Предают только свои - Сергей Самаров

Группа, таким образом, была полностью экипирована, вооружена даже в большем объеме, чем перед выездом в Тартус, – добавилось шесть контейнеров огнеметов «Шмель», – и готова к выезду на самое опасное задание.

Отъезжающих никто не провожал. Радиолов только сдал комнату, в которой проживала группа, под поверхностный взгляд мичмана, помощника дежурного по комендатуре базы, которому и вручил ключ от двери. Мичман не стал проверять даже комплектность постельного белья, чтобы не задерживать отъезжающих. Пришлось только по непонятной причине простоять почти пять минут перед воротами, пока солдат морской пехоты не вышел и не открыл их. Дальше двинулись на вполне приличной для старого автобуса скорости между двух боевых машин пехоты.

Только когда покинули пределы города и миновали первую пригородную деревню, головная БМП остановилась. За ней остановились и автобус, и вторая БМП. Задержка была вызвана тем, что морские пехотинцы пожелали перебраться «на броню». Радиолов мог только одобрить такое желание. Глотать пыль было все же лучше, чем расстаться с жизнью. Хотя так близко от Тартуса ждать засады не приходилось, все же лучше было бы обезопасить себя. Капитан хорошо знал, что в случае засады и при наличии у нее гранатомета с бронебойными гранатами первый выстрел последует в головную машину, второй – в замыкающую. Это будет попытка запереть автобус и лишить его возможности маневра, чтобы потом спокойно расстрелять статичную цель. А при попадании бронебойной гранаты в БМП, при пробитии защиты, внутри на короткое мгновение создается чрезвычайно высокое давление, которое человеческий организм выдержать обычно не в состоянии. После пробития гранатой брони в бронетехнике редко кто выживает. «На броне», конечно, более высок риск получить пулю. Но там, при хорошем стечении обстоятельств, могут спасти бронежилет или шлем, там стрелок может промахнуться, и есть возможность спрыгнуть в пыль, перекатиться и за счет перекатывания избежать второй автоматной очереди или же ответить на нее собственной очередью. Это во всех частях спецназа хорошо знали. А морская пехота – это тоже спецназ, и достаточно качественно подготовленный.

Так и поехали дальше. «Волкодавы» были заняты собственными мыслями, только старший лейтенант Опарин и лейтенант Крамолов снова играли в шахматы и морщили лбы, склонившись над доской, поставленной на пыльное сиденье между ними.

Вдруг зашипело и защелкало переговорное устройство в кармане у капитана Радиолова.

– Товарищ полковник, – раздался голос старшего сержанта морской пехоты, что ехал «на броне» рядом с башней БМП и вызывал на связь полковника Черноиванова. – Товарищ полковник…

– Это капитан Радиолов, – отозвался Алексей Терентьевич. – Что там у тебя, старший сержант, случилось?

– Впереди вижу «беспилотник» вертолетного типа. Барражирует над дорогой, – доложил замкомвзвода. – Похоже, нас ждет…

– Отбомбить хочет?

– Я же говорю, вертолетного типа. Эти обычно только наблюдатели. Разведка с воздуха… Фиксирует, где мы находимся.

– Далеко он?

– Далеко. Только в бинокль его и видно.

Радиолова не устраивало такое понятие, как «далеко», ему нужна была точная дистанция, как обычно сообщают такие данные «волкодавы», но он тут же сообразил, что у старшего сержанта бинокль просто не имеет дальномера, и потому он оперирует такими невнятными понятиями.

– Ясно. Останавливай колонну! – распорядился капитан и, убрав в карман переговорное устройство, по внутренней связи позвал в микрофон: – Ласточкин!

– Я, командир!

– Слышал?

– «Беспилотник»…

– У тебя есть опыт. Попробуй…

– Вертолетного типа?! Нет проблем. Сделаю! Он же низкоскоростной…

У снайпера старшего лейтенанта Ласточкина на счету были не только «беспилотники» вертолетного типа, но и высокоскоростной «беспилотник»-камикадзе, и даже вполне пилотируемый американский вертолет-штурмовик «Апач АН-64».

Короткая колонна остановилась. Молчаливый водитель автобуса увидел в зеркало, что Ласточкин с винтовкой идет к выходу, и открыл дверь. Старший лейтенант устроился локтями на пыльное крыло боевой машины пехоты сзади так, что длинный ствол его винтовки «Сумрак» вытянулся вдоль корпуса БМП. Он потратил добрых десять секунд на поиски «беспилотника» тепловизионным прицелом. Когда «беспилотник» все же был найден, еще три секунды ушло на прицеливание, после чего в наушниках грянул выстрел. БМП как остановились с включенными двигателями, так и не выключали их, поэтому морским пехотинцам выстрел, скорее всего, был не слышен, как и полковнику Черноиванову, который сидел в автобусе спиной вперед неподалеку от двигателя, а свой шлем с гарнитурой связи положил на капот, расположенный между ним и водителем.

– Что время за хвост тянешь, Ласточкин? – спросил он, приподняв шлем так, чтобы можно было говорить в микрофон. – Давно пора целую эскадрилью расстрелять.

А старший лейтенант как раз подошел к двери автобуса и, поставив ногу на ступеньку, беспечно ответил:

– Я бы и эскадрилью расстрелял, но там всего один и был. Развалился в воздухе. Едем дальше, товарищ полковник… – после чего прошел на свое место, задев пластиковым прикладом винтовки угол шахматной доски, отчего фигуры покачнулись.

– Осторожнее нельзя? – проворчал старший лейтенант Опарин. Он, кажется, даже не заметил того, что Ласточкин выходил работать.

Боевая машина пехоты впереди сделала звучную прогазовку на нейтральной скорости. Радиолов вытащил переговорное устройство и скомандовал:

– Старший сержант! Вперед! Просматривай кусты по краям дороги. Если что-то подозрительное увидишь, прочистите кусты пулеметом.

– Есть прочистить кусты пулеметом! – ответил морской пехотинец, и капитан увидел, как старший сержант, уже, видимо, до предела наглотавшись дорожной пыли, забрался в башенный люк БМП на место оператора-наводчика. Там и качественные приборы наблюдения имелись, которыми грех было не воспользоваться.

Башенный пулемет заговорил вместе со скорострельной тридцатимиллиметровой пушкой через пять минут продвижения по дороге. И тут же к ним присоединились автоматы бойцов морской пехоты, сидящих «на броне».

Радиолов снова достал переговорное устройство.

– Старший сержант, валяй, делись информацией, что там у тебя?

Капитан перешел вперед, к двигателю, встал рядом с полковником Черноивановым, сидящем по-прежнему с невозмутимым видом, скрестив руки на животе, и поднял бинокль.

– В кустах засада была! – сообщил старший сержант. – Я на место оператора-наводчика сел. Сам стреляю.

– Почему решил, что засада? Может, просто мирные жители любопытствовали… – предположил Радиолов, понимая, как сложно бывает различить бандитов и мирных жителей.

– Разбегаются, при этом все с оружием в руках. И два гранатомета у них. Было… Сейчас последнюю группу положу. С последним гранатометом…