Сто тысяч заповедей хаоса - Галина Артемьева

Похоже было, девушка стала заговариваться. Мне-то какое дело, уйдет она или останется?

Мало того, Иришка требовала встречи и личной беседы, чтобы по пунктам обсудить все детали дальнейшей жизни ее семьи, жаждущей освободиться от моего незримого, но досадного присутствия.

Меня снова заколотило, как вчера. Откуда это берется в людях? Так злобно, безжалостно, бесцеремонно! И вот это ее – «полная семья» – это она меня уязвить хотела? Тем, что я с четырнадцати лет росла без папы? Откуда она это знает? Неужели Макс поведал? Он, кто же еще. Мужики простодушны, теперь-то я знаю, по Егорке своему. Они, если к кому душой прикипят, делаются откровенны и открыты до самозабвения. На этом столько раз прогорали! Сколько сказок на этом построено!

«– Ах, милый, любимый, ты такой единственный и ненаглядный! Я просто навеки твоя, вся-вся, без остатка. А скажи, несравненный и прекрасный, единственный светоч моей обожающей тебя и только тебя души – где спрятана твоя сила? Я просто так. Я никому не скажу, естественно. Это как доказательство твоего ко мне доверия. Я же тебе всегда и во всем доверяю. Моя жизнь – в твоих руках, мой волшебный повелитель! Или ты не любишь свою девочку? Хнык-хнык…

– Ну что ты, маленькая, конечно, люблю. Вытри слезки. Я тебе все скажу. Будем знать мою тайну вместе. Сила моя в моей бороде. Смотри: я вырываю волосок и загадываю желание: раз-два-три: пусть моя любимая будет немедленно осыпана золотом! Видишь? Здорово, да?

– Ой! И правда! Суперски! Дай-ка я в наволочку соберу. Ого, сколько нападало! Любимочка, а любимочка? А вот если… Ну, это я просто так интересуюсь… Просто из тяги к науке. У меня в школе по природоведению всегда пятерка была. Скажи, любимочка, а если бороду чик – и срезать? Что будет? Ты лишишься своей силы?

– Ну да. Пока новая не отрастет.

– Ой, ужас какой! Надо нам беречь бородку! А скажи, котеночек мой сладенький, а отрезанные волосики – ну, с бороды – в них останется сила?

– Конечно! Ха-ха-ха!!! Кто завладеет моей бородой – тот обретет мою силу! Но ты же никому не скажешь?

– Ну что ты, золотко мое! Как ты мог такое произнести! Да чтобы я! При моей любви… Ты же – единственный! Ты мог такое подумать! Да ты меня в самое сердце!..

– Прости меня, деточка, прости меня, нежная, прости, маленькая. Ну, дурак я! Ну давай, выполню любое твое желание, а?

– Нет! Мне ничего не надо! Вот ничего! Только быть рядом с тобой, подожди, я только наволочку с подарками твоими уберу. Тяжелая…»

И что? Гули-гули, цып-цып-цып… А ночью – чик бороду, и поминай как звали.

И простофиля-дурачина еще даже не сразу догадается, что это его любящая женушка обкорнала!

Известное дело!

Нельзя на Макса обижаться. Но я обижалась. Он же меня подставил! Не себя, не свою бороду, а меня, со всеми потрохами. Нечестно это.

Вроде как знаменитый кутюрье Кристиан Диор изрек: «Настоящая женщина должна быть вредной и капризной». Может быть, может быть. Но все-таки у каждой настоящей женщины, кроме блажи, должна иметься еще и мудрость. Капризничать можно не со всеми подряд, а лишь с теми, кто согласен принять твои правила игры и способен умиляться всяким придурям «настоящей женщины». Со мной не стоило Иришке затеваться. Зря она.

Я, как и вчера, собралась переправить Иришкино послание ее законному супругу, приписав: «Тебе не кажется, что с этим все-таки надо что-то сделать? Избавь меня, пожалуйста, от этого бреда. Удели внимание своей второй половине, обласкай, обогрей. А меня – не вспоминайте, пожалуйста!»

Я задумалась, что бы такое добавить в заключение.

Вспомнилась мне вчерашняя свежевыбритая Асенька. «Ты украл у меня Париж!!!» И он спешит-бежит, плачет-рыдает, утешает. В чем угодно можно обвинить любящего мужика… Во всем будет виноват. А ты бушуй, убегай босиком из дому, жми на газ…

Я что – неужели завидую ей? А может, и да!

И что? Мне мат этот нужен? Этот староватый мужичок с пузом?

Нет! Мат не нужен, и мужичок не нужен.

Мне любовь нужна. Такая, чтоб и в горе, и в радости. И чтоб покапризничать, и поласкаться.

Я немножко подумала и присовокупила к сопроводительной записке: «В конце концов – мое терпение лопнуло! Ты украл у меня…»

Что бы такое написать? А – вот что!

«Ты украл у меня Лондон!»

На этом можно было закончить свое сообщение. Пусть летит, куда надо.

Я снова отправилась на террасу. Закурила, стараясь продумать, а что же я отвечу Максу, если он попросит меня расшифровать смысл последней фразы. Она меня лично смешила донельзя. Ладно, придумаю что-нибудь. Абсурд какой-нибудь. Интереснее будет.

И вдруг меня осенило! Как же это я сразу-то не догадалась, дурища! Эти звонки про старую каргу – это же Иришкиных рук дело. Вот креативщица! И нервы пощекотать, и заставить о возрасте задуматься…

Ухтимаямаленькая! Мимимишечка!

Ладно-ладно! Звони давай. Считай мои дни. Повеселимся вместе.

Макс отозвался ближе к вечеру.

– Поговорить надо. Позволь, я сейчас заеду?

– Ой, нет, – испугалась я. – Мне дополнительные проблемы с твоей женой не нужны. Если ей хочется оставить после себя эпистолярное наследие, пусть ищет другого адресата. Я лишних поводов давать не хочу.

– Не будет больше писем. Совсем. Никогда.

– Макс, да ладно. Мы имеем право обещать только то, что сами сумеем выполнить. За другого человека ты не ответчик. Просто пойми, у меня сейчас обстоятельства к шуткам не располагают. Постарайся ее как-то вразумить.

– Мне надо с тобой поговорить. При личной встрече, – настаивал Макс.

– Ну ладно. Я завтра в Москву все равно еду. За паспортом. И мама еще что-то хотела. Давай между паспортом и мамой. В час. Тебе удобно?

– Вполне. Как раз время ланча. Сходим поедим. И пообщаемся заодно.

– Есть не обещаю, меня мама накормит. А кофе с тобой выпью.

– Кстати, – а почему ты считаешь, что я украл у тебя Лондон?

Я чуть не заржала в трубку. Еле удержалась. Вот – напустила туману, а он всерьез задумался.

– Это не телефонный разговор. Я тебе при встрече объясню, – поведала я скорбно.

Ах, милый, скажи, в чем твоя сила? В мозгах? Ну – задурим. На это мы мастера.

– Божежтыможешты! Не признала! Богатым будешь!

Макс постригся и стал неузнаваемым.

– Буду! – согласился он, не улыбаясь.

– И как-то ты еще… схуднул… Что? Семейная жизнь держит в форме?

– Уже не держит. Я, собственно, и хотел с тобой встретиться, чтобы ты была в курсе ситуации. Я ушел от Ирины. Все закончилось.