Собачий вальс Мендельсона - Маргарита Южина

– На кого столик оформлен? На какое число?

– Число сегодняшнее, а столик на Соколовского, – радостно прощебетала Сашка.

– Хорошо, закажу, – пообещал отец и фыркнул в трубку: – Ты хоть потом расскажи, как все пройдет-то.

– Обя-за-тель-но! – отчеканила в трубку Сашка, попрощалась и довольно потерла руки. – Так-то, Люсенька, будешь знать, как меня своим Соколовским дразнить. Тыщу раз говорила, чтобы без меня по ресторанам не бегала, там же так опасно, хи-хи!

Настроение немного поднялось, а уж вечером и вовсе подпрыгнуло до верхних этажей.

Потому что вечером неожиданно, без предупреждения приехал Павел.

– Собирайтесь, – загадочно блестел он глазами.

– А куда? – не поняла Сашка. – Мне Жорку с собой брать?

– Да! Сегодня я приглашаю вас вместе с этим зверем! Жор, я тебя тоже приглашаю.

Жорка сразу же стал суетиться, бегать по прихожей, тыкаться носом в Сашкины ноги, повизгивать, то есть собираться.

Павел вез их в полном молчании, только все время загадочно и тепло улыбался. Зато вовсю щебетала Сашка.

– Сегодня мы должны были с девочками встретиться, они мне звонили, но у меня на работе совсем не было времени. Да еще и Жорик в бассейн нырнул…

За пять минут она пересказала ему все свои новости, еще и Жорка добавил – раза два тявкнул. Так незаметно они подъехали к дому Астурова.

– Похоже, мы приехали к тебе в гости? – повернулась к Павлу Сашка. – Здорово. Жорик, ты идешь в гости к Баксу! Эх, жалко, мы раньше не знали, обязательно бы купили ему гостинец.

– Саш, для него гости – лучший подарок. Тем более Жорик.

И в самом деле, как только они вошли, Жорка сразу же унесся в комнату, и там послышалась веселая беготня.

– Саша! Срочно в комнату, а то они испортят мне весь сюрприз, – ужаснулся Павел и понесся в комнату.

Сашка побежала следом. Вошла и обомлела. Комната была в полумраке, ее освещал только небольшой светильник, посредине комнаты стоял маленький круглый столик, завешанный белой кружевной скатертью. Массивный бронзовый светильник с вычурным ажурным рисунком высился на середине столика, вино, два фужера, две маленькие вазочки с фруктами и конфетами и цветы. И все. Павел незаметно поставил диск, полилась классическая музыка.

– Па-ша, – боялась шевельнуться Сашка, чтобы не спугнуть видение, – я как будто в прошлый век попала. Так красиво.

– Садись, – пригласил Павел и зажег свечу.

Обстановка была такая романтическая, что Сашка искренне пожалела, что не надела платье с кринолином.

– Это Чайковский, – кивнул Павел в сторону музыкального центра. – Чтоб соответствовать моменту, так сказать.

– Какая музыка красивая. Из «Щелкунчика», кажется, – вспомнила Сашка.

– Наверное, – кивнул Павел. – А сейчас. Вот! Вот прекрасная мелодия! Как раз для такого случая.

Теперь из колонок звучала красивая, протяжная и очень грустная музыка. Сашка вздохнула: что же это за случай такой?

– Это Свиридов, – со знанием дела пояснил Астуров. – Из «Метели». Под нее очень хорошо в любви признаваться.

Сашка кивала, а у самой перед глазами так и вырисовывалась картинка, как из соседнего подъезда хоронят незнакомого дедушку. Как раз под эту музыку.

– Очень хорошее произведение, – согласилась Сашка. – Универсальное такое. И в пир, и в мир, так сказать.

– Саша, – взволнованно начал Павел, перейдя к главному, – я хочу…

– Погоди, Павел! Жора! Бакс! Что вы носитесь там, как кони! Посидите минутку спокойно! – рявкнула Саша и снова повернулась к любимому с нежной улыбкой. – Я слушаю тебя, Павел. Ты что-то хотел сказать?

– Да я хотел… – засмущался Астуров, повернулся и крикнул: – Кому сказали – спокойно посидеть?! Саша…

Он полез в карман и вытащил оттуда коробочку.

– Это тебе. – Он протянул коробочку Саше, и та с волнением ее открыла.

В коробочке было большое серебряное кольцо очень тонкой работы. Сашка, к своему стыду, слабо разбиралась в камнях, а в середине кольца был большой белый камень.

– Это бриллиант? – бухнула она первое, что пришло на ум.

– Нет, Сашенька, это не бриллиант. Но кольцо само по себе очень дорогое. Это кольцо моей бабушки. Она просила подарить его моей самой любимой женщине, до тебя у меня этой женщины не было…

Сашка на минутку представила ту старую женщину, которая горевала, что не привезли на свадьбу еще и дедушку, и восхитилась: каким может быть разным один и тот же человек!

– Давай я тебе надену, – попросил Павел и аккуратно надел Сашке на палец кольцо.

Оно было чуть-чуть великовато, но только самую капельку.

– Какая красота! – восхитилась Сашка, отставляя руку в сторону и любуясь подарком. – И ты… ты так все устроил. Даже розы, и те старинного английского сорта – нераскрытые бутоны, кремового цвета. Паша! Я от тебя просто без ума! Как ты догадался устроить именно сегодня такой вечер?

Павел улыбнулся.

– Но ты же сама писала. Только я немножечко все изменил, по-своему.

– Здорово, – не переставала любоваться кольцом Сашка. – А что я писала?

– Са-аша-а, – с обиженной улыбкой протянул Павел. – Как же ты не помнишь? Вот.

Он вытащил из кармана свернутый листок.

– Вот смотри, – и протянул ей записку.

– «Милый буду ждать тебя сегодня в конце старой алеи ровно в полночь. Всегда твоя рабыня», – прочитала Сашка, и лицо ее вытянулось.

– Между прочим, – заметила она, – обращение выделяется запятыми, я еще со школы помню, и в слове «аллея» две «л».

– Какое обращение? – не сообразил Павел.

– Милый, – пояснила Сашка.

– Да, я слушаю тебя, Сашенька, – подался к ней Павел.

Нет, он определенно ничего не хотел понимать. Записку писала совсем не Сашка, это ж ясно как день! А Астуров и обрадовался! Особенно подписи, наверное, как же – «Всегда твоя рабыня»! Это Сашка-то рабыня?! Не рано ли в рабыни ее зачислили? Вот точно – Соколовский постарался.

– Эта записка – шутка, Павел, – усмехнулась Сашка. – Тебя кто-то разыграл.

У Павла исчезла улыбка с лица.

– То есть… Ты хочешь сказать, что записку эту не писала?

– Я уже сто лет не писала записок. Сейчас есть Интернет, эсэмэски, да и сотовый телефон всегда под ухом – можно позвонить и сказать, – фыркнула Сашка и тут же пожалела.

Да и черт с ней, с этой запиской, главное, что Павел вон как старался! Он такой вечер устроил! Да и потом абсолютно ясно, что написал этот пасквиль Соколовский!

– Паша, – замялась она. – Я тебя сейчас опять разыграла. Конечно же, это я написала тебе любовное письмо и назначила встречу. А кто же еще? Или у тебя еще кто-то есть? Признавайся немедленно!