Тюрьма выдает сорок долларов, и обычно они заказывают такси, — ответил охранник. — Такси их отвозит на железнодорожную станцию, что в миле отсюда, и потом они садятся на поезд и катят в Нью-Йорк.

— Думаю, она, скорее всего, еще не вышла, — сказал Рик. — Нельзя ли позвонить и узнать?

Положив трубку, охранник покачал головой.

— Нет, ее не выпускали. Похоже, ты что-то напутал.

— Мне сказали, что ее выпустят отсюда.

— У тебя ложная информация.

— Почему, и в чем ошибка?

— Сегодня у нее слушание в суде, в Верховном суде штата.

— В Манхэттене?

— Думаю, что да.

Рик вдруг осознал, что оттуда, где он сейчас стоял, ему не видно своего грузовика, равно как не мог он видеть и того, кто сейчас сидит в машине на стоянке и ждет, пока он вернется.

— Мне сказали, что она будет тут в девять утра.

— А вот и нет. Она покинула тюрьму раньше.

— Мне сказали, в девять утра, и информация эта вполне достоверная.

— Ну, они это всем говорят, как я понимаю.

Рику все это начинало не нравиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, — охранник искривил лицо в жестокой гаденькой усмешке, — что ты этим утром уже второй, кто ее разыскивает. Нет ее тут, дружок.

9 сентября 1999 года

Большой красный самолет и маленькая голубая пилюля. И вот он просыпается на другом конце света, свежий, как кофе, нависая над восемью тысячами футами изрезанного манхэттенского горизонта, который после стали и стекла Гонконга и Шанхая, напоминающих ракетодромы, кажется архаичным. Пока он проталкивался через таможню, иммиграцию, а потом к поджидавшему черному лимузину своей компании, он позабыл сон, увиденный в самолете, но вспомнил про восемь миллионов долларов, за вычетом налогов, которые выблевал сэр Генри Лэй. Весьма утешительная сумма, достаточная, чтобы прикупить особняк в Ист-Хэмптоне, Пикассо небольшого формата, или — что для него куда более привлекательно, но куда как менее разорительно — завести внебрачного ребенка. Мальчик, девочка, а какая разница? Если Марта Вейнрайт сделала все так, как он хотел, то его объявление появится в разделе личных в следующих выпусках еженедельников «Виллидж войс» и «Нью-Йорк». Еженедельников, просматриваемых тысячами молодых, способных к деторождению, образованных и нежных женщин, которые за версту почуют выгодную сделку. А кого не заинтригует объявление, помещенное «солидным человеком», готовым обеспечивать мать и ее ребенка, пока тому не исполнится двадцать один. Медицина, образование — все будет оплачено. И они мне ответят, подумал Чарли, не могут не ответить. И хотя мысли об этом согревают, их омрачает неприятное известие, врученное водителем в запечатанном конверте. В нем — подготовленный Карен недельный отчет о продажах! Хватит ли у него духа просмотреть его? Отчет представлял собой ряд цифр, но он знал, на что смотреть, и было понятно, что «Манила телеком» наступала ему на пятки на всех рынках, конкурируя с его продукцией, жаля, преследуя, обводя вокруг пальца, переманивая служащих, сбивая цены донельзя, копируя продукцию «Текнетрикс» и даже раздавая взятки сотрудникам, устраивающим сделки с клиентами.

«МТ» владела двумя большими заводами в Индонезии. Хоть бы там случился переворот или девальвация, что-нибудь, что помешало бы «МТ». Ему нужно было ускорить строительство завода в Шанхае и запустить его, иначе «МТ» отгрызет у «Текнетрикс» кусок рынка, а вместе с ним и завтрак Чарли. Нет, или даже еще похуже. После того как «МТ» сожрет его завтрак, она прогрызет его язык и пищевод и доберется до ботинок. Такова природа производства компонентов для телекоммуникаций. Осуществи поставки или умри. Телефон в машине зазвонил, это была Карен.

— Ты получил доклад о продажах? — спросила она.

— Да. Что еще?

— Ты встречаешься с дочерью в ресторане за поздним ланчем, а Марта Вейнрайт будет ждать тебя в конторе в пять.

Он взглянул на стоящее у обочины такси, водитель которого читал газету.

— Есть ли какие-нибудь известия с завода?

— Нет.

— Уже поздно.

Он знал, что стационарный генератор уже прибыл, но, похоже, начались какие-то проблемы с поставщиком строительных лесов.

— Позвони Конрою и скажи ему, что я страшно недоволен.

Потом он набрал номер Элли.

— Твой первый муж докладывает.

— Я оставила тебе проспект поселка для пенсионеров на столе в столовой, — сказала она, будто продолжала оборванный разговор.

— Великолепно. Чего еще желать?

— Я всего лишь прошу тебя просмотреть его, Чарли.

— Я сделаю это, чтобы добраться до твоей лучшей стороны, — он сделал паузу, — если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Какая же из моих сторон лучше? — спросила Элли.

— Обе неплохи.

— На лести ты далеко не уедешь.

— А мне особо далеко и не нужно.

— Ты ужасен, — сказала Элли, но он чувствовал, что ей приятно. — О, между прочим, Чарли. Как там доклад о продажах?

— «Манила телеком» нас приканчивает.

— Так ответь им тем же.

Водитель направил машину в сторону Манхэттена мимо обновившихся за неделю, пока Чарли отсутствовал, уличных рекламных щитов. Новые кинофильмы, телешоу и модели машин. С какой же скоростью все это меняется! Микропроцессор, к которому Мин проявлял такое любопытство, был всего лишь едва функционирующим прототипом три месяца назад, в стадии разработки шесть месяцев назад, идеей год назад и совершенно невозможной вещью за год до этого — возможной только теоретически и то допуская технологические инновации полимерной химии и компрессии сигнала. Если они смогут запустить этот Q-4 через восемь месяцев, то через два года он уже устареет. Жуть какая-то, подумал Чарли, если задуматься об этом, однако я об этом думаю, хотя мне бы и не следовало этого делать.

Они выскочили из туннеля и вкатили в суетливую давку собственно города. Из своей движущейся кондиционированной пещеры он мог видеть идущих вдоль расплывчатой улицы женщин, поправляющих блузки, смазанную тяжесть зданий, такси, сгрудившиеся перед красным сигналом светофора, подобно перегревшимся животным. Углекислый газ слоился под кислородом, вдох и выдох, в себя и из себя. Он подумал о том, как Элли сможет переносить такую жару через пять — восемь лет. Еще одна причина, по которой она хочет уехать.