Козел и бумажная капуста - Наталья Александрова

— Анька, ты уснула, что ли? — воззвала Оксана. — Разоришься на телефонных разговорах...

Мы условились встретиться без десяти шесть и распрощались.

Я спрыгнула с подоконника и устремилась вниз. В проходном дворе никого не было. Я сжала зубы и шагнула вперед. Никто меня не преследовал, я оторвалась от бандитов и хотя бы на время освободилась.

В первом же попавшемся платном туалете я кое-как почистила костюм, умылась и наложила свежий макияж. Потом в крошечном магазинчике, торгующем всякой всячиной, я купила две пары трусиков, зубную щетку, еще кое-какие необходимые мелочи и отправилась на встречу к Оксанке.

Оксана ждала меня на троллейбусной остановке — без нее я вряд ли нашла бы школу, укрывшуюся за уродливым четырнадцатиэтажным жилым домом. Наше старое здание, простоявшее сто лет или больше, пришло в совершеннейший упадок, и школу выселили на окраину города в новую бетонную коробку.

Окинув меня удивленным взглядом, Оксана спросила:

— Ты что, Анька, прямо с работы? Даже домой переодеться не забежала?

Сама она была явно только что от парикмахера и одета так, как будто собралась в шикарный ресторан. Я вспомнила, как сама наряжалась в пятницу, когда мне еще и в страшном сне не могло привидеться все происшедшее со мной...

— Да, не успела, — кивнула я, не вдаваясь в подробности.

Тем более что эти подробности были таковы, что Оксана в них просто не поверила бы.

Мы вошли в здание школы и сразу попали в руки нарядных старшеклассников.

— У вас есть приглашения?

Когда мы объяснили, что нас пригласили по телефону, а приглашения должны были для нас оставить, нас проводили к столу, на котором лежали подписанные конверты. Мы нашли свои фамилии, достали из конвертов пригласительные билеты и прошли в актовый зал.

Зал кишел народом и гудел от сотен голосов, как птичий базар. К нам подходили разные люди, кого-то я узнавала, кого-то нет, но мне никак не удавалось заразиться царящим здесь оживлением. Я ни на секунду не забывала о своих проблемах, о том, что, выйдя отсюда, я даже не смогу поехать домой...

— Что с тобой, Анютка? — тормошила меня Оксана. — Что ты как неродная? Неприятности на работе? Да выбрось ты их из головы! Давно ведь ни с кем не виделись! Ой, смотри, Димка Селиванов! Как я была влюблена в него в десятом классе!

Оксана упорхнула, и я осталась одна посреди всеобщего оживления.

— Девушка, вы из выпуска девяносто третьего года? — спросил меня симпатичный парень.

— Нет, — я так мрачно взглянула на него, что он пожал плечами и ретировался, пробормотав:

— Ну, нет так нет...

«Что я хожу здесь такая мрачная, — зло подумала я, — только праздник людям порчу! Надо уходить. Все равно, не буду же я тут торчать до самой ночи. Да, но уходить-то некуда... И я пришла сюда в надежде встретить кого-то, кто пустит меня переночевать...»

И тут в толпе мелькнуло знакомое лицо. Я не поверила своим глазам... Я видела этого человека совсем недавно, и обстоятельства нашей встречи не могла бы назвать счастливыми.

Так-так-так... Вадим. Тот самый Вадим, который подвозил нас с Павлом роковой ночью. Якобы врач-кардиолог. Вадим, с которым я встречалась потом у Казанского собора, чтобы забрать свой пропуск, потерянный у него в машине. Якобы потерянный.

Я вспомнила все свои прежние подозрения на его счет. Я и так уже считала его жуликом или даже бандитом, потому что мой пропуск никак не мог оказаться у него в машине, а теперь он еще и следит за мной. Потому что никакой другой причины оказаться здесь, в этой школе, у него, конечно, не могло быть.

Первым моим побуждением было — немедленно отсюда убежать, просто убежать, не думая о том, что будет дальше и куда я денусь... Но потом во мне закипела злость. Я бросилась к этому Вадиму, или как там его зовут на самом деле, чтобы прижать его к стенке и заставить признаться, что ему от меня нужно и почему он меня преследует. Ведь не убьет же он меня прямо тут, в толпе!

Но пока я пробивалась сквозь толпу активно общающихся выпускников, Вадим исчез. Все ясно: маскируется. Или понял, что я его узнала. И скрылся. Интересно, сколько тут еще людей, которые за мной следят? Ведь в одиночку они не работают...

В волнении я не стала уточнять, кто такие «они» и какое отношение Вадим имеет к тем бандитам, что пытались меня похитить. Самое глупое, что я могла бы сейчас сделать, это впасть в панику. Но именно это со мной и происходило.

В это время на сцену поднялся высокий симпатичный мужчина, заместитель директора школы, и начал рассказывать, какая наша школа замечательная да какие у нее славные традиции. Оказывается, ее открыли в середине девятнадцатого века на деньги богатого купца, и первоначально в ней учились сироты купеческого сословия.

Это все было очень интересно, но меня в данный момент больше волновало, как мне выбраться живой и невредимой из кошмарной переделки, в которую я влипла неизвестно за какие грехи. Поэтому я, расталкивая толпу и односложно извиняясь, двинулась к выходу из зала.

Уже возле самых дверей я наткнулась на свою учительницу физики Татьяну Петровну.

Пожалуй, это был единственный человек, которого я действительно хотела видеть.

Татьяна Петровна, коренастая решительная женщина с громким, хрипловатым от постоянного курения голосом, обращалась со своими учениками как со взрослыми, равными ей людьми. Никаких примитивных педагогических приемов, никакого сюсюканья — всегда только на равных. Она считала нас достойными уважения, и за это мы уважали ее саму. Уважали и любили.

И вот Татьяна Петровна стояла возле дверей актового зала и разговаривала с каким-то мужчиной. Увидев меня, она улыбнулась своей открытой улыбкой, помахала рукой и окликнула:

— Аня! Аня Соколова!

Я подошла к ней, и в это время мужчина, с которым Татьяна Петровна разговаривала, обернулся. Это был Вадим.

— Анечка, познакомься. Это тоже мой ученик, только он учился на восемь лет раньше тебя. Его зовут Вадим Романов, он теперь врач-кардиолог. Вадим, это моя ученица Аня Соколова. Очень способная девушка, с отличным чувством юмора.

Насчет чувства юмора у меня в данный момент было неважно. Я стояла столбом и медленно краснела. Значит, он действительно Вадим Романов. И действительно врач. И у него есть настоящая причина находиться на этом школьном празднике. А я-то, идиотка несчастная... Хотя я не идиотка, а просто очень запугана. И нервы не в порядке. Да еще эти совпадения...

— А мы уже знакомы, — нарушил Вадим неловкое молчание и улыбнулся. Улыбка у него была очень хорошая и открытая. А какая еще улыбка могла быть у любимого ученика Татьяны Петровны? Она из всех человеческих недостатков больше всего не переносила фальшь.

Татьяна Петровна внимательно посмотрела на него, потом на меня и вдруг сказала: