Легенды Невского проспекта - Михаил Веллер

Тот его ловит, вспыхивает счастливым лицом,дрожащими руками разворачивает, и читает наискось угла крупным твердым почеркомрезолюцию:

«ПУСКАЙ ПОСЛУЖИТ! = ГОЛОВКО =»

И этот личный верховный приказ так шарахнулего по нежному темечку, что он беспрекословно убыл к месту службы и безмолвнотянул лямку положенные еще пять лет. И больше он к дяде не обращался ни покаким вопросам никогда в жизни.

Но дядя же недаром был великий драматург. Онбыл крупной и сообразительной личностью, и ежели бы угодил на флот самолично, ане племянник, то уж он бы дослужился точно до адмирала, невзирая наобразованность и национальность. Потому что он, в отличие отнеудачника-племянника, обладал в полной мере главным достоинством людей,умеющих добиваться любых целей, — умением обращать свои поражения в победы.

Потому что все это он скомпоновал в формепьесы, использовав все детали и подробности, вплоть до включения в текстподлинных стихов бедолаги-племянника. А идея пьесы полностью соответствовалакомандной директиве Головко: пускай послужит! Пьеса получилась в меру смешная,в меру драматичная, и вполне назидательная для среднего флотского комсостава. Итеатры ее взяли на ура.

Называется пьеса «Океан». Люди постарше хорошоее помнят.

Премьера состоялась в БДТ у Товстоногова, ибилетики стреляли за два квартала. Вот что значит подойти к делу с умом италантом.

Характерно, что недотепу-старлея играл Юрский,и зал аплодировал его выходкам и речам, а его положительного командира — сугубоположительный Лавров, игравший всех положительных от Молчалина до Ленина; этотрасклад ролей в полной мере отразился на их собственных судьбах, когда первыймного лет бедствовал, а второй процветал. Товстоногов умел видеть сутьактера!.. Но это уже, как говорится, совсем другая история.

Народ сам пишет биографии своих героев, ибонарод лучше знает, какой герой ему потребен. Биография героя — общественноедостояние. Как все общественные достояния, она подвержена удивительнымметаморфозам, а особенно, конечно, в Советской России, которая и вся-то естьтакая метаморфоза, что аж Создатель ее лишился речи и был разбит параличом привзгляде на дело рук своих.

Правда же проста и отрадна. Когда в маешестьдесят седьмого года победные израильские колонны грянули через Синай,взошла и в ночных ленинградских кухнях шестиконечная звезда одноглазого орлапустыни генерала Моше Даяна. И люди узнали, что:

Одноглазый орел (приятно ассоциировавшийся свеликими Нельсоном и Кутузовым) не всегда был одноглаз и даже не всегда былизраильтянином, по причине отсутствия тогда на глобусе государства Израиль. Ародился он в Палестине, территории британской короны, и был соответственноподданным Великобритании. Профессиональный военный, кончал офицерское училище,а в тридцатые годы учился какое-то время в советской Академии Генштаба, тогдаэто было вполне принято (происхождение, в родительской семье еще не забылирусский язык, — нормальная кандидатура для знакомства с военной доктринойвосточного соседушки). Сейчас трудно в точности утверждать, на каких языках он общалсяс Гудерианом и де Голлем, посещавшими означенную академию в то же время;интересный там подобрался коллектив. По ним судя, учили там тогда неплохо.

Будучи здоровым парнем и грамотным офицером, вначале второй мировой войны Даян служил капитаном в коммандос. И с началомбоевых действий естественно оказался на европейском материке. Сохранилсяснимок: боевой офицерюга сухощавой британской выправки стоит, раздвинув ноги,на берегу Ла-Манша, в полевом хаки, со «стеном» на плече и биноклем на шее.Пиратская повязка через глаз придает ему вид отпетого головореза. Ла-Манш, излюбви к истории заметим, снят с английской стороны, потому что глаз Даянувышибли в сороковом году немцы в Дюнкерке, боевое ранение, они там вообще всехангличан вышибли со страшной силой вон за пролив, мясорубка знаменитая.

По натуре рьяный вояка (дали оружие и властьдитю забитого народа!) и ненавидя немцев не только как английский солдат,вдобавок потерпевший от них личный урон, но еще и как еврей, Даян настоялостаться в действующих частях, но его часть уже находилась вместе с прочими вАнглии и никак не действовала. И он в нетерпении сучил ногами и бомбардировалначальство рапортами о диверсионной заброске на материк, в чем ему осторожныеангличане предусмотрительно отказывали под предлогом холерического темпераментаи ярко запоминающейся внешней приметы — одного глаза.

Ну, двадцать второго июня сорок первого немцынапали на Союз, Черчилль возвестил, что протягивает руку помощи даже Сатане,если в ад вторгся Гитлер, эскадрильи «харрикейнов» грузились на пароходы, иДаян навел орлиное око на Восток. Срочно формировалась британская военнаямиссия в Москву. Даян подходил: фронтовой опыт, образование, знание страны иязыка. И осенью сорок первого года он вторично прибыл в Москву в качествепомощника британского военного атташе.

Миссии союзников, естественно, сидели в Москвеи пробавлялись процеженной советскими службами информацией о положении нафронтах. Положение было горестным, и информацию подслащали. Даян рвался увидетьвсе собственным глазом и видел регулярную фигу, равно как и прочие: во-первых,нечего им смотреть на разгромы, драпы и заградотряды, во-вторых — шлепнут ведьеще ненароком, кому охота брать на себя ответственность за то, что не убереглисоюзника: головы и за меньшую ерунду летели горохом. Даян сидел в посольстве,пил на приемах, матерился на английском, русском и иврите и строчил бесконечныеотчеты в Лондон.

Но после Сталинграда и Курской дуги ситуацияизменилась. Пошли вперед. Запахло победой. Было уже что показать и чему как быи поучить в упрек: мол, вот так вот, а вы чего там сидите. А поскольку взятиеКиева было запланировано на 7 Ноября сорок третьего года как первая показнаяпобеда к назначенной торжественной дате, — последовало высочайшее указаниедопустить отдельных союзных представителей к театру военных действий. Чтобыубедились воочию в мощи и сокрушительном натиске Красной Армии и оповестили оних все прогрессивное человечество, трусливо и шкурнически отсиживающееся потеплым домам. Вот так Даян оказался командирован в качестве наблюдателябританской военной миссии под Киев, имеющий быть взятым к годовщине революции.

1-м Украинским фронтом, на каковой былавозложена эта почетная миссия, командовал тогда генерал армии Рокоссовский.