Архат - Александр Александрович Носов

сияния. Лука хотел его разглядеть, но не мог. Оно излучало ярко белый свет и ослепляло его.

Марк с Яном остановились, их лица приняли серьезное выражение.

– Нам пора, – сказал Марк с долей грусти в голосе.

– Ну, так полетели! – задорно отозвался Лука.

– Куда?! Тебе еще рано, – ответил Марк и все трое опять закатились смехом.

– Еще увидимся… – сказали по очереди друзья, обнимая его на прощанье.

– Помни о воздержании! – выкрикнул Ян, когда они летели вдалеке от него и все снова засмеялись.

Лука открыл глаза продолжая смеяться, все лицо было в слезах. За окном стояла кромешная темнота. Подойдя к колодцу, он в завороженном исступлении смотрел на небо, пока не услышал удар колокола.

Из-за большей расслабленности наблюдения стали глубже и напряжение отступило. Внимание непринужденно скользило вверх и вниз, отмечая все ощущения в теле. Мыслей стало меньше, фантазии растворились и только время от времени, внимание отвлекалось постройкой планов на будущее.

Вечером прозвучал колокол, Лука распрямил затекшие ноги и непривычную тишину нарушил мягкий голос старика.

– Как ты ощущаешь себя? – поинтересовался он.

– Напряжение спало и мне стало намного легче концентрироваться.

– Хорошо, – сказал старик и развернулся, чтобы уйти.

– Почему вчера Вы сказали, что мои воспоминания не имеют никакого значения? Что тогда имеет? – окликнул его Лука.

– Если ты не в состоянии достичь максимальной концентрации сознания, значит, не сможешь управлять своими мыслями и эмоциями. Эго захватывает власть, и твое мышление несет по течению: мысли скачут с предмета на предмет, разыгрывая в твоем воображении одну сцену за другой, голос в голове все говорит и говорит, а ты не в силах заставить его замолчать. Ты не можешь спать по ночам, он подкидывает тебе все новые проблемы, внушая, что срочно нужно закончить это и еще более срочно начать то… Ты слышишь без конца одни и те же вопросы: «А что они подумают обо мне? А что она скажет? Правильно ли я поступаю?». Голос убедительно нашептывает, почему ты хуже этого и лучше того. Он мастерски доказывает, что тебе должно быть страшно перед будущим, стыдно за прошлое и что ты несовершенен, беспомощен, слаб в настоящем. Вот мир сумасшедшего человека и мало, что в нем имеет значение.

– Так ведь почти все такие.

– Теперь пусть тебя не удивляет бесконечные войны, голод, рост преступности. Если мы живем в сумасшедшем мире, где каждый постоянно слышит голоса у себя в голове и мечтает стать хозяином другим, не потрудившись над тем чтобы вначале сделаться хозяином собственному уму.

– Вы о том, что себя изменить сложнее чем, что-то вокруг? Но ведь если вокруг будет создана хорошая атмосфера, тогда и себя изменять станет намного легче.

– Посмотри, люди постоянно строят различные системы: коммунизм, капитализм, фашизм и все они подобны вавилонской башне, построены без Бога с целью создать свой маленький и ущербный рай здесь на земле. Человечество как в темноте на ощупь пытается отыскать идеальное устройство общества, полагая, что в нем заключено счастье. Раз за разом оно падает, встает запачканным из лужи крови, пытается еще и, наткнувшись на очередную утопию, снова поскальзывается. За все существование человечества не было создано ни одной идеальной системы.

– Так без системы и государств люди не смогли бы выжить.

– В чем состоит основная задача государства?

– Защита от внешних врагов.

– Первоначальной задачей является сдерживать людей, чтобы соотечественники не поедали друг друга. Люди объединяются в государства лишь из-за своей слабости.

Свободный человек, поборов навязанные страхи, может жить вне системы. Для него она не нужна и обременительна. Ему без надобности границы, государства. Он не делит людей по национальности и принадлежности. Не смотрит на них категориями «они» – «мы», осознавая, что все люди один вид, все дети Божьи и братья по сущности своей. Он дает свободу себе и свободу другим. Ему становятся, не нужны символы успеха, навязанные системой в обмен на свободу.

– Было бы здорово, если бы все стремились к этому.

– А что было, если бы все люди ничем не отличалась друг от друга?

– Идеальное общество.

– Насколько идеально общество, где все думают, говорят и делают одно и то же?

– Я назвал его идеальным, потому что в таком обществе невозможно совершить ошибку.

– Но не в человеческой ли природе совершать ошибки? Разве не на них мы учимся?

Может ли страх перед ошибками оправдать себя перед массовой перекройкой живых людей в бездушное общество роботов?

– Нет. Это неразумно.

– А разве не к этому стремится большинство общественных институтов: школы, армии, религии? Не к тому ли чтобы обезличить человека и превратить его в бездушную функцию.

– Я всегда думал, что цель религии в том, чтобы приблизить человека к Богу.

– Основная масса любой религии далеки от Бога, так как понятия не имеют во что веруют.

– Как так?

– Людей просто клеймят по факту рождения какой-либо религией, не давая им возможности самим разобраться и все взвешенно проанализировать. Поэтому они инертны и не имеют своего мнения. В итоге получаются люди, хорошо знающие ритуал поклонения, но не имеющие никакого понятия о смысле священных писаний. По большому счету им без разницы, во что верить самое важное для них – регламент. Церемонный ритуал фанатики чтут выше Бога и его заповедей. В подтверждение моих слов попроси знакомых называющих себя верующими напомнить самую первую заповедь и выслушай. Ответы, чаще всего, заставляют улыбнуться. А если они не знают основы, то и не слишком усердствуют в исполнении. Зато они искренне уверены, что именно их религия самая правильная и ни одно важное событие не обходиться без религиозных ритуалов: рождение, брак, смерть – все за конкретную плату сопровождают священнослужители.

Адепты вязнут в показной набожности и существуют в духовном лицемерии, продолжая безоговорочно верить своим наставникам, которые с непоколебимой уверенностью делают утверждения о Боге, так будто каждый вечер ужинают с ним вместе. Пастыри не желают давать человеку свободу самому творить свою жизнь и создавать реальность. Из-за своей духовной гордыни они убеждают, что только их путь единственно правильный и ведет к Богу, а все остальные будут гореть в аду.

– Зачем?

– Любая религия стремится к власти, желая доминировать. Ни одна не признает истинность другой, если она совершит это, тогда просто перестанет существовать.

И та религия, что громче остальных проповедует любовь к ближнему, за всю историю на деле никогда не принимала и только осуждала ближнего.

Проповедники любви и мира разделяют народы, когда внушают, что Бог любит американцев больше, нежели эфиопов.

– Я никогда не понимал, чем вызвана такая убежденность в своей правоте.

– Все живут по-разному, но из-за своей внутренней неуверенности каждый считает, что только он живет правильно. А с целью контроля, чтобы адепт не покинул конфессию, каждому навязывается чувство вины.

– Каким образом?

– Ты слышал об идеи первородного греха?

– Конечно! Вы не верите в первородный грех?

– Если новорожденный невинный младенец появляется на свет обреченный всю жизнь просуществовать с грузом вины, за не совершенный грех, который невозможно исправить, то мир не справедлив. Следуя этой логики, если творение Бога – несовершенная душа, значит и творец не совершенен. И зачем тогда кому-то пытаться стать благочестивым, если все уже предрешено?

Невозможность стереть постоянное чувство вины оставляет мало шансов стать добродетельным. Внушается, что каким бы праведным человек не стал, какой бы святости не достиг и не зависимо от всех приложенных усилий – ему всегда предопределено оставаться с печатью первородного греха.

Навязанная религией вина уводит от Творца. Укоренившееся ощущение падшего человека с годами крепнет, усиливая душевную боль. Сверлящая день ото дня вина, не позволит человеку любить себя, а как может любить ближнего тот, кто презирает себя? Человек невинен до тех пор, пока не начнет совершать ошибки, но и тогда Бог не отворачивается от своих блудных сыновей. И у них всегда есть возможность познать невинность, вернувшись к небесному отцу.

– Как-то возможно избежать ошибок?

– На это нам даны заповеди. Они не отягощают, а служат человеку, охраняя его на пути.

– Но зачем догматики так поступают?

– Навязанный комплекс вины не позволит