Архат - Александр Александрович Носов

лишь один день, но как только прилег на жесткую кровать, сразу же погрузился в глубокий сон.

IV

Ранним утром было темно и холодно. Лука лежал, не шевелясь затаив дыхание с открытыми глазами, слушая, как прозвучал третий удар колокола. Устроившись, тепло и уютно под одеялом ему совсем не хотелось выбираться из-под него.

– «Еще девять дней», – первое, что с самого утра врезалось ему в голову.

От нервного напряжения в нем проявилась необузданная ранимость.

– Что за тупые правила! Как будто нельзя поспать чуть подольше? Так нет же! Тут как тут со своим идиотским колоколом! – капризничал он.

Раздражение от недовольства накапливалось и росло как снежный ком, превращаясь в ярость.

«В топку все! Уеду!» – решил он, в гневе откидывая от себя одеяло.

В тишине пустой комнаты старик сидел умиротворенно в позе лотоса с отрешенным видом. Лука стоял перед ним с тупым взглядом, испытывая неловкость.

– «Надо все ему сказать, но как отвлечь его? Он как будто находится в другом мире, и если я его сейчас потревожу, то с моей стороны это будет очень не красиво. Когда я ему скажу, наверное, подумает, что я струсил? Будет считать меня слабаком, который не в состоянии выдержать до конца. Или припомнит мне, как я залихватски вел себя вначале. Нет, я все же решил уйти, пусть думает, что хочет. Но лучше, чтобы не отвлекать скажу ему, когда будем завтракать, а пока подожду», – рассудил он про себя.

Машинально Лука сел перед стариком на свою подушку и закрыл глаза. Через десять минут его конечности сковала боль. Ему казалось, что она была намного сильнее, чем в первый день. Он вновь начал суетливо ерзать не находя себе места пытаясь подобрать удобное положение. Лука ощущал в теле сильное покалывание, жжение, стягивание и эта боль страшно угнетала его.

Спустя два часа мысли рассеялись. Не обращая внимания на боль и раздражение, у него впервые получилось дольше обычного сосредоточиться на дыхании. Оно стало тонким и почти неуловимым, боль сделалась не заметной, и в полной тишине Лука ощутил легкость. Когда он услышал звон колокола, ему не хотелось открывать глаз. Он готов был и дальше сидеть, созерцая дыхание.

«Ладно. Пока вполне терпимо, посмотрю, что будет дальше. В конце концов, уехать всегда можно», – подумал он за обедом.

Во второй половине дня боль снова напомнила о себе, продолжая одолевать его волю. Напрягая все свои душевные силы, он терпел раздражение от наплыва тягостных ощущений. Дыхание сделалось грубым, а мысли рассеяно блуждали, перекидываясь с одного предмета на другой.

«Как же скучно» промелькнула мысль, и в голове как по сигналу навязчиво заиграла знакомая с детства мелодия под аккомпанемент пианино учительницы школьных уроков музыки. Из памяти слово за словом всплывали слова, которые хором пели детские голоса:

«На маленьком плоту сквозь бури, дождь и грозы,

Взяв только сны и грезы, и детскую мечту,

Я тихо уплыву, лишь в дом проникнет полночь,

Чтоб рифмами наполнить мир, в котором я живу.

Я не от тех бегу, кто беды мне пророчил.

Им и сытней, и проще на твердом берегу.

Им не дано понять, что вдруг со мною стало,

что в даль меня позвало, успокоит что меня.

Нить в прошлое порву, и дальше будь, что будет —

Из монотонных будней я тихо уплыву

На маленьком плоту, лишь в дом проникнет полночь.

Мир, новых красок полный, я, быть может, обрету.

Ну и пусть будет нелегким мой путь,

Тянут ко дну боль и грусть,

Прежних ошибок груз.

Но мой плот, свитый из песен и слов,

Всем моим бедам назло

Вовсе не так уж плох».

Песня, не переставая, звучала в голове снова и снова. Как Лука не пытался у него не получалось заглушить ее. Она повторялась по кругу, пока не раздался звон колокола извещавшим о том, что день закончился, и пришла пора спать.

V

Третий день оказался самым сложным. Луку вновь терзали сомнения о напрасном труде. Боль не утихала, концентрироваться на дыхании не получалось и легче не становилось. Голова кружилась, он испытывал сильную тошноту и отвращение ко всему. Нервы обострились, как оголенные провода. Напряжение росло и давило.

После обеда преисполненный отчаяния он все же набрался решимости поговорить со стариком о своем уходе. Лука подошел к нему в растерянности, не зная как начать разговор.

– Я, наверное, все же уйду, – робко произнес он первое, что пришло в голову.

– Куда? Искать спасение в самоубийстве? Его всегда легче задумать, нежели совершить, – спокойно ответил старик.

– Я все делаю неправильно! Уже третий день, а я до сих пор не могу удержать внимание на дыхании дольше пяти секунд, – жаловался Лука задыхающимся голосом.

– Продолжай наблюдать, – с теплотой в голосе ответил старик.

– Все бесполезно! Я просто зря трачу свое и Ваше время.

Но в ответ услышал тот же ответ:

– Продолжай наблюдать, – повторил старик с улыбкой.

– Но я даже когда сижу, не могу спину держать прямо. Будет ли вообще результат от того что я делаю? Все неправильно!

– Все хорошо. Все идет как нужно. Главное продолжай и дальше наблюдать за дыханием, – успокаивал старик добродушным тоном.

– Мне кажется, что все это бесполезно.

– Это кажется не тебе, а твоему эго. Сейчас ты как никогда близок чтобы, подавить его, и оно подбрасывает сотни причин, почему тебе следует просто уйти, оставив борьбу за свою свободу. Всего пару дней назад ты хотел прыгнуть с моста. Неужели этот сценарий хуже, чем тот, что ты обдумывал, когда мы встретились?

Успокойся, прими, что есть и продолжай наблюдать, как в ноздри входит и выходит кислород. Боль уйдет, раздражительность стихнет. Все непостоянно.

– Мне очень тяжело… – простонал Лука.

– С чего ты решил, что будет просто? Я предупреждал тебя, что это самая важная работа, которую ты когда-либо делал в жизни. А самое важное не дается легко, но все приходит с опытом. Количество неизбежно превратится в качество. Сейчас ты можешь удержать внимание на дыхании всего пять секунд. Потом десять. Со временем у тебя получиться удерживать его минуты, затем часы. Рано или поздно ты добьешься того, что мозг будет находиться в состоянии осознанности постоянно. Когда это случиться ты сможешь успешно воздействовать на тончайшие энергии вселенной. Поэтому терпи, прими и наблюдай.

После разговора Лука почувствовал облегчение, нервозность отступила. Он закрыл глаза и, набравшись терпения, продолжил свой бой за осознанность.

VI

На следующий день дыхание стало более легким, поверхностным и незаметным, а концентрация многократно усилилась. Во второй половине дня, Лука разместился на подушке после обеденного сна и услышал заботливый голос старика:

– Наблюдая за дыханием, ты сделал свой ум более острым, и теперь можно приступить к основной работе.

– Что нужно делать?

– Сейчас необходимо приступить к наблюдению за ощущениями в теле. Отмечай все, что чувствуешь от макушки головы и до кончиков пальцев. Просто наблюдай все ощущения приятные и неприятные, без каких либо реакций.

– Что я должен буду увидеть?

– Непостоянство своих ощущений, как появляется и уходит боль.

– Зачем это нужно?

– Твои ощущения – это перекресток ума и тела. Наблюдая их, ты наблюдаешь свой ум. С момента рождения в теле как в архиве скапливается боль. Сейчас она начнет выходить наружу. Твоя задача принять ее, наблюдая и изучая с уравновешенным умом и стойкостью. Тогда она исчезнет из твоей жизни. Сфокусируйся полностью на внутренних ощущениях, вне зависимости приятны они или нет. Наблюдай с чистым умом, без каких либо реакций позволяя быть тому, что есть. Таким образом, наблюдая перемены в своем теле, ты на личном опыте познаешь вселенский закон непостоянства.

Внимательно выслушав старика, Лука вновь закрыл глаза. Он долго фокусировал внимание, чтобы уловить ощущения в макушке головы и когда ему