Шаг за грань - Олег Верещагин

Борька подумал, что обрыв будет непреодолим для врага – по крайней мере, на какое-то время, – и пока чувствовал себя в безопасности. Вокруг, кроме них двоих, уже не было видно ни души. Низко над головой плыли тяжелые, мутно-рыжие тучи – казалось, что вот-вот хлынет ливень. Воздух был теплый и тяжелый. Ветер дул с запада, и Борька едва не задыхался от тяжелой дымной гари.

К счастью, они знали, куда идти.

Мальчишки шли всю ночь, ориентируясь лишь по компасу, – губернатор приказал отходить к столице, и они решили следовать этому приказу, хотя до Трезубца было пятьсот километров. Им хотелось остаться в лесу, чтобы пустить кровь захватчикам, они даже коротко обсудили такую возможность, но скиутты, в отличие от нэйкельцев и джаго, боявшихся и не понимавших леса, ориентировались в нем отлично, и тягаться с их поистине звериным чутьем явно не стоило. Но за лесом лежала степь, и когда мальчишки вышли к ней, уже занимался рассвет. Очень скоро он перешел в день – и тогда появились нэйкельские штурмовики, странные, похожие на креветок биомеханические корабли с большим винтом на хвосте – стремительные и абсолютно безжалостные.

Борька на всю жизнь запомнил этот бесконечный день: бескрайняя высокотравная степь, жаркое солнце в ясном небе и непрерывно парящие в этом небе биомехи, выслеживающие группки выживших. Ни на секунду люди не оставались одни – все время вдали в небесной синеве маячили несколько темных точек. Когда одна из них приближалась и ее очертания уже можно было различить – падали, заползали под высокую траву, благословляя ее и все равно чувствуя себя совершенно беззащитными. Несколько раз натыкались на сожженные плазменными пушками и, к счастью, неопознаваемые тела и понимали, что, если им не повезет, они просто станут следующими. Борька мучился пониманием того, что эти трупы – его земляки, и то, что он их не может узнать, ничего не меняет… В одном месте наткнулись на два очередных тела, и по росту мальчишки поняли: это ребята из отряда. Постояли немного, стараясь не присматриваться, чтобы, храни судьба, все-таки не узнать – потом пошли дальше… И было ясно: как бы теперь ни сложилась судьба, вместе им всем уже никогда не увидеться. Следующий костер с песнями и плясками будет, не может не быть… однако на него соберутся не все.

Война.

Кое-где по штурмовикам стреляли, но кончалось это всегда одинаково – очередной кучкой трупов. В одном таком месте Борька подобрал «мясорезку» – английский ручной пулемет с почти полным коробом стозарядной ленты. Польза от него была нулевой – более-менее точно стрелять из него можно было лишь лежа, с сошек, да и его патрон был совершенно бесполезен против штурмовиков, но мальчишка упрямо тащил четырнадцатикилограммовое оружие, понимая, что в любой миг им могут встретиться и живые враги – везде вокруг них на горизонте наклонными конусообразными столбами стояли дымы. Витька же постоянно менял оружие – убитых вокруг хватало и ему было, из чего выбирать. Вначале, почти сразу, он подобрал мелкокалиберную винтовку джаго, дешевую, неточную и ненадежную, но зато похожую на земное оружие, с полным рожком и гранатой в подствольном гранатомете. Потом нашел великолепный армейский «абакан», а в конце концов остановился на древней «мосинке» под еще более древний патрон с закраиной. Очень точное и с приличной отдачей оружие, давно снятое с вооружения, оно весило больше четырех килограммов, но било прицельно без оптики на добрый километр, что здесь, в степи, было важнее любых подствольников.

Борька временами плохо осознавал происходящее, словно так и не проснулся до конца после того ночного боя. В его глазах до сих пор стояли пылающие дома, в ушах звенело от взрывов. Он не знал, где его семья, совершенно не соображал, куда идти, – все, кого они видели в степи, шли на восток, к столице – но Витька почти с самого начала держал курс на одиноко торчавшую впереди ретрансляционную вышку. Они добрались до нее только в полдень – слишком долго пришлось лежать в траве, – и Борька задрал голову, разглядывая ее.

Усаженная антеннами вышка была высотой метров сто. Она стояла на крутом земляном кургане, окруженном сетчатым забором. В кургане зиял бетонный вход – под ним скрывался бункер с аппаратурой. Сама вышка осталась целой, но двери бункера были взорваны и вокруг читались следы ожесточенного боя. Внутри могло быть до фига неприятных сюрпризов, но Борька все равно полез туда, чтобы связаться со своими. Сумасшедший риск, но он себя оправдал – всего через час в бункере появились немногословные военные с нашивками 11-го уланского полка и быстро вывели мальчишек наверх, где их уже ждали «Буйволы» – огромные четырехосные армейские вездеходы, отправленные из столицы специально для сбора беженцев. Машин не хватало, и в кузов каждой набилась едва ли не сотня человек, но шума и протестов не было, серьезность ситуации понимали все.

К столице машины шли на полной скорости, не колонной, а широким фронтом – благо степь позволяла, с боевыми машинами на флангах, с зенитными самоходками в арьегарде – нападения Чужих ждали в любую минуту. Радары и пушечные стволы «Панцирей» непрерывно прощупывали чистое предвечернее небо, но штурмовики так и не появились. Такие храбрые с беззащитными, они уже научились избегать хорошо вооруженных земных конвоев.

Еще издали мальчишки заметили вознесшийся над степью колоссальный пепельно-белый купол – силовой щит столицы. Диаметр его достигал двадцати километров, высота – десяти, и он, казалось, даже не приближался – словно застывшая на горизонте огромная гора. Купол впечатлял – само собой, Борька видел планетарные щиты в стерео, но вот так, вживую, еще не сталкивался ни разу. Зрелище этого чуда техники, способного защитить Трезубец от всего, даже от ядерного удара, должно было вселять в их сердца гордость, но Борьке было очень обидно. Как ни крути, они бежали от врага, а какой пионер на это согласится?

Когда они, наконец, добрались до столицы (вблизи силовой купол смотрелся уже страшновато, он буквально давил своими размерами, и мальчишки облегченно вздохнули, отведя от него взгляд), оказалось, что нэйкельские дроны усеяли все подступы к нему минами, так что работа саперам предстояла долгая. Оставаться в голой степи явно не стоило, поэтому колонну завернули к расположенному возле столицы космопорту. С гребня незаметного издали увала Борька увидел его длинное трехэтажное здание, на вид совсем целое. Справа и слева торчали еще какие-то ангары, а за ними в небо вонзалась высокая антенная башня.

Колонна повернула в ту сторону и всего минут через пять миновала широкие ворота в ограде. За ними уже стояли земные боевые машины, армейские – с зенитными спарками на башнях. Слева была трехэтажная коробка главного корпуса – целая, но совершенно пустая. Прямо из вестибюля длинная широкая лестница вела вниз – к толстым стальным плитам, которые начали медленно, бесшумно подниматься, открывая вход в шлюзы главного убежища космопорта…

* * *

В бункере было неожиданно светло, просторно и многолюдно – здесь, на двадцатиметровой глубине, помещался целый небольшой городок, сумевший вместить, наверное, несколько тысяч человек. В нем укрылись не только работники космодрома, но и многочисленные беженцы, которые не смогли попасть в город. Никакой тесноты, вопреки ожиданиям мальчишек, не было – имущества у беженцев почти не осталось, да и затеять суматоху тоже никто не пытался. Планы эвакуации предусматривали уход очень многих людей в лес к туземцам, но кто-то промедлил, кто-то припоздал, кто-то не захотел, и Трезубец стал настоящим лагерем беженцев.