Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки - Василий Молодяков

Для внимания к работам Зорге достаточно уже той роли, которую он сыграл в мировой политике 1930—1940-х годов. Изучение его сочинений убеждает, что он был одним из лучших аналитиков-японистов своего времени, ничуть не уступая таким знаменитостям, как Хью Байес («Таймс» и «Нью-Йорк таймс»), Малькольм Кеннеди (Рейтер) или Вильям Генри Чемберлен. Американские сочинители, смакующие алкогольные и эротические похождения Зорге, попытались бросить тень и на его профессиональную репутацию: дескать, что путного мог написать коммунистический шпион, пьяница и бабник… Но если мы не доверяем собственным оценкам, стоит прислушаться к мнению человека, авторитет которого в отношении геополитики неоспорим. Это Карл Хаусхофер, «Журнал геополитики» которого представлял в Токио Рихард Зорге.

Советские биографы Рамзая писали, что в 1933 г. он прибыл в Японию с рекомендательными письмами из Германии, которые открыли ему многие двери в японской столице, но имени автора писем не называли. Это был не кто иной, как Хаусхофер, который никогда не оставлял без внимания Японию и весь Азиатско-Тихоокеанский регион, считая, что туда переносится центр мировой истории. Этого же мнения придерживались русский философ Владимир Соловьев (автор пророческих «Трех разговоров о войне, прогрессе и конце всемирной истории») и американский госсекретарь Джон Хэй (автор доктрины «открытых дверей»), Гото и Чичерин. Помимо многочисленных книг и статей генерал-профессор писал для своего журнала ежемесячные обозрения ситуации на Дальнем Востоке, внимательно следя за поступавшей оттуда информацией. Хаусхофер особенно дорожил корреспондентами на местах и «по-прежнему ощущал себя тесно связанным с Японией», как свидетельствовал в 1964 г. в письме к Ю. Мадеру бывший главный редактор «Zeitschrift fur Geopolitik» Курт Фовинкель (3).

Конкретные обстоятельства личных контактов Зорге и Хаусхофера летом 1933 г. не вполне ясны до сих пор. Очень вероятно, что знакомству содействовала Агнесс Смэдли, долго жившая в Китае и считавшаяся специалистом по этой стране. Еще в 1926 г. она печаталась в журнале Хаусхофера и несколько лет сотрудничала с «Франкфуртер цайтунг», газетой, которую позже представлял в Токио Зорге. Ее открыто прокоммунистические взгляды нисколько этому не мешали. Знакомство с книгами и статьями Смэдли стало неплохой подготовкой для Зорге перед его отъездом в Шанхай в конце 1929 г. Приехав туда, он — по указанию Центра — познакомился, а затем подружился с ней. Подробности их отношений оставляю тем, кто специализируется на подобных сюжетах, — скажу только, что Агнесс была умна и некрасива. Смэдли, видимо, не участвовала в разведывательной работе, но щедро делилась с Зорге информацией и связями. Именно она познакомила его с молодым, но уже известным и влиятельным японским журналистом и аналитиком Одзаки Ходзуми.

Есть все основания предполагать, что Смэдли посоветовала Зорге предложить свои услуги Хаусхоферу, тем более что за публикациями самого авторитетного журнала по геополитике тот следил давно и внимательно. Да и Хаусхофер, по всей видимости, знал корреспонденции Зорге из Китая. Так или иначе, ранее не знакомый с Зорге лично, он после встречи согласился официально считать его своим корреспондентом в Токио и без колебаний написал необходимые письма. В том числе к послу в Вашингтоне Дэбути Кацудзо, который снабдил Зорге рекомендациями для японского МИД.

За шесть лет (1933–1939 гг.) Зорге опубликовал в «Zeitschrift fur Geopolitik» восемь больших статей в 11 номерах, включая специальный выпуск к 70-летнему юбилею Хаусхофера. Хаусхофер никогда не правил рукописи Зорге, что свидетельствует как о высокой оценке их требовательным ученым, так и о согласии с их теоретическими положениями и практическими выводами.

Достоинства работ Зорге очевидны для всякого специалиста по политической и военной истории Японии 1930-х годов. Известно, что в основе некоторых из них (например, о военном мятеже 26–29 февраля 1936 г.) лежали подготовленные им секретные аналитические записки. Одна — как агентурная информация за подписью «Рамзай» — была немедленно передана в Москву. Другая ушла в Берлин за подписью военного атташе Отта, который тоже был знаком с Хаусхофером и пользовался его советами и рекомендациями. Обе были высоко оценены адресатами. Отт, как известно, стал одним из главных информаторов разведчика. Зорге, в свою очередь, был главным информатором Отта по японским делам, поскольку контакты атташе ограничивались военной средой, а возможности — незнанием японского языка (впрочем, английским он владел в совершенстве). Отт был профессиональным разведчиком и умел не только добывать, но и анализировать информацию. Однако при написании донесений и аналитических записок ему, конечно, очень пригодились советы образованного и информированного друга, блестяще владевшего пером. Именно эти записки способствовали карьерному росту полуопального офицера.

Отт был под подозрением в Берлине из-за прежних близких связей с генералом Куртом фон Шлейхером, предшественником Гитлера на посту рейхсканцлера. В начале тридцатых Шлейхер и Отт непосредственно участвовали в сложной политической игре рейхсвера с нацистами, которых военные сначала пытались не допустить до власти, а потом, не справившись с первой задачей, хотя бы контролировать. Гитлер, относившийся к рейхсверу, особенно к прусскому офицерскому корпусу, с нескрываемым недоверием, переиграл своих противников, но ничего не забыл. Попавший в опалу и уволенный в отставку Шлейхер был убит в «ночь длинных ножей» 30 июля 1934 г. Отт еще годом раньше отправился в Японию в качестве наблюдателя, прикомандированного к одной из воинских частей. Этому он, наверно, был рад. Тем более дела у него пошли хорошо: в апреле 1934 г. его произвели в полковники и назначили военным атташе. Доклады, написанные с помощью бескорыстного и обаятельного друга Рихарда, сделали свое дело.

И здесь необходимо затронуть один важный и деликатный вопрос. Исходя из того несомненного факта, что германская разведка использовала информацию Зорге из Токио, некоторые авторы называют его «двойным агентом». Пошло это, видимо, от «мемуаров» Шелленберга[18], где прямо утверждалось: Шелленберг и его шеф Гейдрих знали о коммунистическом прошлом Зорге и его связях с Москвой, но, тем не менее, продолжали использовать как ценный источник информации (4). Если первая часть этого утверждения представляется совершенно неправдоподобной, то сомневаться во второй нет никаких оснований. Не только из «мемуаров» видно, что именно Зорге поставлял в Берлин наиболее качественную информацию и лучшие прогнозы. В том, что касалось Японии, он был самым знающим и самым способным германским аналитиком в Токио. Уверен, что негативная реакция посольства на его арест была вызвана не только подрывом престижа рейха, но и потерей такого источника информации. Возможной причиной ареста немцы считали критику японской политики в статьях Зорге и решительно отказывались верить в то, что он «агент Коминтерна».