По старой доброй Англии. От Лондона до Ньюкасла - Генри Воллам Мортон

Церемония происходила при большом скоплении народа — в тот вечер едва не половина Рипона собралась послушать горниста. И вот, когда он взял самую верхнюю, пронзительную ноту, по толпе прокатился приглушенный шум голосов. Тысячи людей увидели, как в одном из окон верхнего этажа возникло лицо Хью Рипли! Бывший мэр города окинул взглядом собравшуюся толпу и снова растворился в темноте.

В Рипоне до сих пор можно разыскать очевидцев описываемого события. Эти люди свято веруют, будто видели той ночью призрак старого Рипли. И хотел бы я посмотреть, у кого хватит смелости опровергнуть их рассказ. В любом случае история-то красивая!

Эти маленькие йоркширские города-ярмарки весьма типичны.

Вы можете приехать в один из них на георгианском поезде, пообедать в традиционном трактире с названием «Лошадиная голова» и — если не заглядывать в заброшенный порт — даже не догадаться, что городок уже двести лет как мертв. Рипон выгодно отличается от своих собратьев. Внешне он тоже мало изменился за последние столетия, но, несмотря на это, городок явно не собирается умирать. Напротив, он удивляет деловой хваткой и предприимчивостью. У Рипона есть еще одна отличительная особенность: это единственный город на севере Англии, где до сих пор бережно хранят память об Уилфриде Рипонском — одном из четырех великих северных святых. Трем остальным — святым Петру Йоркскому, Кутберту Дарэмскому и Иоанну Беверлийскому — повезло меньше. Они не стали объектом ежегодного протестантского празднества, которое представляет собой воистину незабываемое зрелище. Что касается Рипона, то здесь в первую неделю августа проходит торжественное шествие, посвященное покровителю города, Уилфриду Рипонскому. Неискушенный иностранец наверняка удивится, увидев в центре процессии самого святого (живого-живехонького!) — тот едет верхом в окружении музыкантов, обряженный в рясу и с обязательным посохом в руках.

Данный обычай возвращает нас к самым истокам истории Рипона. Это воспоминание о том дне, когда святой Уилфрид вернулся в родной монастырь после длительного миссионерского странствия. Подобно тому как парад лорд-мэра в Лондоне берет начало в далеком прошлом — по сути, он имитирует торжественные процессии «королей» торговли и их приспешников, — так и рипонский праздник отражает давнее счастливое событие для горожан.

— Мы могли бы напомнить Лондону, — сказал один из старожилов Рипона, — что он является всего лишь третьим городом в Англии. Ведь в древности столицей считался Йорк, за ним шел Рипон, и потом только Лондон. Не знаю, было ли такое, чтобы все трое — лорд-мэры Лондона, Йорка и наш мэр — встретились на каком-нибудь официальном мероприятии. Но если б такое когда-либо произошло, то лондонцы были бы сильно разочарованы, увидев, что их уважаемый лорд-мэр лишь третий по старшинству…

В наше беспокойное время, когда весь мир куда-то спешит и меняется прямо на ходу, особо важно хотя бы изредка посещать такие маленькие городки, как Рипон. Только здесь вы получаете возможность прикоснуться к незыблемым корням Англии, ощутить дыхание далекого и непреходящего прошлого.

Я открываю для себя три бриллианта Норт-Ридинга — аббатства Фаунтинс, Жерво и Риво.

1

Бывают такие мгновения, когда путник останавливается и говорит себе: «Ну, вот и все! Мое путешествие окончилось, едва успев начаться. Нет никакого смысла ехать дальше! Ведь исколеси я даже все дороги, пространствуй еще сто лет, все равно ничего более прекрасного не увижу».

Со мной такое случилось трижды за один день. Подобная мысль приходила мне в голову всякий раз, когда я в восхищении замирал перед разрушенными алтарями Фаунтинса, Жерво и Риво. Могу засвидетельствовать: все три старинных аббатства — истинные драгоценности Норт-Ридинга. Следовало бы учредить какой-нибудь благотворительный фонд, который бы собирал всех несчастных людей, всех больных телом и духом, и привозил бы их к этим аббатствам. Ибо это место, где царят Мир, Покой и Красота.

Раньше мне уже доводилось видеть Гластонбери с его разрушенной аркадой над зеленой травой; я видел королевский монастырь Бьюли в Нью-Форесте, чьи развалины маячат подобно белому призраку в полях; я осматривал аббатства в Тинтерне, Тьюксбери, Билдвасе и еще с дюжину подобных мест в Южной и Западной Англии. Но нигде я не встречал ничего, что смогло бы сравниться по красоте с этими тремя аббатствами — Фаунтинс, Риво и Жерво. В Англии нет другого такого места, где бы мне захотелось провести долгий летний день. Будь моя воля, я бы на рассвете приехал в Фаунтинс, полдень встречал бы в Риво, а Жерво отвел бы вечерние часы — это аббатство как самое меланхоличное из всей троицы наиболее подходит для созерцания летнего заката.

Любому из своих соотечественников (не важно, женщине или мужчине), жаждущему духовного катарсиса, я бы посоветовал: «Отправляйтесь в Рипон и посетите все три аббатства по очереди». Их белые останки излучают благостный покой, в этих аббатствах сосредоточена вся гордость и слава нашего прошлого. Подобно трем святым, остановившимся помолиться в пути, они застыли коленопреклоненные посреди зеленых йоркширских лугов с россыпью белых маргариток. Странные, двойственные чувства одолевают протестанта на развалинах этих аббатств. Я не могу разделить радость Джорджа Борроу по поводу разрушения этого средоточия средневековых суеверий. Но, с другой стороны, мне не понять и ужаса католика перед Реформацией, которая в конечном счете привела к падению великих аббатств. Одно я могу сказать с уверенностью: нет прощения человеку, поднявшему руку на такую совершенную красоту. Да будет покрыто позором имя того грубого, бесчувственного варвара, который посмел разрушить столь прекрасные творения!

И когда вы безмолвно взираете на разоренный неф, когда на цыпочках идете по боковому приделу, над которым вместо крыши сияют голубые небеса, или же сидите на треснувших сидениях в опустевшем здании капитула — возможно, вас, как и меня, посетит крамольная мысль о том, что ныне, в годину своего упадка, эти святыни ближе к Богу, чем в прежние, более счастливые времена.

2

Упрямый зеленовато-бурый мох покрывает главный престол Фаунтинского аббатства. Ласковые лучи послеполуденного солнца освещают западную стену, проникают сквозь многочисленные проломы внутрь церкви и отпечатывают золотые квадраты и треугольники на нормандских колоннах главного нефа. Мелкие птички беспрепятственно летают туда-сюда через пустые глазницы окон, освещающих хоры, а от главного алтаря к западным вратам протянулась зеленая ковровая дорожка, состоящая из легчайшего и нежнейшего дерна во всей Англии. Обратите внимание на оконные проемы, в которых не осталось ни единого дюйма стекла, и вы будете поражены открывшимся зрелищем. Такое впечатление, будто вы смотрите на оправленную в раму картину, на которой переплетенные ветви и зеленые листья образуют сакральные узоры.

Здание аббатства, в котором преобладают серые и красно-коричневые цвета, стоит в самом центре старинного парка. Оглядитесь по сторонам, пока шагаете по тропинке длиной в целую милю. Слева от вас за деревьями скрывается декоративный водоем, и вы то и дело отмечаете проблески блестящей водной глади. А справа сплошное буйство красок: там на многочисленных пригорках и лужайках высыпали первые весенние цветы — бледно-желтые примулы, лиловые фиалки, а рядом с ними простодушные незабудки и синие колокольчики, вместе они формируют облачко темно-голубого тумана, которое парит в футе над травой.