Замена объекта - Александра Маринина

- Ладно, не злись. - Я чмокнул ее в упругую щеку,вдохнул запах хороших духов и сладко зажмурился.

У нас со Светкой во многом, да почти во всем вкусы былиразными, но что касается духов - тут они полностью совпадали. От нее всегдапахло так, как мне нравится.

- Между прочим, Юлия Валериановна родилась, когдаПушкину было всего двадцать пять лет, а умерла, когда дедушка Ленин уже вгимназии учился. Представляешь, какую жизнь она прожила? Всего-то шестьдесятлет, а в них уместились и декабристы, и отмена крепостного права, инародовольцы. Мне отсюда, из двадцать первого века, кажется, что это былисовершенно разные эпохи, а если вдуматься - одна жизнь, даже не самая долгая.Все, Светик, я потопал, спасибо за обед.

- Погоди!

- Ну, что?

- Погоди, Игорек, у меня на тебя было три пальцазагнуто. Два я разогнула, спросила про стихи и выяснила насчет вчерашнегоскандала с Владимиром Николаевичем. Остался третий. Черт, не могу вспомнить,что же я хотела.

Моя подруга Светка Безрядина состоит сплошняком из однихдостоинств, кое-где перемежающихся недостатками. Даже не недостатками, амелкими, малозначительными дефектиками, одним из которых является еепатологическая неспособность запоминать, о чем она хотела спросить илипоговорить с человеком. Я когда-то давно посоветовал ей загибать пальцы поколичеству вопросов, которые нужно задать, или тем, подлежащих обсуждению. Ну всамом деле, зачем запоминать так много, когда можно один раз сосредоточиться,посчитать и потом держать в памяти только одно число. Это куда проще идостаточно эффективно, во всяком случае, когда понимаешь, что обсудила двавопроса, а пальцев загибала целых три, то напрягаешься и вспоминаешь, о чем былтретий палец, а если не помнить, что их было три, так и вовсе забудешьнавсегда.

- Вспомнишь - позвони, мне бежать пора, - я взялся заручку двери. - Надеюсь, это не жизненно важно?

- Я тоже надеюсь, - удрученно вздохнула Света.

- Но ты хотя бы вспомни: это ты сама хотела спроситьили тебя кто-то попросил?

- Да не помню я, - она с досадой тряхнула пышнымикудрями. - Что же я за курица такая безмозглая, а, Игорек?

- Светка, ты лучше всех на свете, - искренне утешил ялюбимую соседку. - Я тебя обожаю.

Выйдя из подъезда, я заскочил к себе проверить зверей. Иправильно сделал, как выяснилось, потому что утром, будучи в расстроенныхчувствах, не нашел в себе моральных сил противостоять жалобным просьбамчетвероногих и дал, как обещали насчет коммунизма, «каждому по потребностям».То есть кто, что просил, то и получил, причем в избытке: мяса, паштета,крабовых палочек и консервированной кукурузы, до которой особенно охочи былиАйсор и Карма. В результате все пять лотков, стоящих в ванной, нуждались всрочной очистке. Народец у меня в квартире собрался капризный и до ужасачистоплотный, невычищенный лоток для них - вещь неприкасаемая, посему, если быя не зашел сейчас домой, им, бедолагам, пришлось бы со своими насущными нуждамитерпеть до вечера, пока у меня не закончится прием населения.

***

В квартире, номер которой дал мне Иван Хвыля, по-прежнемуникто дверь не открывал, и я вернулся в свой околоток. Минут сорок провел вобществе молоденькой Верочки, работающей с несовершеннолетнимиправонарушителями: делился с ней полученной сегодня информацией о детках,поселившихся в новом доме. А уже за час до начала приема населения ко мне пошелнарод. Я, знаете ли, поневоле стал крутым специалистом по телевизионнымпрограммам, потому что пожилые женщины упорно не хотят приходить ко мне с шестидо восьми, им нужно сериалы смотреть в шесть часов, и я отношусь к этому спониманием. Какие еще радости у бабуськи, тем более если она живет одна? В доменомер 16 опять стали тусоваться бомжи; в доме 5 по ночам что-то разгружают вподвал, громыхают, спать не дают и вообще готовят теракт; Витька Семенихинснова запил, бьет жену, выгоняет из дому в чем мать родила и громко поноситвласть, чем нарушает законное право соседей на мирный отдых. Насчет подвала мнебыло все известно, никакого криминала, а вот с бомжами и алкоголикомСеменихиным следовало разобраться сегодня же. Этим я и занялся с восьми додевяти вечера, после чего уже в третий раз наведался к Павлику Анташеву.

Дверь мне открыла женщина лет пятидесяти или чуть меньше,очень, на мой взгляд, симпатичная, только глаза грустные. Надо полагать, бывшаяжена овдовевшего накануне бизнесмена Анташева. Интересно, она уже знает осмерти Аллы? По идее, должна бы знать: если опера сработали нормально, то с нейпобеседовали в первую очередь, проверяя версию убийства из ревности.

- Здравствуйте. Участковый уполномоченный капитанДорошин Игорь Владимирович, - представился я.

- Марина Григорьевна, - женщина протянула мне руку инеожиданно сильно сжала мою ладонь. - Вы пришли поговорить об Алле?

Так. Стало быть, знает. Ну ладно, она-то знает, а я пока нев курсе. Иван велел сильно не нажимать, вот я и не буду.

- Алла - это ваша дочь? У вас с ней проблемы?

Из комнаты в прихожую вышел молодой парень, такой жесимпатичный, как Марина Григорьевна, и очень на нее похожий, но при этом ужаснонеприятный. Немытые волосы свисают вдоль скул, говорят, это нынче модно. Наносу маленькие очочки, щеки и подбородок покрыты пятидневной щетиной. Еслиотвинтить голову, помыть ее, побрить, причесать и привинтить на место, тоПавлик Анташев будет выглядеть очень даже премило, а так он производилвпечатление неопрятности и неухоженности. Впрочем, возможно, я простопридираюсь и ничего не смыслю в современной моде.

- Ну да, по возрасту Алла как раз в дочери годится, -заявил он, проигнорировав этап приветствия.

- Паша! - с упреком воскликнула Марина Григорьевна.

- Да ладно, - Павел скривился.

Я достал блокнот с твердой обложкой и приготовилсяизображать добросовестного участкового.

- Прошу прощения, я, вероятно, чего-то не понял. Яобхожу новый дом, знакомлюсь с жильцами. Много времени у вас не отниму. Кудаможно пройти, чтобы побеседовать?

- Проходите в комнату, - пригласила мать. - Мебель покаеще не вся куплена, так что стола и стульев нет, но можно сесть на диван.

- Ничего, - успокоил я ее, - я на коленке умею писать.

Одного быстрого взгляда мне хватило, чтобы понять: в этуквартиру въезжали без ремонта, только, может быть, новые обои наклеили. Чтоэто, недостаток средств у Марины Григорьевны, воспитательная мера илинастойчивое желание сына поскорее переселиться от матери в отдельное жилище?Подозреваю, что не первое и не второе, а именно третье. Судя по украшениямбывшей жены бизнесмена Анташева, на ремонт однокомнатной квартирки денег у неевполне хватило бы. Один только деловой костюмчик от «Эскада», в который онаодета, стоит столько, что на эти денежки можно всю сантехнику здесь поменять собычной на элитную.