Ласточки в темноте - Мария Тович

Случай с Глебом казался вполне обычным: подвыпивший мужчина поскользнулся и неудачно упал на камни. В этой типичной истории смущало лишь то, что молодая жена погибшего видела, как той ночью Глеб на повышенных тонах разговаривал с сыном. А еще встречи с ним искала жаждущая мести дочь бывшей любовницы. И все это происходило в какой-то полусотне метров от коттеджа его второго сына-отшельника, который вел себя если не как граф Дракула, то сходства с Эдвардом Калленом[1] у него точно было не отнять.

Была ли смерть Глеба убийством или трагической случайностью, сложно было сказать. Но вот Леонид размозжить голову сам себе определенно не мог. Кому перешел дорогу болтливый старик? Здесь Паша просто упирался в тупик. И всем, и никому. Но то, что так жестоко и хладнокровно совершил убийство кто-то из их компании, не укладывалось в голове. Версия про невесть откуда взявшегося маньяка казалась самой очевидной и одновременно самой пугающей. Неизвестность страшила больше всего. Кто знает, что у такого психа в голове? Затаился он или покинул остров? А может, бродит под окном, поджидая следующую жертву? Пока он ничем себя не обнаружил. Из чего ясно, что маскируется этот черт безупречно.

Что бы сделали на Пашином месте опера из убойного? Собрали бы список контактов, разработали бы версии, исходя из мотивов, взяли бы объяснения со всех, потом сгоняли бы на полиграф… Но в Пашином распоряжении не было ни технической поддержки, ни даже удостоверения, чтобы эффектно козырнуть им перед людьми, которые заперли его как обычного мальчишку.

Единственным, кому Паша верил здесь, был он сам. Даже Юля, несмотря на недавнюю подкупающую искренность, могла что-то недоговаривать. Она так и не изменила к нему своего неодобрительного отношения и иногда сверкала глазами точно фурия.

Наверное, уже жалеет, что поддалась эмоциям и рассказала о себе.

В животе у Паши заурчало от голода, и он присоединился к девушке, штурмующей дверь:

– Учти, если нас не выпустят, придется ночевать в одной кровати, – попытался пошутить Паша.

Юля нахмурилась и лишь сильнее застучала кулаком по деревянной обшивке двери, давая понять, что остроты сейчас не к месту.

Тогда Паша набрал в легкие побольше воздуха и заорал:

– Ау! Нас вообще кто-нибудь слышит?!

В его голове на мгновение зависла мысль о том, что в доме уже никого нет, что подмога с материка прибыла раньше, и теперь всех забрали, а их двоих просто забыли на острове.

Но тут дверь отворилась. На пороге стояла Вероника.

– Идемте вниз.

Притихшие Юля и Паша спустились вслед за девушкой в гостиную. Шторы в комнате были полуприкрыты, и полоска света разрезала ее на две половины. На диване сидела Лора, скрестив руки, всей своей позой выражая протест. Когда она заметила идущих за Вероникой ребят, то демонстративно отсела подальше, на дальний край дивана.

Игорь утонул в полюбившемся кресле-груше и лишь вяло махнул рукой Юле, когда та посмотрела на него.

– Вот выпустила их, теперь сама будешь виновата, если утром из нас кто-нибудь не проснется, – прошипела Лора, сверля Пашу недоверчивым взглядом.

– Лора, прекратите, пожалуйста, – попросила Юля. – Мы с Пашей ничего не сделали.

– Что-то ты не была такой бойкой, когда тебя на месте прижучили, – гневно выпалила Лора.

– Я была в шоке. Вы вот не видели того… что стало с Леонидом. Конечно, я испугалась. Понимаю: у вас погиб муж, и вы теперь любого готовы обвинить, но мы не виноваты.

– А ты чего молчишь? Полицейский? – Лора презрительно посмотрела на Пашу.

– С вами сейчас действительно трудно спорить. У вас умер близкий человек. Но я рад, что вы опомнились и все-таки выпустили нас, – примирительно добавил Паша.

– Моя бы воля – продержала бы вас там до приезда полиции. Так что благодарите ее, нашу жалостливую Никусю.

– Ну как ты не понимаешь? Я хочу, чтобы они помогли найти Артура.

Вероника повернулась к Паше.

– Он пропал, и я не знаю, где он. Мне кажется, всем вместе нам будет легче его найти.

– Я в этом участвовать не собираюсь. Вы что, не понимаете, что это опасно? Глеб лежит мертвый, Леонид… кто-то превратил лицо старика в фарш. И мне все равно, кто это сделал: вы или маньяк, разгуливающий по острову. Нет, вы меня из дома не вытащите, – пробухтела Лора. – Вот возьму и прямо сейчас пойду спать! Закроюсь у себя в комнате и буду ждать там, пока за нами не приедут. – Она решительно вскочила и, громко топая по ступеням каблуками, стала подниматься.

– А Артур уже большой мальчик, сам найдется, – выкрикнула она, перегнувшись через перила.

– Это ее право, – тихо сказала Вероника.

Все вчетвером они пошли вдоль озера, по очереди выкрикивая имя Артура. Только Игорь молчал и со скучающим видом плелся позади, замыкая неровный строй. Вдоль кромки воды не было ни зарослей камыша, ни мелких деревьев, ничто не мешало им пройти дальше и обследовать берег. По мере того, как группа отдалялась от домов, Вероника чувствовала, как в ушах нарастал монотонный гул. Он становился все громче и громче.

Впереди показался покосившийся дом. За ним еще один и еще. Извивающейся черной змеей вдоль небольшого залива выстроились обветшавшие избы умершей деревни. Они глазели на гостей темными проемами окон и дверей, раскорячившись и держась в вертикальном положении из последних сил.

Тут же стояли виновники шума, который Вероника приняла за собственную головную боль. Белыми шпилями устремились в небо два огромных ветряка. Их лопасти энергично крутились, хотя внизу казалось, что ветра почти нет.

– Что это? – поинтересовалась Юля, указывая на жужжащие стрелы.

– Это ветрогенераторы, – пояснил Игорь.

– Понятно. Наверное, дорогие штуки, – протянула Вероника.

– Все включено в стоимость. Ценник на дом со светом и горячей водой повышается в несколько раз.

– Странно, что Глеб не снес эти старые постройки, – удивилась Юля.

– Возможно, если они до сих пор здесь, у отца были насчет них какие-то планы, может, арт-объект собирался устроить, – предположил Игорь.

Вероника направилась к ближайшему дому и заглянула внутрь.

– Подожди, – остановил ее Паша. – Не заходи. Тут все такое ветхое. Того и гляди на голову крыша упадет.

– Артур! – отчаянно закричала Вероника, упершись в посеревший от времени косяк. Ее голос мгновенно впитался в закопченное дерево скособоченных стен. Никто не отозвался. Паша, с опаской расставив руки в разные стороны, шагнул внутрь. Он вернулся через минуту и с сожалением покачал головой.

У каждого дома Веронику охватывало жуткое чувство, будто она заглядывала в раскуроченные могилы. От проеденных насекомыми бревен и сгнивших крыш пахло забвением. Заброшенные, никому не нужные избы молчаливо ждали, пока время их окончательно сточит. Печальная заброшенность этого места угнетала. Лицо у Вероники горело, в висках нервной морзянкой отзывалось заходившееся сердце. Она с тревогой заглядывала в окна и продолжала звать мужа.