Предают только свои - Сергей Самаров

– Не стеснит? – спросил полковник.

Радиолов коротко глянул на старшего лейтенанта Опарина и лейтенанта Крамолова, которые даже в предбаннике продолжали недавно начатую партию в шахматы. И так увлеклись игрой, что могли бы, по мнению командира, даже на выстрелы не среагировать.

– Не стеснит, товарищ полковник. Особенно если он умеет в шахматы играть…

– Вот насчет любви к шахматам, честно говоря, не выяснял ситуацию. Не догадался как-то… Ну, ладно, коль договорились, тогда после бани отправляйтесь отдыхать, а к прилету самолета я вас подниму. Предварительно позвоню…

Засыпать по приказу собственного организма умели все «волкодавы». А организм дает приказ после получения приказа от командования. Поскольку в данной операции бойцами группы опять командовал полковник Черноиванов, его приказ и был сразу выполнен. Но сон, как обычно, не превышал четырех часов. Это тот минимум, который рекомендуется медициной, чтобы организм бойца восстановился и обрел новые силы. Такой график сна и бодрствования соблюдался даже дома, когда бойцы находились в семейном кругу. Все «волкодавы» прекрасно знали, что излишний отдых плохо скажется на самочувствии, потому что он нарушает наработанные ритмы жизни.

И так совпало, что через четыре часа, когда все проснулись и отправились в отгороженный в палатке угол, где над тазиком висел один на всех умывальник, капитану Радиолову позвонил Черноиванов:

– Подъем, капитан! Успели отдохнуть?

– Только что поднялись, товарищ полковник. Приступили к умыванию. Я вот уже умылся. Осталось одеться.

– Через десять минут я подъеду за вами. Будьте готовы. На звук двигателя можете сразу выходить. Если при вас принесут еще одну кровать с постельными принадлежностями, не удивляйтесь. Это для младшего сержанта Сеголетова.

– Понял, товарищ полковник. Будем готовы.

Радиолов быстро заправил постель, оделся сам и голосом подогнал остальных «волкодавов».

– Пошевеливайтесь! Черноиванов скоро выезжает. Едем встречать самолет. Дневальным остается лейтенант Крамолов. Старший лейтенант Опарин, если желает, может остаться с ним. Тут должны еще одну кровать поставить. Для оператора РЭБ. Что надо будет, сделаете. В шахматы желательно не играть. – Однако, взглянув на оставшихся офицеров, капитан все-таки сжалился: – Хотя это и не категоричный приказ. Если играть все же будете, о внимательности не забывайте…

Раньше времени кровать для младшего сержанта Сеголетова не принесли, а автобус уже прибыл. Тот же самый, старенький, на котором добирались от Тартуса до Хмеймима, а до этого от Кафр-Зиты до Тартуса. Полковник Черноиванов сидел на уже привычном для себя месте спиной вперед, предоставив весь салон к услугам «волкодавов». У каждого из них тоже было собственное место, куда все и расселись.

– А шахматисты что? – спросил полковник, показывая, что его внешне полусонное состояние является обманчивым, он все видит и все помнит. – Оставил их партию завершать?

– Дневальные. Уже не играют.

– Не много ли? Два дневальных на такую маленькую группу…

– Второго специально оставил. Помогут кровать для младшего сержанта поставить.

Во внутренние дела группы Черноиванов не вмешивался. Он не вмешался бы даже в том случае, если бы Радиолов оставил двоих офицеров доиграть партию в шахматы. Группой командует Радиолов, и ему лучше знать, кто и что обязать делать.

В автобусе было пыльно, как и на пыльной дороге, что вела на базу военно-космических сил. Но внутри базы пыли не было, хотя бетон, прогревшийся за день до горячего состояния, старательно отдавал свое тепло воздуху. И делал это активнее, чем обычно делает песок пустыни. А когда с бетонной дороги выехали на асфальт аэродрома, к горячему воздуху добавилась еще и естественная асфальтовая вонь. К счастью, асфальта здесь было несравненно меньше, чем бетона. По асфальту пришлось доехать только до будки КПП, где Черноиванов вышел и поговорил с дежурным мичманом, который что-то объяснил полковнику и показал пальцем то ли на карте, то ли на чертеже в своих документах из кожаного планшета. После чего Черноиванов вернулся в автобус и сказал водителю, куда ехать.

Оказалось, встречаемый самолет уже стоял на стоянке в том же месте, где недавно стоял самолет, на котором в группу прибыло пополнение в виде двух снайперов – лейтенанта Сергеева и лейтенанта Югова. Выгрузка из самолета уже началась, ею руководил высокий и тощий человек в военной камуфлированной форме, точно такой, как новая форма «волкодавов». В ночном полумраке его было почти не видно. Впечатление складывалось такое, что это некая тень, появившаяся под крылом самолета непонятно откуда. Капитан решил, что новые костюмы им прислали не напрасно. Остановив автобус, полковник вышел, поговорил с этим человеком, который оказался младшим сержантом, и вернулся в автобус. Сразу приказал Радиолову:

– Пошли двоих багаж из самолета забрать. Сеголетов покажет…

Капитану даже приказывать и посылать кого-то не пришлось. Ближе других к двери сидели Ласточкин и Карошко, они сразу и вышли. Сам Радиолов автобус так и не покинул. Вскоре старший лейтенант с лейтенантом вернулись. Каждый нес на плечах по объемному рюкзаку, наполненному чем-то угловатым. Третий рюкзак оставался на плечах младшего сержанта, который вошел в автобус следом за офицерами.

– Не слишком ли много вещей для одного человека? – познакомившись с Сеголетовым, парнем еще достаточно молодым, худощавым до иссушенности, и пожав ему руку, спросил Радиолов. – Люди семьей на курорт едут, меньше с собой берут.

– У меня личных вещей почти нет. Только аппаратура, – сообщил младший сержант.

– Все забрали? – поинтересовался полковник Черноиванов.

– Все… – ответил младший сержант по-граждански, тогда как военнослужащий обязан был сказать «Так точно, товарищ полковник. Все». Но капитан Радиолов уже давно слышал, что бойцы научных рот, по сути дела, являются гражданскими лицами, и спрос с них в отношении уставных отношений небольшой. С них следует спрашивать только за их профильную работу. Понимал это, видимо, и полковник, который на ответ никак не отреагировал.

– Поехали… – распорядился Черноиванов и добавил что-то на арабском языке, обращаясь уже к водителю.

Назад, в палаточный городок, ехали, уже не заезжая на асфальт, и не дышали горячими испарениями битума. Когда автобус остановился против палатки, вышли все, кроме полковника. Радиолов выходил, как обычно, последним, и полковник задержал его за рукав:

– Алексей Терентьевич, как младшего сержанта устроишь, возьми его и тех, кто с тобой на операцию пойдет, и мне позвони. Я машину за вами пришлю.

– А остальные?

– Ты же не хотел лишних задействовать. Передумал?

– Никак нет, товарищ полковник. Не передумал. Только остальных я планирую в прикрытие выставить. На случай преследования.

– Понятно. Прежний вариант. Я с этим уже знаком. Только ты тоже учти… Нужно так отработать, чтобы преследования не было. Чтобы американцы никак не смогли подумать на нас. Все, что они благодаря «кроту» сейчас знают о твоей группе, – это то, что группа выступает в прикрытие комплексам РЭБ «Красуха-4». «Красуха» будет и в самом деле работать, но в другом месте, хотя и сюда будет доставать. Они с сильным прикрытием в настоящий момент уже выехали к месту работы. А здесь ты должен все сотворить чисто, без помарки. В крайнем случае уничтожить все и всех так, чтобы следа не осталось и некому было даже намек дать. Для того тебе огнеметы и выделили. После работы «Шмеля» никакая экспертиза ни хрена понять не сможет.