Недетские забавы - Зэль Ада

на переднее сиденье и закрывает дверь. Сам садиться не спешит, прикуривает сигарету и делает глубокий затяг.

— Паш, я скучала, — опускаю окно со своей стороны и высовываю голову. Он поворачивается ко мне, наклоняет голову вбок и смотрит.

— Ты не представляешь каких усилий стоит каждый день не сорваться и не забрать тебя, — он выдыхает едкий дым из легких, засовывая одну руку в карман джинсов.

Только сейчас замечаю, что на нем синие джинсы. Ничего себе, первый раз не в черном. По крайне мере при мне.

— Так забери! — опускаю глаза на его шею, где бьется пульс.

— Я не могу больше тебя подвергать такой опасности, не сейчас, — он отворачивается.

Понимаю, что он винит себя в том, что произошло. Но на удивление я не виню его. Так просто случилось.

— Тогда расскажи мне хоть что-нибудь, Паш, — снова зову его. — Ты нечестно со мной поступаешь, когда оставляешь в неизвестности.

— Меньше знаешь, крепче спишь, — парирует в ответ. — Слышала такое?

Улыбаюсь, он пытается шутить, но я чувствую каждой клеткой своего тела насколько он напряжен.

— Как видишь, я и так не сплю.

Он выкидывает сигарету и идет к водительской стороне. Садится в салон, закрывая окно с моей стороны. Притягивает к себе и целует в лоб. Интимный жест выбивает у меня воздух из легких, столько в нем нежности и трепета. Это тот Паша, который заставляет влюбляться в него все больше и больше.

— Плохо, что ты не спишь. Организм не восстанавливается.

— Я хочу спать рядом с тобой, — признаюсь.

Понимаю, что стало очень тяжело скрывать все то, что внутри. Да и есть ли смысл прятаться, когда он так все видит и понимает?

— О, нет, маленькая. Спать мы точно не стали бы, — игриво шепчет и прикусывает мою нижнюю губу.

В голове возникает вопрос — а как давно у него была женщина? Была ли она у него, когда я жила в его доме? Была ли после? Есть ли сейчас? Если я узнаю, что он спит с кем-то — сойду с ума. Свихнусь, представляя, как эти руки могут касаться кого-то еще, кроме меня. Павел выглядит как человек, которому важна физическая разгрузка. А между нами пока только нагрузка: мы оба горим, но не даем огню захватить нас.

А каково ему осознавать, что я нахожусь рядом с другим мужчиной под одной крышей, пока он здесь, сидит в своей машине и стережет меня?

Нам обоим больно и тяжело.

Глава 23

Наши дни.

Возвращаюсь в квартиру спустя два часа, губы горят и распухли от поцелуев. Прижимаю руку и улыбаюсь. Вспоминаю все приятные слова, что Паша шептал на ухо, как его рука перебирала пряди волос, и живот скручивает от возбуждения. Не знаю, как он сдерживается, с учетом его темперамента, но мне все тяжелее и тяжелее.

Снимаю обувь, куртку и на носочках крадусь в ванную комнату, чтобы ополоснуть горящее лицо. Свет в коридоре резко включается, вижу сонного Лешу, он стоит в проеме гостинной комнаты, где ночует последние дни, одна его рука опущена в карман пижамных штанов, другая держится о дверной косяк. Он пристально смотрит, немного злой и разочарованный. Знаю, как все это выглядит. Не будь я участницей этой драмы, со стороны осудила бы главную героиню. А теперь сама забрала все лавры. Я предала Алексея, и это факт. Отрицать, прятаться, изворачиваться, лгать — я не буду.

— Где ты была? — задает резонный вопрос.

Осматриваю фигуру мужчины, выглядит отлично. Лешка вообще красивый парень, у него острые черты лица, большие завораживающие глаза. Он — настоящий романтик, любая другая бы с ума сошла от его внимания. Да и я в свое время сошла, он красиво ухаживал. Цветы, кафе, кино, поцелуи робкие, никогда не давил и ни к чему не принуждал. Первой мой мужчина во всех смыслах. Жалею ли я? Нет. Первая любовь оказалось очень нежной, трепетной и сладкой. Только сейчас встретив полную противоположность, сердце бьется сильнее. Как никогда не билось. Психологи утверждают, что влюбляются в плохих парней именно хорошие девочки. То ли это интерес, то ли это жажда новых неизведанных эмоций. Не знаю, что произошло со мной по отношению к Павлу с точки зрения психологии, кролик влюбился в удава. Но разве ребенок, живший в детдоме можеть стать здоровым взрослым? Вот и у меня есть оправдание.

— Ты же знаешь, Леш, — смотрю ему в глаза. Нужно выдержать с достоинством, если оно еще осталось.

— Полная хуйня происходит, Алис, — он так редко ругается матом, что слова режут слух, — Вот это я точно знаю.

Все же двигаюсь в сторону ванной, лицо теперь горит не от возбуждения, а от стыда. Запускаю ладони под ледяную воду и ополаскиваю лицо несколько раз, руки дрожат. Чувствую спиной Лешин взгляд, если можно было визуализировать дыры в моей спине — их там минимум штук пять уже.

— Наверно, нам нужно поговорить, — словно делаю одолжение, но на самом деле мне просто тяжело. Тяжело подводить какие-либо итоги.

— Наверно? То есть ты еще сомневаешься нужно ли тебе объясниться? — он вспыхивает за секунду, больно сжимая мою кисть.

Мне становится страшно, все еще помню его удар. Может ли он ударить снова? Вполне. Хотя если бы меня спросили об этом еще месяц назад — я уже крутила бы у виска. Сейчас уверенности нет ни в чем.

— Нет, Леш, я хочу все обсудить. Готов ли ты это услышать? — делаю попытку вырвать руку, но она словно в кандалах.

Он тащит меня как безвольную куклу в гостинную и чуть ли не кидает на расправленный диван. Я пружиню и собираю ноги под себя, дрожа от страха. Не узнаю парня совсем. Откуда эта агрессия взялась, за столько лет отношений ее даже в зачатке не было.

— Если ты меня ударишь снова, мне придется сказать об этом Павлу, — то ли я дура, то ли идиотка. Слова вылетают рефлекторно. Насколько ситуация абсурдна даже обозначать не нужно.

Вместо конструктивного диалога, угрожаю своему близкому человеку.

— Пиздец, — он начинает истерически смеяться. Понимаю его реакцию. Выгляжу ущербно.

— Леш, давай я съеду к родителям. Не буду пока ничего им говорить, нам обоим нужно время, чтобы все обсудить, — среди всего этого цирка стараюсь включить рационализм.

— Не, дорогая, — цокает, — Не хочу ничего откладывать в долгий ящик. Давай здесь и сейчас. Начинай.

Он ставит стул напротив меня и садится, опираясь руками о колени. Прокручиваю в голове сотни вариаций, как правильно начать разговор. Но, конечно, верного