Одиночный Дозор - Акилле Кампаниле

Алексей, придерживая рукой голову и постанывая, начал сползать со стола. Когда Старков стремительно развернулся, держа в руке черное копье, сверкающее острыми гранями, он все еще сидел на краю, свесив ноги и мотая опустевшей головой.

– Вшшуххх!

Черная молния прорезала комнату. Деревянный кий с тугим хлопком пробил бильярдный стол, вонзившись в него под острым углом под боком у Малявина.

– Ты кем себя вообразил, недоносок?!

Малявин с испугу перемахнул через стол и скатился на пол по другую сторону.

– Думаешь, тебя за красивые глаза из твоего Тамбова вытащили в самый рейтинговый проект страны?!

– Из Перми! – огрызнулся Малявин из-за бильярдного стола, разделявшего собеседников.

– Да мне без разницы! Ты знаешь, сколько бабла в раскрутку этого сериала один только офис Дневного Дозора вваливает? Твоя рожа – на всех каналах!

– А вы найдите еще одного оборотня, который в театре служит, – протявкал Малявин и пригнулся, все еще не рискуя высунуться из убежища.

Изначальная Сила загудела в воздухе. В лузе взорвался забытый шар. Алексей отскочил к стене и исподлобья уставился на разъяренного Темного мага. В бильярдной запахло паленым – вокруг обугленного кия, пронзившего центр стола, тлело сукно.

– У тебя пять минут на сборы, – сказал Старков, бесстрашно глядя в залитые бешенством глаза оборотня. – Перекинешься сейчас – и в сериале до конца сезона будет сниматься твоя компьютерная копия, благо человеческие технологии позволяют.

В руке Андрея заплясала, извиваясь, тугая «плеть». Доступная пока только взгляду Иного, она свивалась на полу в нетерпеливые кольца, наливаясь Силой.

– Юрий тебе этого не простит! – почти прорычал Малявин, заставив задрожать полки с уцелевшими шарами. – Как ты сказал, я дорого стою…

Несмотря на угрозу в голосе, обличье Алексей менять поостерегся. Темному Иному, стоящему напротив, он уступал даже в облике зверя. И чуял неминуемый проигрыш. Никакая нарастающая луна, которая вот-вот должна была войти в силу, не помогла бы ему справиться с Темным магом из Дневного Дозора.

– Ах, Юрий? – холодно уточнил Андрей, сменив тактику. – Папочку вспомнил?

Как ни хотелось, а покалечить Малявина «плетью Шааба» Старков действительно не мог себе позволить. Но оборотень подсказал ему верный ход. Дозорный извлек из кармана айфон и набрал номер.

– Хочешь с ним поговорить – сейчас поговоришь… Да не дергайся, можешь оттуда, я спикерфон включил. Все для твоего удобства!

В трубке отчетливо раздался длинный гудок.

– Не надо! – неуверенно сказал побледневший Малявин. К горлу вдруг тугим комом подкатила тошнота.

Второй длинный гудок.

– Андрей, извини, я сейчас… Я немного не в форме… Был. И луна растущая… Это все так сложно – творческий процесс, инстинкты, ответственность… Понимаешь?

– Да! – оглушительно сказала трубка после третьего гудка.

Андрей кивнул перетрусившему Малявину, отчаянно замотавшему нечесаной головой, и, выключив громкую связь, поднес айфон к уху.

– Конечно, нашел… Все в порядке, никаких срывов… Текст учил, в образ входил… Да я понимаю, что он недоволен. Да, Юрий, я в курсе. Я прослежу.

Андрей убрал айфон, стремительно подошел к совершенно деморализованному Малявину, норовившему снова прилечь на бильярд, схватил его за шиворот и сквозь Сумрак в мгновение ока протащил до душевой.

– Если ты, пес паршивый, еще раз на меня оскалишься, я тебя порву не хуже Хены! Мало того что я за тобой дерьмо разгребаю, я еще за тебя оправдываться должен! С-селебрети…

Словно поперхнувшись на этом слове, Андрей неожиданно прервал монолог и коротким ударом куда-то в область солнечного сплетения вколотил Темную творческую личность в мраморную душевую, в щепки разнеся дверь. Бить по лицу исполнителя главной роли самого рейтингового отечественного сериала он все-таки не стал.

Вполуха прислушиваясь к поскуливаниям и завываниям, доносившимся сквозь шум воды, Андрей прошелся по дому, обнаружил початую бутылку коньяка и плеснул его в стакан для виски. Кажется, этот широкий стакан с тяжелым донышком, одиноко стоявший на застекленной полке, единственный остался чистым в ночь буйного веселья. Перед тем как наполнить, Андрей придирчиво осмотрел его на просвет.

Трехэтажный особняк спешно приводили в порядок всеми доступными средствами. В гостиную ворвалась с пылесосом наперевес перепуганная прислуга.

– Позже, – бросил ей Андрей.

Горничная, которая и так плохо понимала, что происходит, вросла в пол и захлопала глазами. Старков залпом допил содержимое, поставил стакан на сервировочный столик, заваленный объедками, и вытолкал ее взашей вместе с пылесосом.

– Я сказал – не сейчас!

В дверь сунулся еще один хмурый охранник и мгновенно сделался предупредительным, как носильщик дорогой гостиницы, ожидавший щедрых чаевых.

– Андрей! А я думаю, кто тут? Я ж всех по домам отправил. Думал, забыл кого…

– Стоять, – приказал ему Старков и снял с шеи амулет с острыми пиками, торчащими из железной спирали. – Это повесь на ворота с внутренней стороны, – он вложил амулет в руку ведьмака, – и больше к нему не прикасайся. Все, кто выйдет из дома после того, как ты его пристроишь, смогут зайти обратно, остальные – нет. С сегодняшнего дня никаких гостей без моего согласия.

– К нему еще репетитор ходит речь учить… Спе… сце…

– Сценическую.

– Ну да. Она не из наших, ее тоже согласовывать?

– Всех, я сказал! – рявкнул Старков. – Да, и вот еще что: водитель Малявина – он Иной?

– Не, он таксист бывший.

Старков швырнул туповатому ведьмаку ключи от своего «лексуса».

– Пойдешь с амулетом к воротам – заодно подгони машину. Я сам Алексея отвезу, мы опаздываем.

– А водителю чего сказать? Выходной?

– Это у меня сегодня выходной. – Андрей бросил мрачный взгляд на пустой стакан, который стоял на сервировочном столике. – А водителю скажешь, чтобы в конце рабочего дня забрал это дарование со съемочной площадки и отвез прямиком сюда. Ты – сопровождающий. Все понял?

– Да, я все сделаю.

– И проследи, чтобы пропуск на машину на «Мосфильме» был. Чтоб больше ни одного прокола, ни одной забытой мелочи, иначе я вас всех в приемную Завулона отправлю. Реалити-шоу будет – куда там киношникам! Не придуманные эмоции в кадре… Коньяк в этом доме еще есть?

– Да, наверное, остался… А! Ой. Сейчас организуем. Гуля! Гу-уля… – разнеслось по первому этажу вслед за грохотом шагов – ведьмак, перегруженный поручениями, стремительно скатился с лестницы.

Ни к восьми сорока пяти, ни к девяти часам утра они не успели, несмотря на все ухищрения. Город, кажется, стоял еще с вечера. Неласковая весна сводила на нет все усилия дорожных служб. На Москву сыпался с небес колючий снег, общественный транспорт застревал на остановках, скользя колесами по наледи, машины еле ползли в многокилометровых пробках. Синоптики радиостанций из кожи вон лезли, чтобы объяснить природную аномалию, дружно ссылались на историю метеонаблюдений и при этом отчаянно противоречили друг другу. Лишь одна тенденция этой весной прослеживалась довольно отчетливо – теория глобального потепления стремительно теряла популярность у продрогших москвичей и гостей столицы.