Нагие намерения - Галина Куликова

Тут Зинаида Петровна расплакалась, и Шургин с Дианой еедолго не могли успокоить. Даже Алекс, проявив что-то похожее на сочувствие,принес для Зинаиды Петровны из кухни чашку чая. Затем они уложили ее вмаленькой комнатке на древнюю кровать с металлической сеткой и, тихонькоприкрыв дверь, вернулись в гостиную.

Прерванный разговор возобновился.

— Ну а вы что скажете, — обратился к ДианеШургин, — вы этого не знали, что ли?

— Представьте себе, — огрызнулась Диана, —понятия не имела.

— А вы не встретились в тот день? —поинтересовался Алекс. — Типа, ты бежишь к тетушке, а навстречу полестнице спускается твой благоверный.

— Понятия не имела, что он там был. Мы поехали, потомучто знали, что тете уже совсем плохо. Тут еще зуб разболелся — видимо, нанервной почве. Боль такая была — хоть на стенку лезь, и Денис меня к врачузавез уже здесь, в Тихорецке, а сам домой умчался, у него что-то там на работебыло срочное. А уж от врача я сразу к тете Любе, пешком. Вот уж не ожидала, чтоон к ней тоже забежит.

Диана поежилась, отгоняя неприятные воспоминания.

— Тетя Люба и вправду не разговаривала, даже нешевелилась почти. Когда я присела около нее — открыла глаза, погладила меня поруке. Потом вынула откуда-то из-под одеяла шкатулку и отдала мне. Шкатулкакрасивая, старинная. Да я про нее давно слышала. Семейная реликвия. Но это ивсе. Больше ничего не было. Через два дня позвонила Зинаида Петровна и сказала,что тетя умерла.

— Что было в шкатулке? — заволновалсяДушкин. — Может, несметные сокровища, а ты от нас это умело скрываешь,направляя по ложному следу?

— Ладно, кроме шуток, — что было в шкатулке, еслине секрет? — заинтересовался и Шургин.

— Да какой там секрет. Старые письма, семейные.

— И больше ничего? — широко зевнув, разочарованнопротянул Алекс.

— И больше ничего.

— Вы, конечно, извините за назойливость, но, можетбыть, в письмах что-то было, намеки там или прямые указания?

— Где спрятан пиратский клад, — Алекс зевал ужевовсю, однако продолжал ерничать.

— В одном из писем в самом деле упоминается какой-тонеобыкновенный камень. Но там просто рассказывается о нем — форма, цвет и всетакое. Непонятно, чей он, какое тетя имеет к нему отношение. Ничего не понятно.

— А поточнее припомнить вы не сможете, что там прокамень этот было написано? — оживился Шургин, у которого, похоже,открылось второе дыхание. Спать, во всяком случае, он уже не хотел.

— Может, и вспомню, но не уверена, что все. Я прочиталаэти письма через неделю после похорон и больше не брала их в руки, так они домаи валяются. Вернее, уже не дома. Я шкатулку на съемную квартиру перевезла.

— Вспоминайте! — то ли попросил, то ли приказалШургин и оглянулся на сидящего за его спиной Алекса. Но тот уже мирнопосапывал, откинувшись назад и прислонив голову к дверце шкафа. —Вспоминайте, — снова обратился к ней Шургин.

— Сейчас, сейчас, — Диана напряглась, прикрылаглаза, немного пошевелила губами, затем шумно выдохнула и сказала: — Кажется,так: редкий зеленый алмаз, который кто-то нашел в Индии. Кто — не помню, новроде в письме этого нет. Когда нашли — непонятно. Вообще там об этом камневскользь, мимоходом. Вес, по-моему, 30 карат. Я потому и запомнила, что раньшеи понятия не имела о каких-то зеленых алмазах. Даже не слышала о таких. Да, уэтого камня имя было. Что-то на «э».

— Я тоже не слышал, чтобы алмазы были зеленые, —проворчал Шургин. — Может быть, это шутка? На «э». Кстати, от кого былиписьма?

— Не знаю, конвертов не было, а почерк незнакомый.Зачем мне вообще их тетя передала — ума не приложу.

— Может, мы зря привязались к этому камню, — Олегзадумчиво потер подбородок. — Драгоценности, алмазы. Странная историяполучается. И с квартирой непонятно — это не акт вандализма, там проводилитотальный обыск.

— «Эверест», — объявила Диана. — Он, кажется,назывался «Эверест». Нет, — одернула она сама себя, — не то,по-другому, но похоже.

— «Эрнест»? — попытался ей помочь Шургин, но Дианасразу же пресекла его поползновения:

— Ради бога, не надо, а то будет у нас чеховскаяистория с лошадиной фамилией. Попробую перестать на время думать об этом, тогдадолжно вспомниться. На женское имя смахивает.

— Тогда при чем «Эверест»? — растерялся Шургин.

— Похоже. Первая часть слова очень похожа. Нет, невспомню.

— Ладно, — подвел черту Шургин, — ужесветает, надо поспать хоть чуть-чуть да ехать обратно.

— Поспать надо — согласилась Диана, — вон Алексдрыхнет, и ему хоть бы хны! Но как с квартирой быть? Если милицию звать —потеряем день, а то и больше.

— Я думаю, не надо никого звать. Милиция не поможет,это, скорее всего, связано или с нашими проблемами, или с вашимидрагоценностями, которые, кстати, никто и в глаза не видел. И непонятно, естьони на самом деле или это была предсмертная шутка вашей тети.

— Она не любила шутить, — грустно вздохнулаДиана. — Все-таки здесь есть загадка.

— Ладно, отдыхаем. Я пойду в машину, вы ложитесь здесь,на диване, а Алекс путь спит на стуле, ему полезно.

— А если он проснется и полезет ко мне на диван?

— Резонно. Но вы дадите ему по голове скалкой. Уверен,у нашей очаровательной хозяйки имеется сей замечательный инструмент. Послеэтого Душкин с радостью вернется обратно на стул.

— Нетушки, в машине буду спать я, — твердо заявилаДиана и потянула руку за ключами.

На дворе было практически светло и по-утреннему свежо. Вдализаливался чей-то петух. «Поспать удастся часа два-три от силы. Потомразбудят». — Диана грустно лыбнулась, поудобнее устраиваясь на заднемсиденье.

Ее разбудило яркое солнце, бившее в лицо. В салоне машиныбыло жарковато, ныло неудобно изогнутое на сиденье тело. После короткого снаголова была тяжелая, словно налитая свинцом, зато в ней вспыхивало и гаслонепонятное слово «Эвелин».

«Неужели вспомнила?» — мысленно восхитилась Диана. Да, этобыло то самое слово, точнее — имя. Имя драгоценного камня, зеленого алмаза,окотором говорилось в старом письме.

Поднявшись в квартиру к Зинаиде Петровне, она застала всюкомпанию в сборе. Алекс с помятой и небритой физиономией опять жевал, Шургиноживленно говорил с хозяйкой. По квартире плавал запах кофе, и Диане смертельнозахотелось глотнуть бодрящей жидкости.

— А вот и Дианочка проснулась. — обрадоваласьЗинаида Петровна, — давай я тебя накормлю!

— Ну, как ночь в машине? — поинтересовалсяАлекс. — Скучно не было?

— Мне бы кофе, — простонала, опускаясь на стул,Диана.