Синдром одиночества - Гала Григ

Вскоре у него появились бакенбарды, пушистые штаники и необычайно пушистый хвост. Теперь уже Она отнекивалась, когда о Маське говорили, что он становится красавцем. Боялась, чтоб не сглазили.

А котик знал, что она гордится им и тоже считает его красавцем. Он чувствовал это, когда Она брал его на руки и нежно прижимал к себе. И гладила, гладила, позволяя обнимать себя и тыкаться мордашкой в голую щеку.

Как любил Маська эти моменты! Он тогда всем существом своим старался проявить свою любовь к Ней. Он по-особенному мурлыкал, а иногда даже мяукал, признаваясь в своей любви. А Она радостно смеялась и гладила его.

Таких счастливых минут было много. Но иногда Большой почему-то надолго уходил, как он говорил, на работу. Что это такое Мася не понимал. Он не любил работу Человека, ведь из-за нее котенок оставался дома один и очень скучал.

Зато сколько радости было, когда Любимый Человек возвращался! Маська стремглав летел его встречать, терся об ноги и направлял их прямиком на кухню. Любовь любовью, а на голодный желудок как-то не очень. Как все особи мужского пола, Макс тоже считал, что все лучшие чувства пролегают через желудок.

Конкуренция с Остапом вынуждала Маську угрожающе рычать во время еды. И, надо отдать должное Оське, он уважал малыша в эти минуты и не отнимал у него пищу. Поэтому малый и важничал, урча и угрожая во время еды.

Ел всегда с жадностью. Правда, не все подряд. С презрением смотрел, как нагулявшийся Остап с удовольствием поедает хлеб с молоком. Сам же никогда не опускался до такой плебейской пищи. Умудрялся выпросить яйцо или еще более лакомый мясной кусочек.

Наевшись досыта, Маська любил примоститься на коленях у Человека и помурлыкать с ним, рассказать о том, что скучал и очень рад встрече.

* * *

Понедельник выдался каким-то сумасшедшим. С утра Аля задумала навести порядок в шкафчиках на кухне, но до обеда так и не взялась за это. Заходили соседки — без дела и с делом, отвлекали. Почему-то все нахваливали Маську. Она поправляла, говорила, что он уже большой и пора называть его полным именем.

Людей Макс не боялся. Они не причиняли ему зла. К некоторым взбирался на колени, не спрашивая их согласия. Некоторых обходил стороной. К последним относился тот второй Человек, тоже Большой, но не ласковый. Этот почему-то считал своим долгом дернуть котенка за хвост, ухо или потянуть за усы. Макс не любил его. А к остальным шел доверчиво. Он понимал, что Люди, окружающие Любимого Человека, добрые.

Макс еще помнил, как он, падая из окна, чуть не свалился на голую голову Чужого. Тот очень испугался от неожиданности, но тут же стал подзывать Маську. Может, он хотел помочь ему? Этого малыш так и не узнал, так как подоспела Она. Та, которую он считал главным для него Человеком.

Тот самый, от которого пахло враждебно, тоже пытался завоевать доверие Маськи. Иногда был добрым и ласковым. И котенок понимал, что он ждет от него такого же обожания, которое малыш испытывал к Ней — Главному Человеку в его жизни. Но Маська не был предателем. Он только делал вид, что относится к Этому, как к Ней, просто не хотел обижать его. А иногда Максик боялся его, потому что тот был зол и раздражителен, и от него пахло чем-то совсем уж враждебным, даже не похожим на дым.

* * *

Аля запекла в духовке курицу с картошкой — ждала к обеду Дмитрия. Времена, когда Димыч угощал их с дочкой кулинарными изысками, давно канули в лета. Теперь готовила только Аля. Не любила кухню, но считала, что варить, парить и жарить — удел всех женщин. Тот пришел без настроения, что-то не ладилось на работе. Ел молча, глядя только в тарелку. Разговор не клеился.

Зазвонил телефон. Аля вышла в прихожую. Соседка Клава сообщила новость: освободилось место медсестры в Доме престарелых. Аля давно хотела устроиться туда на работу. Поблагодарив Клаву, вернулась на кухню.

Дмитрий уже покушал и допивал кофе.

Аля удивилась, увидев Макса, спрятавшегося под столом. Поведение его показалось странным. Запахи блюд из духовки всегда особенно прельщали котенка. Он постоянно выпрашивал лакомые кусочки и даже позволял себе устроиться на табуретке — поближе к запахам и в надежде отведать мяска.

— А что случилось? Почему этот попрошайка сидит обиженный под столом?

— Нажрался, наверное, — грубо ответил Димыч, — но сам почему-то заглянул под стол и даже потормошил котенка.

Макс выбежал из кухни. Это показалось Але странным.

— Дима, что это с ним? Ты его не наказывал?

— Да ничего с ним не случилось! Налопался! Так еще и на стол лезет, — сказал раздраженно, но с виноватой ноткой в голосе. — Знаешь, я пойду. У меня срочная работа. Надо до конца рабочего дня управиться.

После обеда Макс, обычно веселый и игривый, вдруг стал вялым и грустным. Аля пыталась порадовать его, угощая кусочками мяса. Он без особого желания и даже с уговорами съел маленький кусочек, как-то судорожно сглотнув при этом. Потом уснул, как-то неестественно вытянув шею.

Аля встревожилась. Максик всегда был жаден до мяса. Что же случилось?

Утром котенок вообще не стал кушать. Но утром она не особенно обратила на это внимание — надо было бежать на работу.

Когда вернулась домой, то обеспокоилась всерьез. Маська как-то странно вытягивал шею, встряхивал головой, будто что-то беспокоило его в ушах или горле. И все спал, вытянув шею и положив голову на лапы.

— Масенька, Мася… Что случилось? Что у тебя болит?

Он ложился к ней на колени и смотрел глазами, полными боли. Аля ласкала своего любимца, но ласки не приносили ему былой радости. Глаза котенка молили о помощи.

— Чем я могу помочь тебе?!

Он мотал головой и опять смотрел прямо в глаза. Все-таки покушал, как-то странно сглатывая, и уснул.

Спал долго и во сне все мотал головой, будто старался стряхнуть с себя что-то.

Аля сантиметр за сантиметром ощупала его всего, он отреагировал только на прикосновение к холке.

— Может подавился чем-то, — подумала Аля, вспоминая, что он ел вчера. — Нет, мы обычно не даем ему косточки. А кусочек мяска, который он съел уже без аппетита, тоже был без косточки.

В доме повисла тишина. Та самая липкая, недобрая, как паутина опутывающая все в доме в минуты, когда Аля оставалась совсем одна.

Дмитрий опять собирался ночевать у себя дома. Какая-то работа с документацией, конец месяца, отчеты по использованным материалам. Даша в воскресенье уехала.

В комнате были только она, Маська и боль. Боль, которая появилась внезапно. Боль, причину которой Аля не понимала. А Масечка не мог сказать, что же у него болит.

Так прошло два дня, томительных и тревожных. Она с надеждой на улучшение бежала с работы домой, но там ее встречал вялый Мася с глазами, полными боли.

Аля поила его теплой водой с марганцовкой — вдруг желудок. По совету продавца из ветаптеки давала ему кавинтон — вдруг давление, последствие падения из окна. Она давала ему теплое молочко — вдруг болит горло.