Управдом - Андрей Никонов

– Быстро, – скомандовал он. – Будете уходить, тех, кто в комнате, пристрелите, они меня видели. У вас десять минут. Планы поменялись, дверь будем взрывать.

– Мы так не… – начал Пашка.

– Кончай разговоры, – прилизанный подтолкнул Пашку к двери, его подельникам это не понравилось, они заворчали. – Сегодня меняли внутренности, как знали, аспиды, еле успел открыть. Но показать, что дело сурьезное, нужно. Усек?

Пашка усек, он зажег фитиль от спички, налетчики и их пособник спрятались в коридоре, взрыв грянул через несколько секунд.

Дверь выдержала, замок – нет. Разлетелся вдребезги.

– При царском-то режиме такую гниль не ставили, – проворчал охранник, но бандиты его уже не слушали. Они забежали в небольшую, четыре на четыре, комнату, уставленную стеллажами. Несколько пустых мешков с разломанным сургучом да пачки рублей, навскидку – тысячи полторы, разметало взрывом. Все остальные полки были пусты, монеты сортировались и лежали в чугунках, прямо на полу, возле каждого на бумажке было написано, сколько там чего есть. Подельники тут же начали высыпать в пустой мешок мелочь без разбора и собирать бумажки.

– А ну стой, – прикрикнул на них Пашка, – только серебро сыпь.

Он хотел было добавить «и золото», но на полке сиротливо лежали восемь царских червонцев 1923 года, Пашка сгреб их и засунул в карман. За пазуху сунул ассигнации. Серебра набралось килограммов двадцать, на тысячу примерно, вместе с бумажками, теми, что удалось быстро собрать, набиралось две с четвертью. Пашка внутренне был спокоен, жиганы обещали, что все пройдет тихо, старшие говорили, что с мусорами у них завязки есть, точно знают, что и когда. Значит, не прибежит сюда доблестная рабоче-крестьянская милиция.

– Все взяли?

Грузчики, а по совместительству налетчики, дружно кивнули.

– Валим охрану и рвем когти.

Подельники переглянулись, и тот, кто постарше, покачал головой.

– Не договаривались так, тебе надо, ты и вали. И эта, Чуня, надо хрусты поделить, а то непорядок получается, тебе вон сколько, нам на троих меньше досталось.

Пашка хотел возразить, но увидел три наставленных на него обреза.

– А, забирайте, – он вышвырнул девять пачек на пол, один из грузчиков споро их подобрал и начал делить между своими. – Но охрана на вас.

– Без базара, Чуня, – тут же повеселел старший из подельников. – Приберемся. Эй, давайте, разберитесь с цириками.

Двое его приятелей достали ножи и двинулись было к коридору, но тут раздался заливистый свист.

– Мусора, – заорал старший грузчик, – тикай, братцы.

Подельники бросились к выходу, Пашка тоже, но вдруг почувствовал, как его кто-то тянет за рукав.

– Нам сюда, – прилизанный кивнул в глубь коридора, – быстро.

Налетчик задавать вопросов не стал, бросился за охранником, грузчики – за ними. Пятеро бандитов пробежали мимо нескольких закрытых дверей, нырнули в подсобку, оттуда – в какой-то затянутый паутиной проход, спустились вниз по лестнице и оказались в скудно освещенном подвале, служившем складом всяких ненужных вещей.

– Отодвигаем, быстро, – скомандовал охранник, показывая на шкаф.

Пашка пригляделся – шкаф этот уже кто-то двигал до них. Но говорить об этом не стал, наверху уже слышался топот, счет времени шел на минуты, а может даже на секунды. Плюгавый выхватил револьвер, нацелил на другой конец коридора. Грузчики сначала тоже обрезы свои нацелили, но потом заткнули за пояса, чтобы руки освободить, подскочили к шкафу, поднатужились, видно было, как их мышцы напряглись, казалось, в этой штуке килограммов триста, не меньше. С трудом они пододвинули шкаф, под ним оказался лаз вниз.

– Тоннель под городом, – объяснил охранник. – Тикаем туда, а потом уходим к Клязьме. Это направо, понятно?

Грузчики кивнули.

– Хорошо, – осклабился прилизанный и тремя выстрелами практически в упор уложил налетчиков. – Тихо, так надо.

Пашка было дернулся за наганом, но вовремя остановил руку.

– Сдадут, – объяснил охранник, вытащил засапожный нож и перерезал налетчикам глотки. – А теперь прыгаем, там нас не найдут.

– Ну что скажете, товарищи? – особоуполномоченный ЦАУ НКВД Якушин, совсем еще молодой человек с рваным шрамом на щеке, сидел прямо, положив кулаки на стол. Он занял кабинет начальника милиции, приехав рано утром.

За столом, кроме него, сидели следователь уездного суда Мальцев, начальник РККМ Гирин и субинспектор угрозыска Карецкий. И все они молчали.

– Давай сначала ты, Иван Мироныч.

Гирин встал, оправил форменный китель, потом снова сел.

– Значит, так, – начал он. – Сигнал поступил неожиданно, ближе к десяти вечера, и мы сразу отреагировали. К банку послали три отряда милиции, в составе…

– Это потом, – прервал его московский гость. – Ты мне вот что скажи, почему бандитов не поймали? Считай, весь подотдел милиции на ноги подняли, а толку никакого.

– Так утекли они, – Гирин вытер лоб платком, потом в него же и высморкался. – Через лаз в полу, он в старый тоннель идет, который между сберкассой был и домом господина Свешникова. Любил этот Свешников…

– Товарищ Гирин, – снова прервали его. – Ты по существу доложи, а то мямлишь, как институтка.

Гирин со скрытой ненавистью посмотрел на особоуполномоченного, который был его раза в два моложе.

– Отряд прибыл на место, – угрюмо сказал он, – но налетчиков не было. Только один милиционер и один охранник.

– Пьяные в стельку, – добавил Мальцев и заслужил такой же взгляд.

– С этим мы еще разберемся, – пообещал Якушин. – Запрос о пьянстве личного состава я обязательно в ЦАУ отправлю. Дальше.

– А дальше спустились в подвал, и там уже никого не было, – Гирин снова высморкался. – Обнаружилось, что с бандитами исчез еще один сотрудник банка, некто Липин Егор Кузьмич.

– Он же Сидоренко, Круглов и Вальцман, – Якушин выложил на стол фотографию, та пошла по рукам. – Харьковский налетчик Бондарь Яков Исаевич по кличке Яша Каторга. Бежал с пересылки в двадцать пятом, ориентировка на него уже два года как разослана. Ищут, понимаешь, по всей стране, а он у вас тут под носом народными деньгами балуется.

– Липин работал в банке две недели, – вставил слово Карецкий. – Документы у него были из Мелитополя, никаких претензий не возникло. И внешность он изменил, смотрите, на фото борода и кудри, а здесь ходил чисто выбритый и прилизанный. Никто бы не узнал, не возьмешь же у каждого отпечатки пальцев.

– А что вы скажете, товарищ Мальцев?

– Что тут говорить, у следствия еще впереди работы поле непаханое, – поморщился следователь. – Даже картина происшедшего только в общих чертах ясна. Бандиты зашли в банк в десять вечера, у них был сообщник, этот самый Липин, который отпер им дверь, а сначала опоил другого охранника, Ямщикова, и милиционера Прокопенко. На столе обнаружили три стакана со следами водки, а в водке – сильнодействующее снотворное. В сочетании с алкоголем оно дает двойной, а то и тройной эффект, Ямщиков и Прокопенко были живы, когда милиция ворвалась в банк, но скончались к утру, не приходя в сознание, их допросить не удалось. Кассу налетчики сняли, взорвав сейфовый замок. Был он вскрыт до этого или нет, неясно – все улики тоже взорвались. Налетчиков предупредил мальчишка, стоявший на стреме, его мы задержали, он знает только одного, но и остальных убитых мы опознали. Все они работали на складе бакалейной продукции коммерсанта Журавского. За эту ниточку мы тянем, надежд мало, ничем не примечательна была эта троица. Ночью милиция вместе с уголовным розыском искали сбежавших бандитов, одного из них, а именно Павла Афанасьевича Чухонина по кличке Чуня, недавно вышедшего из мест лишения свободы, милиционеры нашли на берегу Клязьмы мертвым, за пазухой – несколько упаковок банковских. Значит, судя по всему, этот Липин с ним расправился и забрал все себе. Поутру агенты угрозыска проверили директора банка товарища Лившица, который не вышел на работу. Товарищ Лившиц задушен в собственном доме вместе с супругой. Наш судмедэксперт доктор Райх утверждает, что, возможно, директора банка убили аккурат во время налета; душивший обладал большой физической силой. Если считать, что доктор не ошибся, то это еще как минимум один бандит. Но и это еще не все, пропала старший кассир, Ферапонтова Ефросинья Ниловна, ушла из банка в девять вечера, и с тех пор о ее местонахождении неизвестно. Плюс еще один подозреваемый. Одна.