Сладкая неудача - Кевин Алан Милн

– Мне это место знакомо, – прошептала Софи скорее самой себе, нежели Гаррету, выходя из машины.

– Да? Ты бывала здесь раньше?

Она нервно закусила губу, захваченная нахлынувшими воспоминаниями.

– Давным-давно, – ответила она, и голос ее оборвался.

Ресторан был в стиле хибачи; несколько квалифицированных поваров готовили блюда на столе прямо перед заказчиками. Гаррет рассчитывал, что все пройдет весело, но по лицу Софи понял – что-то не так.

Когда распорядительница посадила их за столик, где сидели еще четверо, он тихонько спросил у нее, что с ней.

– Это то самое место, – пробормотала она, обводя взглядом стены. – И тут все так же, как было тогда.

– Какое место?

Взяв в руку палочки, Софи потянула их, пока они не разошлись.

– Я была здесь с мамой и папой в тот день рождения. Тогда мы в последний раз в жизни сели вместе за стол. – Она повернулась и показала туда, где шеф сбрызгивал горку цыплят соусом терияки. – Вон за тем столом мы сидели тогда.

Гаррет ласково провел рукой по ее спине:

– Хочешь, поедем куда-то еще?

Она заставила себя улыбнуться:

– Спасибо за понимание… Но нет, все в порядке… – Она снова стала разглядывать ресторан. – А знаешь, хорошо, что мы все-таки здесь. Может быть, зря я так долго избегала этого места.

Через несколько минут подошел их шеф и начал кулинарное шоу. Все было занятно, но еда была не такая вкусная, как когда-то.

– Возможно, у них новый менеджер, – предположила Софи. – Ведь прошло двадцать лет!

В конце трапезы распорядительница вернулась и принесла для всех, кто был за столом, пирожки с гаданием. Она начала с четырех других посетителей, они выбирали себе пирожки из стальной кастрюли.

– Я думал, что пирожки с гаданием – китайская придумка, – заметил Гаррет, взяв последний пирожок.

Женщина вежливо наклонила голову.

– Азиатская традиция, – произнесла она с сильным японским акцентом. – Китай любит пирожки… Япония любит гадание.

Гаррет засмеялся.

– Понятно. Надо запомнить. А я-то всегда думал, что их делают только китайцы.

Женщина хохотнула, наклонилась к ним ближе и заговорила – акцента как не бывало!

– Вообще-то, – зашептала она, чтобы не слышали другие гости, – пирожки с гаданием изобрели американские иммигранты еще в конце девятнадцатого века. И поначалу это были отрывки из Библии, а не гадание… Но после Второй мировой войны американцы, у кого был свой ресторан, чтоб подстегнуть торговлю, так завлекали к себе посетителей. А Китай и Япония тут ни при чем.

– Серьезно? – удивилась Софи, заинтересовавшись таким уроком истории.

– Я могу подделать акцент, – подмигнула ей женщина, – но не стану подделывать факты. – Она снова включила акцент и заговорила более громко, чтобы слышали все: – Азия делится с вами удачей! Приходите еще! – Она с преувеличенным радушием поклонилась и стала обслуживать другой столик.

Гаррет по дороге к машине все еще посмеивался и повторял слова распорядительницы. Софи шла задумчивая.

– Прежде чем мы поедем домой, – сказала она, – ты не возражаешь, если мы чуточку проедем в другую сторону?

– Конечно. А что там?

Она подняла брови.

– Хочу показать тебе что-то.

Через несколько кварталов Софи попросила его свернуть на оживленную магистраль, и они проехали по ней еще милю. Софи вся застыла и сжалась, когда они миновали любимую шоколадную лавку ее матери, ту самую, возле которой она требовала остановиться тогда, в день рождения. Софи стиснула зубы. «Девятнадцать лет, – думала она, – а я так и не могу зайти в нее и купить конфет…»

За шоколадной лавкой она велела Гаррету сбавить скорость и перестроиться в правый ряд. Вот он, пожарный гидрант, рядом с которым она сидела тогда под дождем. Он быстро приближался.

– Еще медленнее! Мы на месте.

– Соф, если я поеду медленнее, то создам аварийную ситуацию. Зачем мы сюда приехали?

Она ответила не сразу, немного поколебалась.

– Место, где разбилась наша машина.

Останавливаться было нельзя, но Гаррет тем не менее сбавил скорость, так что теперь они еле ползли. Слева проносились автомобили, а те, что оказались позади них, начинали сигналить. Он включил аварийные огни и махал в окошко рукой, чтобы водители их обгоняли.

– Прямо здесь? – бесцветным голосом спросил он с каким-то внутренним напряжением.

– Я сидела тут возле гидранта и смотрела, как вокруг меня разворачивались ужасы. Вон там стояли «Скорые», а наш автомобиль был вон там, на второй полосе. – Она показала рукой. – Помню почтовый фургон и лежащего перед ним водителя. – Она говорила и говорила, а они медленно продвигались вперед. Гаррет молчал, как в рот воды набрал, а она перечисляла детали, те, что запомнила, – число пожарных машин и «Скорых», следы пожара на дороге, полицейские, направлявшие транспорт в объезд места аварии.

Она замолчала. Гаррет смотрел на дорогу.

– Гаррет? – позвала она. На секунду он повернул голову и быстро взглянул на нее. – О чем ты думаешь?

– Тебя слушаю…Столько тебе пришлось пережить…

Она ласково улыбнулась и коснулась его руки.

– Едем домой.

Твои сомнения насчет будущего объясняются просто: ты параноик.

– У тебя все в порядке? – спросила Софи, поцеловав Гаррета перед сном. – Ты какой-то молчаливый весь вечер.

– Должно быть, устал.

Софи показалось, что на его лице промелькнуло что-то новое, незнакомое.

– Правда? Или у тебя появились какие-нибудь сомнения?

Он изобразил улыбку и крепко обнял ее.

– Нет. Просто – я теперь увидел место, где погибли твои родители. Это на меня очень подействовало. Прежде ты редко говорила об этой аварии, а теперь я знаю, где это случилось, и представил, чего тебе стоило все пережить… Конечно, это ударило мне по нервам. Мне грустно, что ты носишь в себе эти воспоминания.

Софи не отпускала его – боялась, что если она сейчас отойдет от него, то он поймет по ее глазам, что были еще худшие вещи в той катастрофе, память о которых она тоже носит в себе, не делясь с ним.

– Спасибо, – прошептала она.

Гаррет еще раз поцеловал ее на прощанье.

– До завтра, Соф, – прошептал он и пошел к машине.

Возвращаясь к себе в Такому, он напряженно думал – думал сразу о разных вещах. Мысли так захватили его, что он проскочил нужный ему поворот. Ничего, сказал он себе, через милю еще один. Но он проскочил и его. Когда все повороты на Такому стали неясными пятнами в зеркале заднего вида, он перестал обманываться.