Женщины Парижа - Летиция Коломбани

Такова уж она, Синтия. Вечно голодная Синтия.

Солен вернулась домой, удрученная рассказом Сальмы. В голове отдавались слова, жестокие слова, брошенные ей прямо в лицо Синтией: «Убирайся отсюда!» А ведь Солен только-только начала приживаться во Дворце, чувствовать себя приносящей пользу. Но неистовая злость Синтии ее подкосила по-настоящему. «Убирайся к себе!» – это значило: «Ты не такая, как мы! Нет в тебе ничего общего с женщинами отсюда, из приюта. Жизнь оградила тебя от всего этого, и ты не можешь ни понять нас, ни помочь нам. Ты никогда не станешь одной из нас. И какое все это имеет отношение к волонтерству, к „доброй воле“, раз всем на нас наплевать. Оставьте вы себе вашу „добрую волю“!»

«Убирайся отсюда!» – не значило ли это «Нет у тебя морального права здесь находиться»?

И вот еще что дала ей понять Синтия, вооруженная всем своим гневом и презрением. Это то, что она не нужна здесь, что она не приносит никому никакой пользы. Ведь, по мнению Синтии, у таких, как Солен, изначально взгляд на людей бывает двух видов. Для нее существуют «те, кто сверху» и «те, кто внизу». И правда, кто она такая, зачем пришла сюда? Чтобы донести голос «нижних» до других людей? Или просто вторгнуться, неизвестно зачем, в их жизнь, развлечься, а потом навсегда выбросить из головы всех их, как только кончатся часы дежурства?

Да, Солен была здорово выбита из колеи этими нападками, однако в одном Синтия была права: она, Солен, пришла сюда не ради помощи этим женщинам, а ради помощи себе самой. Дворец женщины как вид терапии – вот о чем шла речь. Когда она почувствует себя лучше, она просто хлопнет дверью и вернется к своей обычной деятельности. Это место вынесено за скобки ее нормальной жизни. За скобки разочарований.

Курс танцев, несколько писем, и она уже почувствовала себя здесь своей? «Слишком просто», – ответила на это ей Синтия. «Убирайся отсюда!»

Солен было очень горько, обидно, она показалась себе жалкой и ничтожной. «Маленькая богатенькая девочка» – как поется в песенке. Она явилась сюда излечивать свою депрессию среди тех, кто куда несчастнее, чем она. Да и кому она собиралась здесь помочь, если начистоту?

Больше того. Сюда ее попросту втолкнул психиатр, почти вопреки ее собственной воле, ей навязал эту роль Леонар. Уж конечно, у нее самой никогда бы не возникло желания переступить порог приюта. Но на самом деле она нашла там для себя гораздо больше того, что предполагала. Она нашла «Это хорошо» Бинты, нашла глаза Сумейи, нашла «женщину с двумя евро», чашки чая, поданные африканками, и сеанс зумбы. То, что Солен пережила, разделила вместе с ними – она об этом и мечтать не могла. Обмен чувствами, душевное единение – вот что она тогда почувствовала в объятиях Бинты.

Уже какое-то время она действительно чувствовала себя гораздо лучше. Пусть пока медленно, но к Солен возвращался контроль над телом и разумом, постепенно к ней возвращалось все ею утраченное. Она становилась менее зависимой от лекарств, и психиатр уменьшил ей дозу. Он сказал, что доволен результатом. Смысл существования, вот что Солен обрела в стенах Дворца. Она почувствовала, что полезна обществу.

Да какая разница, на законном она здесь основании или нет? Из престижного она сюда пришла квартала или нет? Она – тут. Единственное, что важно, это то, что она сюда пришла. Несмотря на все разочарования, несмотря на безразличие. Несмотря на поломанный компьютер и проклятия Синтии.

Публичный писатель – это писатель для публики, для любого типа этой публики. Синтия, конечно, поколебала ее уверенность в себе, заставила задуматься о многом, но Солен держалась молодцом. Она не поддалась на провокацию, не ответила на ее оскорбления и шпильку. Она опять придет сюда в следующий четверг и встретит со свежими силами то, что может за этим последовать. Если даже не будет компьютера, она придет с ручкой и листом бумаги. И они станут ее единственным оружием, ее единственными союзниками. Солен знает, что если эти союзники и не могут принести много денег в современном мире, то, во всяком случае, в них ничуть не меньше мощи и силы, чем в компьютере.

Возможно, они не изменят истории Дворца, не изменят жизнь этих женщин, но они внесут свой вклад, «свою лепту», как колибри из сказки Пьера Рабхи[27], которую ей рассказала Сальма. Во время страшного лесного пожара звери беспомощно наблюдали за бедствием, точно парализованные, и только крошечная птичка колибри сновала туда-сюда, перенося в клювике капельки воды и бросая их в пламя. «Сумасшедшая дурочка, – говорил ей броненосец, – разве так ты справишься с огнем?» – «Знаю, что нет, – отвечала ему колибри, но, по крайней мере, я сделаю что могу».

Так и Солен, подобно этой маленькой птичке, выпавшей из гнезда, пытается справиться с лесным пожаром. Действия ее смешны, ничтожны, нелепы, скажет какой-нибудь умник. Но она просто сделает то, что будет в ее силах.

Сегодня утром ей позвонил Леонар, чтобы справиться о новостях. После урагана «Синтия» Солен опять переступила порог приюта, как дисциплинированный солдатик, вновь вернувшийся в строй. Теперь компьютер она оставила дома, взяв с собой только простой блокнот и карандаш.

Женщин, которым требовались ее услуги, во Дворце становилось все больше. Солен пришлось вывесить расписание своих дежурств, которые часто длились гораздо дольше положенного и нередко заканчивались поздно вечером. Она брала домой неоконченные письма, которые любила перечитывать позже, на свежую голову, иногда переделывая их и выправляя стиль. Порой мысли приходили к ней даже по ночам. И тогда ей приходилось вставать пораньше, чтобы еще поработать над письмами. Когда Солен писала на бумаге, она становилась более красноречивой, и ей это нравилось. К ней снова возвращались «ее словечки», «ее дорогие словечки», которых ей раньше так не хватало. В последние годы они словно ушли от нее, улетучились куда-то, потерялись. А теперь получалось, что они снова здесь, совсем рядом и не покинули ее, как ей думалось раньше.

Ее работа во Дворце. У нее был настоящий дар так высоко ценить просьбу, что она приобретала живое звучание, Солен словно приправляла ее искренним чувством. Порой в ее письмах или составленных ею документах имелась легкая нотка преувеличения, которую она охотно себе позволяла. Это вовсе не значит солгать, объясняла она клиенткам. В деловом мире свои законы, и себя стоит преподносить как можно выгоднее. Каждая деталь имеет значение, любой пустячок может создать огромную разницу в восприятии. Одна женщина, искавшая работу, призналась, что ее единственным «профессиональным опытом» была продажа носков и трусиков на рынках. Солен предложила ей следующую формулировку: «Имеется профессиональный опыт в торговле готовыми швейными и трикотажными изделиями». Она объяснила соискательнице, как подать себя в лучшем виде во время собеседования. Молодая женщина ушла от нее очень довольная, с отлично составленным резюме. И на следующей же неделе нашла себе работу в бутике – правда, пока в качестве подмены, на полставки, так что особого повода для восторгов не было, но все же это сработало. Крошечный камешек на очень длинной мощеной дороге, выбранной Солен.