Вундермастер. Призвание Морриган Кроу - Джессика Таунсенд

– У вас что, искра тоже скучная? – начал Милмай и вдруг спохватился, заливаясь краской. – Ох, извините, я не хотел… не должен спрашивать. Считайте, что пошутил.

Очень хотелось отбросить осторожность и признаться, что она Вундермастер. Может, этот приятный и вежливый молодой человек отнесётся к ней иначе, чем другие? Но зловещее предупреждение старейшины Квинн не умолкало в голове: «Если кто-либо из вас, кто угодно, нарушит тайну… вся девятка будет исключена из Вундерколлегии. Навсегда».

Кто угодно, даже сама Морриган. Разве можно так рисковать?

– Да, – кивнула она, – очень скучная.

Преподаватель улыбнулся.

– Ничего, зато скучные дарования иногда оказываются самыми полезными. Посмотрим, как будут смеяться мои одногруппники, когда я вступлю в Лигу исследователей!

Морриган оживилась.

– Мой спонсор в ней состоит!

– Юпитер Норт, я знаю, – уважительно кивнул Милмай, – он настоящий талант! Вот и я когда-нибудь отправлюсь в межсферную экспедицию. Ещё и в капитаны Лиги выйду, как Норт!

– Правда?

– А что вы думаете? – Он усмехнулся. – Здесь, в Вундерколлегии, каждый может стать кем захочет!

Удар гонга прогремел с такой силой, что стены зала дрогнули, а собеседники зажали уши ладонями. Из динамиков с медными раструбами на потолке раздался вкрадчиво-назойливый женский голос:

– «Кхе-кхе… Уважаемые старейшины, вундергости и учащиеся, прошу минуту вашего внимания! Один из наших преподавателей, Паксимус Лак, отсутствует уже почти неделю, однако слушатели его весьма популярного курса «Скрытность, уловки и маскировка», к сожалению, продолжают являться на занятия, полагая, очевидно, что таинственное исчезновение составляет часть… м-м… учебной программы. – В голосе прозвучала явная ирония. – Мы хотим развеять их заблуждение и в то же время заверить, что поиски мистера Лака активно ведутся. Любому, кто располагает сведениями о нём, следует немедленно связаться с Советом старейшин, а ученикам, посещающим упомянутый курс… м-м… прекратить это делать. Благодарю за внимание».

Объявление завершилось пронзительным визгом электрических помех, от которого Милмай с Морриган дружно поморщились.

– Странно, – хмыкнула она, гадая про себя, как у Юпитера дела с расследованием. – Все эти исчезновения… Паксимус, магнификотёнок доктора Брамбл, да ещё и…

– Похоже на старину Паксимуса, – усмехнулся Милмай.

– Он что, уже проделывал такое прежде?

– Ну… в общем-то это и есть его искра – исчезать, появляться… Уверен, что и сейчас он просто доказывает свою уникальность. Потом объявится и сорвёт аплодисменты публики.

Морриган недоверчиво нахмурилась. Иногда казалось, что её собственная искра вовсе не управление вундером, а способность всегда ожидать самого худшего. Слишком уж долго пришлось ей жить с верой в своё проклятие, и подозрительность намертво въелась в душу. Не волноваться для неё – всё равно что Готорну не думать о драконах, а Юпитеру перестать быть рыжим.

Выходя из картографической, она перебирала в памяти странную цепь неприятных событий прошлого года, за которыми стоял один и тот же человек. Началось всё с известий о неполадках на линии Паутины – невидимой и неосязаемой энергетической сети, пронизавшей всю Сферу. Эзра Шквал, изгнанный из Невермура больше века назад, сумел с помощью Паутины преодолеть заслоны полиции, армии и всех видов магии и стал посещать запретный для него город в бестелесной форме, оставляя тело позади, в Республике. Помешать ему было невозможно, поскольку технически линии Паутины не существовало – во всяком случае, в физическом мире.

Морриган передёрнулась, гадая, где сейчас скрывается Эзра Шквал, чем занимается и когда намерен нанести очередной визит.

– Не́ерран дунас флор.

Аркан сосредоточенно нахмурился с ложкой в руке.

– Нехеран… дунус… – неуверенно повторил он, капая в тарелку мясной подливкой.

– Не́ерр-ран, – поправил Махир, выделяя раскатистое «р». – Не́ерран дунас флор.

– Не́ерр-ран дунас флор-р, – включилась Морриган.

Она копировала гортанный выговор Махира, всякий раз с ощущением, будто полощет горло. Собравшись в кружок за столом в обеденном зале, все усердно рычали, хоть и с переменным успехом. Таддеа выдала самый впечатляющий вариант: «Не́ер-р-р-ран дунас флор-р-р».

– Нормально… – Махир кивнул Морриган, потянувшись за булочкой. – Ну не то чтобы совсем, но лучше, чем у Арка. – Тот смущённо хихикнул вслед за остальными.

Потребовалась не одна неделя, но группа 919 постепенно оттаяла, перестав сторониться жуткого Вундермастера. Во всяком случае, по утрам Морриган уже не встречала опасливых взглядов на станции, и Ана Кало не взвизгивала от ужаса, оказавшись рядом в Домашнем поезде. Фрэнсис даже попросил оценить своё новое клубничное печенье, на что Морриган согласилась с великой радостью. Ароматная сладость с горчинкой отдавала лёгкой грустью позднего лета… но Фрэнсис тут же убежал на опытную кухню переделывать рецепт, потому что задумывал совсем другое – беззаботное веселье летнего карнавала.

Вечно недовольная Таддеа и та пригрозила отвесить пинка мальчишке из старшего потока, когда тот в разговоре на ступенях Праудфут-Хауса назвал Морриган шарлатанкой без искры. Пускай Таддеа готова была отвесить пинка кому угодно по любому поводу, и всё же, всё же… Если ещё не восемь сестёр и братьев вокруг, то по крайней мере восемь друзей!

Стоило Морриган мельком заинтересоваться серендипским языком, Махир тут же принялся обучать за обедом всю группу.

– Не́ерран дунас флор! – помахал рукой Готорн старшей школьнице, проходившей мимо. Она обернулась с непонимающим видом.

– Неплохо, – ухмыльнулся Махир.

Довольный собой, Готорн приложился к кружке с молоком. – Ну и что это значит?

Махир заговорщицки подмигнул Морриган.

– «У тебя вместо лица задница», – перевёл он.

Молоко потекло у Готорна по подбородку. Все расхохотались.

– Что, серьёзно?

– Угу… Самый лучший язык для флирта.

С налаживанием отношений в группе пребывание в стенах Вункола стало вполне сносным. Директриса Дирборн по-прежнему отвергала любую попытку мисс Комик добавить ещё хоть один предмет в расписание Морриган, но «Загадки Невермура» трижды в неделю позволяли отвести душу, тем более что успех следовал за успехом. Почти на каждом занятии Милмай пел дифирамбы гениальной ученице, а в иронических усмешках остальных всё больше проглядывало… уважение? Во всяком случае, у неё теперь частенько просили совета, и Морриган впервые в жизни ощущала себя особенной вне всякой связи с проклятием и вундером.