Меня зовут Гоша: история сироты - Георгий Гынжу

– Ребяяят! Есть кто живой?

Тимик был рядом со мной, он отозвался:

– Гошан, я здесь!

Я не узнал его – то ли он охрип с перепугу, то ли у меня со слухом начались проблемы. Я спрашиваю:

– Кто ты?

– Я Тимик, – отвечает он.

– Все, понял, хорошо! – прохрипел я в ответ. – Где остальные?

– Не знаю.

– Как думаешь, встать можно?

– Наверное, да.

Встали мы аккуратно. Проверили друг друга – вроде дышим, не ранены, все нормально. И, не договариваясь, побежали. Уже непонятно от кого, но все равно бежим.

– Пацаны, пацаны, кто где? – орем на бегу.

– Тут я, – отзывается Димон.

– Здесь, – хрипит рядом Иван.

И мы все собрались, а потом набросились на этого дебила:

– Фааатяяяя!

Он тогда еще был у нас новенький, и вот мы его под этот случай прессанули как следует. Все поняли наконец, что я был прав – надо было сразу ему, на опережение, накостылять. А то приехал к нам, весь крутой с этими своими опухшими глазами и рыжими волосами. Меня тогда не послушали. И вот этот домашний «Фатя-Котя» нам такое устроил.

Кстати, что самое смешное – в детском доме нас в тот вечер даже не хватились. Мы обратно залезли через дерево и как будто никуда не уходили. Гуляли детки, как приличные, на территории детского дома, и все. Возились что-то там в кустах. Хотя питалка-то с нами гуляла. И охранники кругом. И куча всяких других сотрудников туды-сюды ходят. Но откуда им знать, что нас чуть не перестреляли, как куропаток? Она думала, мы сидим в своих зарослях, в базу играем, и все. А у нас там такое было!

Потом, когда чуть отпустило, мы словили настоящий кайф! Вот это был реально адреналин. Что надо!

И еще в ту же самую сумасшедшую зиму было одно приключение. Мы купили новогодние петарды, корсары. Это такие бомбочки. Они разные бывают по размерам: какие-то совсем маленькие, какие-то побольше. Первый, второй номер – маленькие, их почти и не слышно. А вот есть пятый корсар, он взрывается дай бог – «Тыдыффф!». То есть если его засунуть в железную банку, то банку изнутри просто разорвет. И вот мы купили такие корсары. Сначала просто взрывали, потом кому-то в голову пришла идея.

– А пойдемте в «Фикс прайс»! Туда закидаем бомбочки.

– О, круто! Го!

Так мы и решили пойти в магазин, закидать его корсарами. Надели на себя тупые шапки, которые нам в детдоме выдали – они как кондомы, все сразу закрывают – и голову, и шею, и лицо. Мы их натянули на себя так, что пол-лица оказалось закрыто, только глаза видны. Идем, такие, все вместе, в шеренге. Как в американском фильме. Бросаем корсар в магазин, он взрывается – «Пфффф!», – и мы тут же прячемся. Смотрим, выбегает запыхавшийся охранник, глаза квадратные, задыхается от ярости и смотрит по сторонам: кто??? Заметил нашу компанию и побежал за нами, а мы – врассыпную. Так он никого и не догнал. А мы отбежали на безопасное расстояние, сделали перекличку.

– Пацаны! Пацаны!

– Мы здесь!

– Ну все, выходите!

И у нас таких вылазок миллион было. Несмотря на забор, охрану и кучу питалок. Вечно сбегали и придумывали какую-нибудь ерунду. А без этого нам жить скучно было.

Летом после шестого класса мы поехали в летний лагерь в Анапу. Лагерь назывался «Глобус». Мне тогда было лет двенадцать. И вот мы вместе с пацанами – был я, Ян и еще один – стали думать, чем занять себя в тихий час. Решили потихоньку сбежать из своего корпуса и пойти на море. Так и сделали. Поплескались, поплескались, смотрим на время и понимаем, что уже все. Надо прямо сломя голову бежать, иначе к концу тихого часа опоздаем. А расстояние там было приличное – около трех километров. И вот мы прибегаем, мокрые все, дышим, высунув языки, и нас встречает питалка. Там была такая маленькая, ростом с ребенка. Настоящая карличка. И к тому же страшная лицемерка.

– Ну, и где вы были?

– Эээ, – мы понимаем, что от нас пахнет морем и видно сразу, что мы купались, – на море бегали.

– Как поплескались, ребята? Хорошо? – а сама криво улыбается.

– Да, – мы ничего не понимаем, стоим, – тепленькая водичка.

– Вот и прекрасно, – и еще сильнее скалится, – теперь идите к старшим мальчикам. Они сейчас с вами поговорят.

В тот раз с нами поговорили хорошо. Там было пять старшаков: два Никиты, Роберт, Васек и еще один пацан. Мы реально думали, что обойдется, потому что ничего такого страшного мы не сделали. Не напились, не покалечили друг друга. Все же нормально. И вот мы к ним заходим в комнату.

– Здрасьте, – проблеяли, – питалка сказала, с вами надо поговорить.

– Оооо, – они лежат, такие, на кроватях, ноги кверху, – косяки?!

– Ну да, пацаны, – мы жмемся к выходу, – накосячили немного, бывает.

– И чья это идея? – Никита, главный, подошел, встал около нас и смотрит в упор.

Мы начали выгораживать друг друга, говорили, что не можем сказать. Но в итоге Ян все-таки сдал – сказал, что это моя идея. И Никита, ни слова не говоря – тфффф! – дал ему со всего размаху оплеуху.

– Это тебе за то, что предал, – сказал он поучительным тоном, – Ян, нельзя сдавать своих!

Ян стоял ошалевший, с абсолютно растерянным взглядом.

– За что?! Я же признался!

Но его ответом не удостоили. Никита посмотрел на своих, они тоже слезли с кроватей и начали нас бить. От души молотили, пока сами не устали. Потом в качестве отдыха командуют:

– Встать! Руки вперед! – и – тфффф! – башмаком по рукам. – Куда, с-сука, убрал? На тебе еще!

Развлекались, пока им самим не надоело. Тогда Васек мне говорит:

– Давай, Гынжу, поборемся. Если ты победишь, все, можешь уходить. Если я, будешь драить наш домик и потом еще вдогонку получишь люлей.

– Васек, ну давай не надо, – я принялся ныть. Уже понял, что выигрывать точно нельзя, это только ухудшит ситуацию. Он меня сам жестоко побьет, и еще все остальные как следует приложатся.

– Ты че, не пацан?!

И он начинает на меня нападать, хватает, чтобы на пол швырнуть. Я, чтобы реально не было видно, что поддаюсь, пытался выкручиваться из его заломов. Но все-таки взбесился, перестал себя контролировать. Выворачиваюсь и сам заламываю его. Он стоит, согнувшись, пыхтит как паровоз.

– Ох, ох, ох!

– Васек, – говорю, – прости! Не рассчитал!

– Э, э, пацаны, – он озверел, – видели, что Гынжу делает?!

И Никита тогда меня с разворота ударил ногой. У нас в баторе такой удар почему-то назывался «спартой». А дальше Роберт включится – поднимал меня и кидал из стороны в сторону. В угол, на пол. Тогда я первый раз побывал игрушечкой. Тут уже и раскис, заревел в голос. И только тогда они остановились.