Легенды Невского проспекта - Михаил Веллер

Невозвращенцы всякие — это было неинтересно,чего ж не остаться, если ты уже туда комфортным образом попал: смаковали только— кого из ответственных чинов вздрючат потом за слабую идеологическую работу сподчиненными. Пикантно, правда, смотрелось, когда вся группа возвращалась внекоей стыдливой растерянности, а ее руководитель, стократ проверенный КГБсотрудник с анкетой столь блистательной, что на международной выставкечистопородных гончих впору большую золотую медаль получать, — трусливо, какписали тогда газеты, озираясь, лакейски семенил в сторону буржуазногопосольства. Тогда руководящая рука отвешивала ответственным товарищам особеннокрепких подзатыльников, чьи-то карьеры булькали в болото, и хоть в мировоммасштабе это пустяк, а все-таки простым людям приятно!

Хотя и здесь не обходилось у нас безнесправедливостей. В порту к штурману жена приходила, так он ее вывез в Англиюв ящике для постельного белья. То, что они в Англии остались — это уже печальангличан, с нашими ребятами везде хлопот не оберешься, а на судне — еще триштурмана, не потонут чай, а в резерве — так просто толпа штурманов ногамисучит, в Англию хочет; но вот за что закрыли визу, влепили строгачей иприменили прочие репрессии к капитану и первому помощнику? Ну, первому — задело, его затем на судне и держат, чтобы советский строй во всем превосходилвсе остальные, но как прикажете капитану штурмана воспитывать? Спать с ним впортах вместо жены? Нет, капитана жалко…

К счастью, все это в прошлом… Сейчас иначе.Просто стало все. Билет в Америку? ради Бога — свободно. Зарплату за десять летскопи — и за въездной визой. Кто ее тебе даст, кому ты там нужен? а-а, скольколет тебе большевики это твердили: никому ты там не нужен, — теперь убедился?Скучно, господа… Вот когда один зимой в метель дунул в Швецию через залив на«Жигулях», по льду, со свистом — и домчался, опять же догонять не на чем егобыло — о: это была — романтика; приключение, порыв.

Но — бывали истории совсем иные, даже —обратные: непредвиденные случались истории; непредсказуемые!..

Воскресным летом на ленинградском заводе «Серпи молот» устроили день здоровья. Затоварились водкой, оделись в спортивныекостюмы и поехали в собственном автобусе по грибы. На Карельском перешейкезнатные грибы растут. Опять же, в соленом и маринованном виде под водочку летятнеобыкновенно. Свежий воздух, хвойный лес, домашняя закуска — что еще человекудля здоровья надо? Прикатили, выпили, душа песен запросила.

Пьют себе и поют. Поют — и пьют. И закусывают.

Напелись. Стали грибы собирать. Грибной,кстати, год выдался. Птички чирикают, озера блестят; собирают грибы. Собрали.Сели обедать, костерок разложили: выпили. Допили. И усталые, но довольные,полезли в автобус.

В автобусе спорторг сделал перекличку. И показалось,что выезжало их на одного больше. Пересчитали два раза — не хватает. Пьяных поголовам перечли — все равно не хватает. По списку пальцем проверили: инженераМаркычева не хватает!

Разозлились: ехать пора, носит его нелегкая!Погудели. Подождали. Покричали. Нет инженера Маркычева.

Ну, вывалились из автобуса, заулюлюкалиразбойничьими голосами, зааукали по лесу, засадили матюгами: нет Маркычева.Спорторг, ответственный за мероприятие, волнуется, прыгает: ищи его, товарищи!лес, как-никак…

До сумерек бродили и гукали, кайф весь безтолку повыветривали: нет Маркычева. Заблудился, что ли. И черт с ним! неночевать же здесь! скотина, весь коллектив взгоношил, а сам уж, наверно, напопутной свалил домой. Поехали и мы!

Из дому ночью спорторг позвонил Маркычеву —нет: нету.

Назавтра приходят все на работу — нет инженераМаркычева.

Вот неприятность какая. Нехорошо… Заблудилсячеловек. Бросили пропавшего товарища.

Ну, спорторг отправился в профком идокладывает: так и так… один заблудился, все решили, что он до станции дошел иэлектричкой домой вернулся, или на попутной, до ночи ждали… Сколько выпили,спорторга спрашивают. Да немного, никаких неприличностей не было. Верно,говорят, шофер тоже говорил, что на этот раз никто автобус не обрыгал.

Еще день-другой: не объявляется Маркычев.Заявили официально в милицию: заблудился наш товарищ, в таком-то месте и втакое-то время, одет в синий спортивный костюм и коричневые кеды, лет —тридцать семь, рост средний, волосы каштановые, просим вернуть к жизни иколлективу: ГАИ, морг, железнодорожная охрана, травматология. Нет Маркычева,как корова языком слизнула!

Объявление в розыск, фотография на плакате,щиты в вестибюлях и на вокзалах; переходит коллега Маркычев в пятое измерение,в некую абстрактную субстанцию…

Ну, тем временем спорторга переизбрали, лишилипремии, вместо путевки на сентябрь в Евпаторию дали выговор с занесением вкомсомольскую карточку; профоргу выговор; парторгу тоже выговор; как же мыпотеряли человека, товарищи. По утрам обсуждали: как? нету? сколько времениможно блуждать в карельских лесах, не сибирская тайга все-таки, не знаете выкарельских болот, там армии пропадали, не то что инженер; нет, должен в концеконцов выйти к жилью, кому это он что должен? ага! городской интеллигент, ножкуподвихнул, на грибах-ягодах недолго походишь, причем заблудившийся кругамиходит… поганку съест — и хватит мучаться… А у всех дела, дети, очереди,болезни, денег нет: говорили, что он, конечно, найдется, а про себя думали,что, конечно, с концами; своих забот хватает…

Бухгалтерия — с проблемой: когда найдется —платить ему как? отпуск за свой счет? вынужденный прогул? или больничныйоформлять? Прогул — так долой тринадцатую зарплату и очередь на квартиру.Администрация: а сколько вообще ждать, чтоб на его место нового брать? А какего увольнять, по какой статье?

И за всеми текучими и неотложными живымиделами окончательно отплыл в туман инженер Маркычев, перестал даже ивспоминаться как живой человек, а превратился в некую условнуючеловеко-единицу, которую надо грамотно списать, умудрившись соблюсти и учестьвсе сложные требования трудового законодательства и гражданского кодекса, чтоне так просто в наших условиях; ох, не просто!.. Зараза был этот Маркычев, нефиг бродить одному где не надо; расхлебывайся теперь за него… скотина!

И даже стало ясно представляться, будто самиего хоронили.