Сто тысяч заповедей хаоса - Галина Артемьева

Картина открывалась прекрасная и пугающая. Именно в этом месте течение оказалось довольно сильным, вода неслась с шумом, кое-где даже бурля, как это бывает с горными речками. Противоположный берег казался очень далеким. Зато почти посередине потока имелся маленький заросший кустарником островок. На карте, кстати, островок отсутствовал, видимо, по причине своей незначительной площади. Вот бы до него доплыть!

Исполнение этого желания сильно осложнялось тем, что я сначала не очень себе представляла, смогу ли вообще спуститься к реке. Обрыв – он и есть обрыв. Тут нужны были навыки скалолаза.

Однако тогда, в жаркий майский день, мной владело мрачное настроение, жизнь казалась совсем пустой и никому не нужной.

– Рискну! – сказала я себе. – Чего, в конце концов, бояться? Упаду – так в реку.

Плавала я хорошо, но в бассейне, в озере. Иногда в море. Реки пугали меня течением. Мне казалось, что я не сумею воле реки противопоставить собственную волю. Я потакала своему страху и никогда не рисковала. Но в тот день решилась быстро.

Пройдя несколько шагов вдоль обрыва, я нашла чуть более пологий его участок. Стянула платье, привязала к веткам дерева, чтобы служило мне ориентиром при возвращении. Осторожно, держась за выступающие корни, спустилась почти к самой воде. Глубина начиналась сразу. Ни войти осторожно, ни попробовать ногой, прогрелась ли речка, не получилось бы. Я висела над водой, вцепившись в корни. Потом собралась с духом и прыгнула.

Вода показалась очень холодной. Но страх почти пропал – не до страха сделалось. Надо было прилагать усилия, чтобы добраться до островка. Река несла довольно быстро. Тем не менее мне удавалось приблизиться к цели, хотя и с огромным трудом. Азарт овладел мной.

Река вытолкнула меня к островку сама: плюх – и ноги мои почувствовали дно! Я заползла на песчаный, прогретый солнцем бережок. Мрачное настроение покинуло меня. Я добилась своего! Лежа на теплом песке, с наслаждением вдыхая речной запах, я разглядывала обрыв, с которого плюхнулась в воду. Ну я и рисковая девчонка! Вот это да! И ведь сумела! Могу же, когда очень захочу!

Потом, обсохнув, я прошлась по всему островку (он был шагов двадцать в длину и десять в ширину) и обнаружила, что рисковала напрасно. Если бы умудрилась пройти по обрыву метров тридцать против течения, нашла бы вполне удобный песчаный спуск с крохотной отмелью у берега. По этому спуску можно было скатываться к реке сидя, как с горки на санках. Потом, как я поняла, течение само принесло бы меня к островку. Назад же лучше возвращаться туда, откуда я приплыла сейчас. Опять же – довериться реке: она доставит.

Так и вышло. Река сама доставила меня даже в более удобное место, потому что чуть ниже по течению оказалась отмель, и мне не надо было цепляться за корни и подтягиваться, как я поначалу намеревалась. Если бы я не решилась прыгнуть, я бы ничего этого не узнала и лишила себя огромного ежедневного счастья. С тех пор я ездила купаться каждый день, даже в дождь. Только в дни поездок в Москву купание отменялось.

Со временем мне стало казаться, что мы с рекой понимаем друг друга.

Когда я спускалась к ней, она звала: «Заходи, поплыли!», и я бросалась в воду, которая несла меня к моему островку. Вот где была благодать! Прибрежный кустарник скрывал пространство из белого шелкового речного песка, на котором я, стащив мокрый купальник, загорала часами, не опасаясь вторжения, чужих взглядов. Я понимала, что на поиски никто из обитателей «элитного загородного жилья» не отправится. Им такое и в страшном сне не привидится. На другом берегу, до которого я все ленилась доплыть, простирались безлюдные дали.

Иногда я с тоской думала, что скоро всей этой красоты не останется. Нарежут землю на куски, распродадут, заселятся денежные мешки… Это лишь вопрос времени. Дойдут руки до такой красоты. Всенепременно дойдут! Но я не могла позволить себе мрачные мысли. Сейчас все это существует. А потом будет существовать в моей памяти. Я это лето и эту реку не забуду, пока жива. Об остальном думать не полагалось.

После реки и островка я возвращалась домой напоенная солнцем и радостью. На белом песке среди шумно бегущей воды я никогда не чувствовала себя одинокой.

– Дрррынь-тили-бом! – послышался зов телефона.

Я только заехала на участок. Ворота бесшумно закрывались, дом сиял своими многочисленными окнами.

– Алё! – откликнулась я, даже не посмотрев, кто звонит.

– Старая карга! – торжественно произнес радостный голос. – Жить тебе осталось двадцать два дня!

Я остолбенела.

Смотреть на номер входящего звонка было бесполезно. «Н-р скрыт». Как и вчера.

Стало быть, это звонки по мою душу. Хотя и ошибка не исключена. Мало ли – забили в телефонную память не тот номер, вот и доводят, кого не надо. Ну никак я не старая карга! Не ко мне это!

А все-таки – второй раз уже. И голос, кстати, совсем не тот, что вчера. Вчерашний казался более низким и зловещим. А это – почти юношеский, молодой, глумливый.

И что же мне теперь со всем этим делать?

Я поднялась на террасу и уселась на теплый деревянный пол.

Что делать, что делать? А ничего. Хотели бы прибить старую каргу, так уже прибили бы и успокоились. Нет, тут явно другое. Эти напугать хотят. Довести. Вывести из себя. Чтоб я запаниковала. То есть – кто-то хочет отравить мне жизнь. Чего они ждут, интересно? Что я зарыдаю, заламывая руки? Или полицию вызову, шум подниму? Или – сбегу отсюда куда глаза глядят?

Не зарыдаю, не вызову, не сбегу. Продолжайте звонить, поганцы.

Эх, мир людской, мир людской! Как же ты вонюч бываешь! И – главное – зачем?

Ладно, это я переживу. Это пустяк. Такой звонок не имеет права испортить мне настроение.

Я сильно проголодалась на своем острове. Вот обедом сейчас и займусь. Причем с превеликим удовольствием.

Я приготовила свое самое любимое с детства блюдо – макароны с сыром. Наелась до безобразия. Потом лениво включила комп – все-таки связь с миром как-никак. Кто там обо мне все еще помнит? Ага! Вот сообщение, ну-ка, ну-ка!

Вот это да! Обо мне, оказывается, все еще помнила Иришка. А ведь Макс клятвенно обещал, что больше я не получу от нее ни строчки!

Второе письмо томящейся от злобы и напрасной ревности «жены отца моего сына» получилось вдвое объемнее предшествующего. Завелась девушка не на шутку. Видно, слишком долго мечтала о замужестве, чтобы теперь отказаться от ритуальных плясок торжествующего дикаря над поверженной, по ее мнению, соперницей.

Я не стала особо вчитываться в требования оставить ее семью в покое и не мешать ей планировать численность вновь созданной ячейки общества. Из нового и свежего – Ирина гордо поведала, что выросла в полной семье, где царили любовь и уважение друг к другу. Она также сообщила, что у нее много друзей, хорошая работа, она посещает фитнес-клуб и бассейн. Жизнь ее наполнена до краев. Она самодостаточна и независима в отличие от меня, не умеющей справляться с собственными трудностями и вечно призывающей на помощь чужих – фактически – людей. И если так пойдет дальше, она просто уйдет, чтобы ничто не мешало ее светлой и счастливой жизни. А мы останемся гнить в своем болоте.