Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки - Василий Молодяков

Риббентроп не замедлил согласиться. Думаю, в этом карьерном взлете, кроме несомненных личных достоинств кандидата, сыграли свою роль и аппаратные мотивы. Во-первых, Гитлер не доверял ни дипломатам, ни «пруссакам» из вермахта, а потому предпочел видеть бывшего помощника Шлейхера в чуждой ему среде. Во-вторых, Риббентроп начал постепенно чистить центральный аппарат МИД и миссий за рубежом от дипломатов «старой школы». Свою роль могли сыграть рекомендации Хаусхофера, внимательно следившего за деятельностью Отта и Зорге на японском направлении. А к «отцу геополитики» прислушивались и фюрер, и его министр.

Через шестнадцать дней Отт был уже в Берлине, представляясь Гитлеру по случаю нового назначения. Одновременно он был принят в НСДАП, причем партийный значок ему приколол лично фюрер. Предшественник Отта на посту посла фон Дирксен был вынужден покинуть Японию из-за тяжелой болезни, так что никто его не «подсиживал». Тем не менее будущие подчиненные Отта в посольстве маскировали под заискивающими улыбками явную зависть и недоброжелательство. Искренне рад был только один человек — Рихард Зорге.

Обширная служебная переписка Риббентропа и Отта частично вошла в многотомное собрание «Документов германской внешней политики», изданное после войны, частично была представлена на Токийском процессе. Но только Ю. Мадер опубликовал один интереснейший документ из нее. 23 ноября 1942 г., через год с небольшим после ареста Зорге, посол получил совершенно секретную телеграмму из Берлина с пометой «в собственные руки, расшифровать лично». Риббентроп писал:

«По различным признакам дело Зорге вызвало в японских инстанциях сильный резонанс, последствия которого сказались на отношении этих инстанций к Вашей персоне. После глубокого изучения вопроса фюрер принял решение согласиться с моим предложением относительно изменений в руководстве посольства в Токио и отозвать Вас в ведомство внешних сношений для нового назначения. Вашим преемником избран посол в Нанкине Штамер. Прошу Вас получить для него агреман».

Пока ничего необычного, кроме того, что посол оставался в должности целый год после такого скандального случая и «пытался как можно дольше продержаться на своем посту»[19], несмотря на явное нежелание японцев иметь с ним дело. Риббентропа это, видимо, не очень-то беспокоило. Несколько слов о личности нового посла. Генрих Штамер, бывший офицер и участник Первой мировой войны, не был кадровым дипломатом, но с 1935 г. работал в «бюро Риббентропа» и пользовался доверием и расположением шефа. Он принимал участие в переговорах об «укреплении» Антикоминтерновского пакта, а в 1940 г. дважды посещал Японию, причем второй раз — для окончательной подготовки, вместе с Оттом, Тройственного пакта. Короче говоря, это был человек, знавший Дальний Восток, «проверенный» Берлином и известный в Токио.

Вернемся к тексту телеграммы, которой рейхсминистр приглашал отставленного от должности посла в фатерлянд «для нового назначения». Такой же телеграммой в мае 1937 г. был вызван из Анкары Лев Карахан — в Москве его арестовали прямо на вокзале. Отту тоже было чего опасаться.

«Ваша безопасность при возвращении в Германию, — писал Риббентроп, — … в настоящее время… не может быть гарантирована (отточия в источнике. — В.М.). Поэтому прошу Вас до поры оставаться в Японии в качестве частного лица. Средства, необходимые для содержания приличествующего Вам дома в подходящем для Вас спокойном месте и для поддержания материального уровня, соответствующего занимавшейся Вами до сих пор должности, будут Вам предоставлены. Само собой разумеется, что во время дальнейшего пребывания в Японии Вам следует воздерживаться от какой бы то ни было политической деятельности» (7).

Впервые прочитав этот документ более десяти лет назад, я был поражен. В тоталитарном государстве министр спасает посла, которому грозит обвинение в государственной измене: кто поверит, что опытный разведчик на самом деле не раскусил коллегу «с другого берега», проработав бок о бок с ним восемь лет. В Берлине Отта могло ожидать назначение на самый опасный участок Восточного фронта, а то и вовсе знакомство со стрелковым взводом. Риббентроп же не только лично и откровенно предупредил его об опасности служебной телеграммой, но еще и снабдил деньгами для достойной бывшего посла жизни! Рейхсминистр попросту спас Отта, который вскоре перебрался из Японии в Китай, где благополучно дождался конца войны. Ни до, ни после никто не привлек его ни к какой ответственности. Отт был свидетелем защиты на Токийском процессе, но предпочел встречаться с адвокатами подсудимых в Нанкине и давать письменные показания, нежели ехать на процесс самому.

Почему Риббентроп совершил такой рискованный поступок? Знал ли об этом Гитлер? Почему не принял мер Гиммлер, ограничившийся посылкой гневного письма Риббентропу 27 октября того же года? «Гиммлер негодовал, что МИД доверял человеку, прошлое которого не было достаточно проверено. Ведь Рихард Зорге под своим настоящим именем работал в Коммунистической партии Германии… Позже он попал — и опять под своим собственным именем, как подчеркивал Гиммлер, — в Москву». В этом письме рейхсфюрер СС сам признал, что такая проверка была проведена впервые только сейчас (это Лишний раз опровергает «мемуары Шелленберга»), но заявил: «Если бы о ней было запрошено, была бы проведена раньше и дала бы те же самые результаты» (8). В общем, он тоже оправдывался и перекладывал вину на другое ведомство.

Точных ответов на эти вопросы я не знаю, но уже много лет меня преследует мысль: евразиец помог евразийцу. Гипотеза, не более? Да, но многое объясняющая.

Были евразийцы и в Токио. На этих позициях стояли принц Коноэ и его окружение, куда входил ближайший друг и помощник Рамзая Одзаки, он же Отто и Инвест. Он не только поставлял Центру первоклассную информацию, но имел возможность влиять на настроения и мнения «сильных мира сего». В «тюремных записках» Зорге так охарактеризовал аргументы, к которым прибегал в политических дискуссиях его друг и союзник:

«СССР не имеет намерений воевать с Японией. Если Даже Япония вторгнется в Сибирь, СССР будет только защищаться. Если Япония нападет на Советский Союз, это будет близорукий и ошибочный поступок. Даже если в ходе такой войны Япония захватит Восточную Сибирь или ее западную часть, она не будет иметь никаких политических и экономических выгода Вероятно, США и Великобритания будут приветствовать то, что Япония втянется в водоворот этой войны, и, после того как она исчерпает свои резервы нефти и железа, нападут на нее, выбрав благоприятный момент. Между тем, если Германия победит СССР, Сибирь, пожалуй, „упадет в карман“ Японии, даже если она и пальцем не пошевелит. Если же Япония намерена продолжать экспансию куда-либо еще кроме Китая, то южное направление является выгодным для этого. На юге есть стратегические ресурсы, крайне необходимые для японской военной экономики. Поэтому именно на юге находится действительный противник, стремящийся препятствовать развитию Японии.

Одзаки такими аргументами старался смягчить напряженную обстановку 1941 г. Я не знаю, использовал ли он какие-либо другие способы, кроме этих. Думаю, что он, как и я, при всяком удобном случае противодействовал общей тенденции, заключавшейся в поверхностной оценке мощи СССР и пренебрежительном отношении к нему как к противнику. Несомненно, в своих беседах он указывал на уроки Халхин-Гола и на просчеты Гитлера в войне с СССР».