Недетские забавы - Зэль Ада

в серой ветровке, что ли? — память у мамы была отменная. — Который бежал за мной и просил, чтобы мы тебя не забирали. Умолял даже.

— Чего? — когда это он так делал.

— Да мы шли с отцом, помню, по коридору к вашей главной, а он мчался вслед за нами, все просил: «Алиску оставьте, не забирайте ее, оставьте». Такой потерянный был. Чего ты вдруг его вспомнила?

— Ты, наверно, путаешь его с кем-то, — отмахиваюсь от этой ерунды. — Не мог он так говорить.

— Ну как путаю, — всплескивает руками. — Высокий такой, с темными волосами. Брови угрюмо сведены.

Похоже на Федулова, ничего не понимаю. Со слов Павла он меня любил, только его действия всегда говорили об обратном. Теперь еще и мама говорит, как он умолял их.

— Так почему спрашиваешь про него? — она гладит меня по голове.

— Станислав Владимирович дал мне клиента, — зубочистка в руках ломается пополам, нервы ни к черту, — им оказался Павел, парень из детдома.

— Ничего себе, какая все-таки маленькая земля, — качает головой женщина. — А чего натворил? Преступником стал?

Слышу взволнованные нотки в ее голосе.

— Да нет, мусь, подставили его.

— Уверена?

— Мне кажется, что да, — отвечаю ей, а в голове четко слышу свой голос, который кричит: «Уверена!»

— Я верю в тебя, крошка моя, — целует много раз меня в щеку, — поможешь своему Павлу.

От фразы «своему Павлу» тело вздрагивает. Хочу снова спать, чтобы не думать о нем, а он как назло прочно сидит в голове. Его четкий образ и прямой взгляд. Как уверенно говорил в последнюю нашу встречу: «Моя!»

Решаю остаться у родителей — мне нужно побыть в месте, где я чувствую себя максимально комфортно, в безопасности. Где меня никто не сможет достать.

Блейд ложится рядом, утыкаясь мокрым носом прямо в мою пятку, щекотно, но я позволяю псу остаться. Он скучает по мне, ведь раньше мы проводили так много времени вместе. Плохая я хозяйка, оставила своего друга ради мужика. Усмехаюсь.

— Малыш мой, не грусти, — целую пса. Он чуть ли не мурчит как кошечка.

Закрываю глаза и проваливаюсь в сон.

Глава 19

Наши дни.

Договориться с Дмитрием Львовичем не составило труда, он предложил встретиться в его усадьбе. Конечно, ехать за город абсолютно одной к мужчине не хотелось, поэтому я решаю позвонить Павлу.

Кажется, это первый раз, когда я осознанно прошу у него защиты и помощи, а гордость и принципы уходят на второй план. Мне нужна помощь, и Федулов единственный, кто может помочь. Мы договариваемся встретиться в нескольких километрах от усадьбы Мишурова, правда изначально Павел настаивает, что заберет меня. Но, Алексей дома, и я не хочу, чтобы он видел, как я сажусь в машину к мужчине, с которым целовалась.

Павел злится из-за моего отказа, но я довольно грубо пресекаю все это. Мужчины как с цепи сорвались: один проявляет свои собственнические замашки, абсолютно не имея никакого права на это, другой делает вид, что все хорошо, хотя в глубине души глушит обиду и злость на меня. Единственный, кто может сейчас оставаться в уме и с холодным рассудком, это я.

Меня кидает из стороны в сторону: то плачу и хочу спрятаться, как маленький ребенок, то я абсолютно холодна и собрана. Эти качели порядком надоели, но я стараюсь быть рациональной насколько могу.

Паркую свою машину около съезда в резиденцию, где располагается усадьба, уже вижу, что Павел здесь. Он стоит, облокотившись о капот машины, и курит, выдыхая большие кольца дыма. Выглядит, как всегда, безупречно. Мну пальцы и покусываю нижнюю губу, не решаясь выйти к нему. Павел, конечно, ждать не любит. Смотрю через лобовое стекло, как он выбрасывает сигарету в сторону и размашистым шагом направляется в мою сторону. Глушу двигатель и жду.

— Привет, — хрипит мужчина, открывая дверь с моей стороны. Он протягивает руку к моему локтю и вытаскивает из машины, не давая даже возможности выйти самостоятельно.

Я замечаю, что мужчина стал более вежлив — если раньше от него не услышать было ни «спасибо», ни «привет», то в последнее время он несказанно щедр.

— Выглядишь усталым, — шепчу, пока его руки нагло обвивают талию и прижимают мое тело к автомобилю. Он наклоняется к шее и вдыхает аромат, прикрывая глаза. Молчит. Я еле дышу.

— Не спал, — коротко отрезает, неуклюже обнимая. Словно что-то внутри него рвется ко мне, а он запрещает. Боится быть уязвимым.

— Паш, — шепчу, не замечая как имя вырывается из моих уст. Так жалобно и в то же время очень чувственно. Впервые позволяю себе назвать его не Павлом.

Он тут же отрывается от меня, смотря прямо в глаза. Мужчина растерян. Трет рукой лицо и отталкивается от двери, отходя от меня на расстояние.

— Алис, чувствую, что мы с тобой в полной заднице, — констатирует факт.

— Давно уже, — усмехаюсь иронически.

Он снова делает шаг навстречу ко мне, сгребает в охапку и целует. Ровно три секунды. Я считаю, потому что тут же отворачиваю голову в сторону.

— Ты обещал, что не прикоснешься ко мне, пока я сама не захочу, — напоминаю ему.

— А я с тобой уже все свои обещания и принципы нарушил, — пожимает плечами, ведя дорожку поцелуев к уху. — Терять мне нечего.

— А мне есть что. Дай время разобраться в себе, — молю его. — Ты прешь как танк, сметая все на пути. Я не успеваю за тобой. Еще вчера ты кидал грубые фразы в мою сторону, а сегодня уже целуешь.

Он качает головой, не соглашаясь со мной.

— Я делал все, чтобы оттолкнуть тебя, — откровенничает. — Чтобы даже не давать шанса нам. Только не сдержался, а теперь тормозов у меня нет.

— Зато у меня есть, — веду себя как сучка, но так проще. Чувствую, что он бесится.

— Алис, я вот хочу заткнуть тебе рот поцелуем, но сдерживаюсь, — смеется. — Смотри, мы делаем успехи.

— Просто дай время. Я не успеваю за тобой, мне нужно разобраться в своих чувствах и эмоциях.

— А он тебя трахал все эти дни, что мы не виделись? — смотрит коршуном. Самый настоящий хищник.

— Я могу не отвечать? — действительно интересуюсь у него. Вдруг прокатит.

Он пинает носком ботинка небольшой камень, отчего тот отлетает с глухим свистом на приличное расстояние. Федулов поворачивается спиной ко мне, складывая руки в карманы. Спина напряжена.

— Знаешь, что бесит? — задает вопрос в пустоту, даже не поворачивая головы. — Что не могу забрать тебя и запереть у себя дома. Вытрахать всю дурь из твоей головы, чтобы ты прозрела и