Сквозь огонь - Кэтрин Спэнсер

Тут же официант принялся разливать вино. Когда все бокалы были наполнены, Эдмонд встал, откашлялся и посмотрел на Мейву:

— Этот день уже давно много значит для меня, потому что в этот день родился мой дед. Я всегда гордился тем, что он сделал для тех, кому в жизни повезло меньше, чем ему, и горжусь тем, что мои дети продолжают его дело. Но никогда гордость не переполняла меня так, как сегодня вечером, когда я вижу за этим столом всю мою семью в сборе. — Он поднял свой бокал. — Поэтому я прошу вас присоединиться ко мне и выпить за одну молодую женщину. За тебя, Мев, и выздоравливай поскорее, моя дорогая. Мне тебя не хватало.

Свекор желал Мейве только хорошего, но женщине не хотелось оказаться в центре всеобщего внимания. Ей не нравилось, когда ее выделяли в школе, не понравилось это и теперь. В ужасе она смотрела через стол на Дарио, мысленно умоляя переключить внимание гостей на что-то другое.

Его уверенный взгляд говорил, что она не одна, и какие бы сюрпризы ни преподнес этот вечер — он рядом, и они со всем справятся. Это придало Мейве сил, так что она снова могла дышать, разжать кулаки, улыбкой поблагодарить Эдмонда за теплые слова и не сильно переживать, что Селесту едва не стошнило во время тоста.

Наконец Эдмонд сел, и возобновился общий разговор. Подали первое блюдо. За ним последовал нежный куриный бульон, салат из артишоков с каперсами, привезенными с Пантеллерии, затем креветки с чесночным соусом на подушке из тушеного цикория. И перед основным блюдом в маленьких, размером с наперсток, стеклянных стаканчиках появился шербет из лайма с веточкой базилика.

Кое-как Мейва справилась во всем этим без дрожи в руках и не перепутав вилки — в общем, не ударила в грязь лицом, несмотря на то что Селеста смотрела на нее все время как ястреб, готовящийся наброситься на кролика. Конечно, помогало то, что на протяжении обеда Дарио глаз не спускал с Мейвы и улыбался ей столь чувственно и многообещающе, что она практически не замечала, что находится «под колпаком» у свекрови.

Во время перемены блюд он приподнял бровь и многозначительно кивнул на скользящие под музыку пары, приглашая жену на танец. Мейва мечтательно таяла в руках мужа, наслаждаясь пряным ароматом лосьона после бритья и чувствуя его тело так близко. Элегантное платье кружилось вокруг ее лодыжек, словно утренний туман. Она хотела, чтобы этот вечер никогда не кончался, но в то же время мечтала остаться наедине с Дарио.

Он осыпал поцелуями ее лоб, прижимал к себе все крепче и говорил, как она прекрасна и как он гордится ею. И когда люстры стали гореть не так ярко, а музыка смолкла, Дарио привлек Мейву к себе и прошептал ей на ухо шокирующие, сексуальные, возмутительные и захватывающие обещания, предназначенные только для них двоих.

Каждое его слово все сильнее опьяняло ее тело и душу. Женщина затаила дыхание в сладостном ожидании…

Возможно, она в мечтах взлетела слишком высоко. Как еще объяснить ее неуклюжесть, когда Мейва вернулась к столу после очень медленного вальса и умудрилась разлить вино Лоренцо? В тот момент, когда она садилась на свое место, готовая отведать филе-миньон, бокал наклонился под опасным углом, а затем упал. На ее платье появилось темное фиолетово-красное пятно.

— Боже мой, — чуть не плакала Мейва, безрезультатно оттирая пятно, а вино все еще лилось на платье. — Лоренцо, мне очень жаль.

— Не стоит, — настаивал он с безупречным тактом. — Это полностью моя вина.

Но это было не так, и она это знала, так же как и все за столом, за исключением Джулианы, которой не было на месте. Все очень любезно сопереживали: Дарио позвал официанта, чтобы устранить последствия инцидента, Эдмонд мягко объяснял, что в таких ситуациях никто не виноват, а Лоренцо продолжал бесконечно извиняться. Внезапно за соседними столами стало тихо, и внимание гостей переключилось на семейство Костанцо.

Мейва внутренне сжалась. Заметив устремленные на нее взгляды, молодая женщина пробормотала оправдания, потом запуталась в собственных ногах и под занавес сбежала, словно Золушка с бала.

В дамской туалетной комнате было так же красиво, как и в зале. Везде благоухали душистые гардении. Напротив низких белых диванчиков стояли мраморные туалетные столики на тонких ножках, увенчанные зеркалами. На стенах были закреплены плоские хрустальные светильники.

Слишком много света! Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы оценить масштабы катастрофы. Ее платье погибло! Вино просочилось сквозь шифон на шелковую подкладку, окончательно разрушив надежды Мейвы на то, что струя холодной воды может сотворить чудо. Ей оставалось только зарыдать.

Открылась дверь, и Мейва застыла от ужаса — в дверном проеме появилась Селеста.

«Только не это! Не сейчас», — подумала молодая женщина.

Ее свекровь скользила по толстому ковру, награждая Мейву жалостливым взглядом. Синьора Костанцо молча достала из своей усыпанной бисером сумочки блеск для губ и начала краситься.

Ее молчание было красноречивее всяких слов. Не выдержав, Мейва сказала, запинаясь:

— Извините.

— Ты, похоже, любительница несчастных случаев, — протянула Селеста.

В шоке Мейва ответила:

— Вы считаете, что я сделала это нарочно?

— Я думаю, ты притягиваешь неприятности, как магнит. Жаль, что от этого страдаешь не только ты, но и люди вокруг, как уже успел убедиться мой сын.

— Неужели, по вашему мнению, я никогда ничего не сделала правильно?

— Раньше ты хотя бы одевалась, как подобает жене Костанцо. — Взгляд Селесты скользил по ней холодно и безжалостно. — Теперь ты не способна даже на это.

Мейва была выше свекрови, но в этот момент она чувствовала себя маленькой и ничтожной.

— Я старалась просто стать частью его мира.

Селеста презрительно фыркнула:

— Ты никогда не станешь частью нашего мира.

— Вы правы. — Мейва была оскорблена. — Я не родилась с серебряной ложкой во рту. Мое происхождение — очень скромное. Но у моих родителей были свои приоритеты. Они понимали, что прилично, а что нет, и привили мне чувство человечности, которого вам явно недостает. Какая же вы мать, если не хотите принять жену своего сына?

— Как ты смеешь поучать меня? Ты, женщина, которая спихнула своего…

— Достаточно, мама! — Вдруг между ними появилась Джулиана. — Больше ни слова, слышишь меня? Мейва, дорогая, Дарио послал меня за тобой. Пойдем.

— Нет, — ответила Мейва, не сходя с места. — Я уйду только после того, как она закончит говорить.

— Это не ее дело, — попыталась возразить золовка. — Это касается только тебя и Дарио. Пусть он ответит на все твои вопросы.

Дрожа, Мейва прошептала:

— Как я могу показаться ему в таком виде? Этот вечер — очень важное события для вашей семьи, а я все испортила.

— Ты ничего не испортила. — Открыв двери, Джулиана почти вытолкнула ее в объятия Дарио. — Увези ее отсюда, — быстро сказала она брату. — Я прошу, увези ее из города, пока наша мать не нашла способ закончить то, что начала.