Начало пути - Анатолий Радов

– Ну и зла ты, мать, – хмыкнул охотник и хохотнул. – Ладно, раб, ползи в угол. Видишь, свободная ольджурка брезгует находиться рядом с тобой.

Внушительный пинок под зад только порадовал меня. Я уже и так успел потихоньку отползти на полметра, а теперь был дан зеленый свет, и я задвигался со всей живостью.

– А это у тебя зачем? – Нюх снова хохотнул, указав на рукоять. – Нашла на дороге и повесила на пояс? Вон, кстати, еще одна есть. – Он указал на запчасти моего ножа. – Если ты собираешь рукояти, то…

Я уже успел отползти к стенке и, прислонившись к ней спиною, отчаянно дергал руками. Удушающее заклинание почти разрушилось, я вдыхал и выдыхал без усилия, а вот путы держали прочно. Видимо, кру́гом выше «удушения». Связка из заклинаний третьего и второго кругов. Или четвертого и третьего. После очередного рывка я почувствовал, что путы слегка ослабли…

А у стойки началось…

Один из кувшинов сорвался с полки и влепил хозяину таверны по затылку с такой силой, что разлетелся на куски. Вино расплескалось во все стороны вслед за черепками, трактирщик, коротко вскрикнув, рухнул как подкошенный, а Руна, отпрыгнув в сторону, ударила Нюха «кулаком». Простенькое плетение. Настолько простенькое, что я все откладывал его изучение. В каждой стихийной ветви есть свой «кулак» – воздушный, огненный…

Руна почему-то не собиралась использовать эффект неожиданности, что меня слегка напугало. Ну зачем давать противнику фору? Удар «кулаком» не способен даже вырубить, особенно если направить его в тело, а не в лицо.

– Я иду на тебя, – чеканя слова, проговорила Руна, и Нюх удивленно мотнул головой:

– Ты чего, старая? Совсем свихнулась? Или жить надоело?

– Защищайся.

Вокруг воительницы образовалось марево, но намного плотнее, нежели у Нюха, когда я бил в него «молнией». Руна поставила сразу несколько стихийных «щитов», один поверх другого. Возможно, и все четыре, – на вид я определить не мог. До такого мне еще ползти и ползти. Даже если буду не связан, и то очень долго. Плетения, используемые так близко друг к другу, могут начать взаимодействовать между собой, что приводит к выбросу неконтролируемой силы. А она не разбирает, где свой, где чужой. Но Руна справлялась.

Охотник, быстро сообразив, что перед ним не просто говорливая старушка, тут же сам окутался «щитами» и, сплетя что-то незнакомое мне, метнул в противницу. Плетение ударилось в «щит», раздался щелчок, на пол посыпался серый прах. Значит, магия Земли. Один из «щитов» Руны дрогнул, но тут же вернулся к прежнему состоянию.

Почему она медлит?!

Я принялся дергаться с удвоенной энергией, чувствуя, как путы и на руках и на ногах ослабляются.

Руна снова ударила «кулаком», а я хмыкнул. Ну почему она не использует что-то посерьезней? А может, не такая уж она и воительница? Мало ли чего бабуля наврать могла. Освоила четыре «щита», научилась ставить их одновременно, и понесло ее…

Но следом за первым «кулаком» рванул второй, из другой ветви, потом третий – и снова другая ветвь. Четвертый «кулак». И по новой.

Я чуть не вскрикнул от радости. Скорость плетения из всех стихийных ветвей поочередно давала понять, что все же нет – не врала бабушка. Просто у нее какие-то свои виды на эту битву.

Нюх в ответ метнул тоже заклинание Земли, но оно снова осыпалось прахом. В этот раз «щит» даже не колыхнулся. А вот «щиты» Нюха под градом из «кулаков» уже едва виднелись. Он торопливо пытался восстанавливать их, но в них врубались и врубались «кулаки», вырывая целые куски и осыпаясь с ними на пол. Воздушные – белесыми облачками, земные – прахом, водные – прозрачными каплями, а огненные – пеплом.

Я окинул взглядом зал. За битвой никто и не заметил, что выпивохи-торговцы успели слинять. Воздух в таверне стал пахнуть словно во время грозы, наполненный остатками магической силы.

А Руна продолжала бомбардировать защиту Нюха, не давая тому передышки. Охотник перешел к другой тактике. Он стал перемещаться по залу, чтобы «кулаки» попадали не точно в «щиты», а шли по касательной. На секунду я замер. Черт! А вдруг ему придет в голову мысль прикрыться мною? Но, слава Номану, в пылу битвы он позабыл об этом варианте. Однако я все же дернулся подальше в угол. На всякий случай.

Пара «кулаков», пройдя по касательной, рванули дальше. Один из них попал в скамью, подбросил ее, и она с тупым звуком ударилась в стену. Второй перевернул стол. Судя по силе последних «кулаков», Руна повысила их уровень. Никак не меньше второго круга, если не третьего уже.

Нюх метался как угорелый, но это ему не особо помогало. Спустя несколько секунд его «щиты» были разрушены, а один из «кулаков» прилетел прямо в грудь. Он плюхнулся на задницу, заревел зверем. Но тут же вскочил и, выхватив меч, бросился на бабулю.

Казалось, Руна только этого и ждала. Ее «щиты» разом опали под ноги, она схватила рукоять и вдруг задвигалась на месте, словно заправский боксер. Руку с рукоятью она согнула и держала так, словно положила клинок на плечо. А то, что клинок был, в этом я не сомневался. Как она делает его невидимым – это другой вопрос.

Нюх от злобы бросился напрямик, без всяких ухищрений. Тут же замелькал его меч, сталь зазвенела об сталь, и я, прекратив дергаться, с жадностью уставился на поединок.

Руна парировала удары, иногда уворачивалась от них и почти всегда держала клинок на плече. Удар, отошла, меч лежит на плече. Серия ударов, мелькающая сталь меча Нюха, Руна отбивает, отпрыгивает вбок, и меч снова на плече.

Как несколько минут назад охотник играл со мною, так сейчас Руна играла с ним. Это стало бы понятно даже тем, кто ничего не понимает в мечном бое, окажись они сейчас в этом зале. Не знаю, насколько ей в этом помогала невидимость своего клинка, но, думаю, не будь ее, ничего бы существенно не изменилось. Руна двигалась настолько легко и профессионально, что у меня перехватило дух, как будто «удушение» снова заработало в прежнюю силу. Меч Нюха иногда проходил так близко от Руны, что, казалось, еще немного – и охотник заденет ее. Но этого не случалось.

Два-три звонких удара, нырок под руку, удар пяткой под колено, толчок в спину, и Нюх завалился на пол. Руне надоело играть.

Она каблуком сапога припечатала вооруженную руку охотника, тот вскрикнул, разжал кулак, и Руна тут же отпихнула меч в сторону.

– Ну вот, – слегка запыханно выдохнула она и вытерла пот со лба. Все-таки неплохо они «потанцевали», и молодой бы от такой пляски из сил выбился.

– Кто ты, старуха? – задыхаясь то ли от усталости, то ли от злобы, процедил Нюх, а я хмыкнул. Это он зря. Тяжелый подзатыльник был тому подтверждением.

– А-а! – вскрикнул охотник, когда его нос плотно впечатался в каменный пол.

– Не называй меня старухой, – недовольно выдохнула бабуля.

– Может, вы путы снимете с меня? Уже затекло все, – подал я голос, но бабуля отмахнулась:

– Подожди. Надо этого связать для начала.