Колумбина или... Возвращение голубков - Татьяна Ренсинк

к секретеру. Когда записка была готова, Иона немедленно попросила Алексея отправить кого к барону Герцдорф с этим важным и тайным посланием.

«Теперь всё получится… Любовь всегда побеждает. А уж если Колумбина рядом, так и подавно», — улыбалась довольная Иона, возвращаясь в спальню, где её уже давно ждал супруг…

— Где же ты пропала?! — всплеснул он руками, тут же обернувшись от окна, у которого стоял.

— Ты ждал меня? Искал? — улыбалась счастливая Иона, закрыв за собою дверь и медленно приближаясь к нему. — Я не летаю по саду ночному… В окно бы тоже не прилетела голубкой.

— Или вороной, — прищурился Пётр.

— Что?! — засмеялась Иона. — Осторожнее, друг мой.

— Егоза, — засмеялся Пётр и стал щекотать её за бока. — Давай говори, где была.

— Нет! Перестань! Я сдаюсь! Ты победил! — визжала Иона, еле вырвалась и отбежала весёлая за стол. — У Габриэлы!

— Ты променяла меня на женщину?! — шутил милый, и она расслабленно села к столу:

— Петруша, у них такая любовь. Их надо спасать.

— Это нам не под силу, — сел Пётр рядом и взял её руку в свою, поглаживая и любуясь каждым пальчиком. — Они сами должны как-то выбираться или… расстаться…

— Нет, — не соглашалась Иона. — Если б я была замужем за нелюбимым, я бы убежала к тебе.

— А дети? — взглянул он так серьёзно и глубоко, что Иона замолчала.

Она почувствовала укор и… безысходность для Габриэлы. Душа сжалась. Как у неё трудно, как горько, а так хочется помочь или чтоб судьба смягчилась.

— Порывы чистой любви святы… Такая любовь — истинная, — молвила она, с печалью глядя на любимого, и он отвечал той же искренней печалью.

— Мы поможем встретиться, а дальше они сами.

— Знаешь, она так верно про голубей говорила, я будто символ их поняла. Я поняла, почему они — наш с тобой символ. Они находят землю в море и летят туда, спасая заблудшие корабли. Понимаешь?

— Да, так и Ломоносов наставлял путешественников брать любых птиц. Даже воронов. Кстати, вороны — умные создания, — согласился он. — Это по примеру Ноева ковчега. Тот по той же причине брал птиц с собой.

— Значит, будем как голубки, — улыбалась счастливая Иона. — Поможем найти влюблённым берег, а дальше они сами.

— Выходит, теперь я буду в роли свата? — удивился её милый.

— Иногда полезно заняться чем иным, — засмеялась Иона. — Я уже послала записку к барону. Я не знаю, когда он приедет, но я сообщила, что хорошо бы договориться о встрече здесь. Твой брат не против.

— Опять ты всё уже организовала, — засмеялся Пётр и, поднявшись, притянул её в свои жаркие объятия…

Глава 36 (долгожданная встреча вновь, но…)

Нет на свете тебя мне дороже.

Нет милее, чем ты, краса моя.

Вместе мы с тобой многое сможем,

Порознь быть нам никак нельзя.

Интересно с тобой и приятно,

Ты — вдохновение жить, сердца стук.

Ты, как солнце меня согревая,

Ты — жена мне, любовница, друг.

Ты — души вечный мир, ликование,

Музыка, что волнует, зовёт.

Ты — как арфа, чистоты воплощение.

Лишь с тобой моё счастье цветёт.

Нет на свете тебя мне дороже.

Нет милее, чем ты, краса моя.

Вместе мы с тобой многое сможем,

Порознь быть нам никак нельзя.

Этим днём гостиная была полна радужного света не только из-за ясной погоды, но и прекрасного настроения. Сегодня Карл приедет сюда, в дом Аминовых, чтобы встретиться с Габриэлой, а пока, после приятного чаепития, Пётр пел за фортепиано, Иона стояла рядом, любовалась и нежно поглаживала крышку музыкального инструмента. Сидевшая же в компании Алексея и Софьи Габриэла зачарованно слушала с ними песню.

Тихо вошедший сюда, в гостиную, слуга остановился на пороге, чтобы не потревожить, и дождался окончания песни. Тогда Алексей и заметил его, вопросительно взглянув.

— Прибыл барон Герцдорф, — с поклоном сообщил тот.

— Ах, — сразу испуганно вдохнула Габриэла и застыла.

— Всё хорошо, милая, — добродушно улыбнулась ей Софья и поднялась следом за супругом.

— Это всего лишь встреча, — подошла к Габриэле Иона. — Всё так, как должно быть. Ты же затем сюда и приехала.

— Да, но как волнительно, — переживала та.

Она в считаные секунды осталась совершенно одна в этом уютном роскошном зале. В ту же минуту не успела и подумать о чём, как застыла, уставившись на двери, в которые вошёл он… Карл…. её милый, ненаглядный, уже с появившейся сединой, но всё такой же красивый и родной, желанный и вечно любимый…

Без слов они бросились навстречу друг к другу, слёзы на глазах, крепкие объятия, а губы… в один миг соединились крепким, ненасытным поцелуем. Руки сжимали тела друг друга, не желая выпускать… Шёпот любви. Шёпот искренних и тёплых признаний любви и тоски друг без друга… Будто жизнь дарит им только это мгновение, чтобы быть вместе, и уже не встретятся они никогда.

Может, так и будет. Может, судьба не даст шанс счастью продлиться. Пусть. Сейчас они вместе. Продлить бы эти минуты, но как?…

— Как ты? — было первым, что спросил Карл, стоя уже некоторое время вот так, прижимая любимую к себе.

— Скучаю, умираю, — сквозь вновь подступившие слёзы счастья вымолвила она и подняла нежный взгляд.

— Прости…. я всё знал, чувствовал… Я всё равно тебя ждал, как обещал, хотя и сыном обзавёлся, — улыбнулся он.

— Что? — не поняла Габриэла, но Карл тут же с улыбкой успокоил:

— Я шучу. Я должен помочь одному мальчику-дикарю вернуться домой. Я тебе расскажу о нём. Но как мне повезло, что ты приехала, что я вижу тебя! Я был почти в дороге как раз увезти мальчика обратно!

— И мне повезло. Без Ионы и Петра вряд ли бы мы встретились! Они, как голубки, указывают путь к живому, любви и свету, — гладила его тёплыми руками милая, но Карл мотал головой, и что-то явно его тревожило, мешая ощущать счастье полностью:

— Только… прости…

— О чём ты? — насторожилась Габриэла, чувствуя неладное.

Да, в его глазах была искренняя любовь к ней, но было что-то ещё. Да, им не быть вместе, как бы хотелось, но это не то, что его тревожит?…

— Милая, родная…. жизнь скоротечна, — сглотнул он, нежно поглаживая в своих руках.

— Не пугай меня, — теряла Габриэла голос от волнения и подступившего страха.

Это был неведомый страх, странный, удушливо-промозглый…

— Не знаю, успею ли я увидеть тебя ещё раз, — задержал дыхание Карл, но скрывать явно не хотел ничего. — Я приеду в Швецию, если смогу.

— Что ты хочешь сказать? — застыла Габриэла, ожидая скорейшего ответа.

Пусть громом и молнией прозвучат пугающие и,