Возьми меня в долг - Виктория Вишневская

сканирует меня взглядом, от которого кидает в жар.

— И что ты со мной сделаешь? — облизываю пересохшие губы. Мне страшно. Потому что перед глазами ужасающая картинка. Как он подвешивает меня к потолку.

Я не уверена, что это так, но… Название говорит само за себя.

— Не бойся, — он опять оказывается возле меня. Поднимает ладонь в воздух, опускает пальцы на травмированную щёку. Проводит по ней. С какой-то заботой. И спускается вниз. По шее, останавливаясь у ключицы, которую обводит по контуру и хватается за первую пуговку моей униформы. — Тебе понравится.

И я очень сильно надеюсь, что он не сделает со мной ничего такого, что обещал.

— А пока… — делает паузу. Пожирает меня глазами. — Вставай на колени.

Я сглатываю. Не хочу.

— А если я не подчинюсь? — выдыхаю. — Заставишь? Или опять шантажировать начнёшь?

— Заставлю, — кивает. Перемещает свои ладони на мои бёдра. Тянет на себя рывком. Из-за чего попа соскальзывает с комода, и я оказываюсь на полу. Ноги настолько слабые, что одно давление рук этого мужчины, и они сами обрушиваются вниз. Падаю на пол, громко ойкаю и распахиваю глаза.

А перед ними — ширинка. От которой бросает то в жар, то в холод.

— Я похвалил тебя перед Оливией, — внезапно произносит.

Я помню. Хоть и сама пока не понимаю, как. Мысли сейчас забиты другим. Огромным бугром, что таранит ткань тёмных брюк.

— Что ты отлично полируешь. Пора показать, что ты это действительно умеешь. Расстёгивай.

Руки становятся тяжёлыми. Я же никогда не… Да и он-то был моим первым мужчиной!

Закусываю губу и не знаю, что делать. Не сделаю — будет ещё хуже. Не даст ни дня покоя.

Поэтому вдыхаю побольше кислорода. Зажмуриваюсь и пытаюсь перевести дух.

Я сделаю это. Смогу.

Это ведь всего лишь… несколько минут.

Открываю глаза и тянусь пальцами к ширинке. Расстёгиваю её и надеюсь, что всё это произойдёт быстро. Отстреляюсь, а потом пойду мыть рот с мылом. Только если… он не захочет большего.

Приспускаю брюки, бельё и стеснительно отвожу взгляд в сторону. Вот почему у меня болело между ног первые дни.

А я-то думала, что со мной что-то не так. Хотела уже к нам в гинекологию записаться.

Но нет… Большой. С виду твёрдый настолько, что мне становится не по себе. Его ещё и в рот взять нужно… А поместится? Я, честно, не хочу проверять.

Потому что это унизительно. Особенно перед ледышкой. Что смотрит на меня сверху вниз. Сканирует взглядом.

И я чувствую его на себе. Испепеляющий. Гневный. Немыслимо пропитанный злобой. И он… Будто принадлежит не Рихтеру.

Что-то заставляет меня посмотреть за его спину. В маленький проём. В узкую щель.

На дверь, которую Алекс не закрыл после себя.

А там… Сверкает зелёный огонёк. Который тут же тухнет. Мелькает тень. Как испаряется.

Я моргаю и не сразу понимаю, в чём дело. Пропало. Всё пропало. Но мне показалось, или?.. Там мелькнула копна светлых волос?

Это паранойя. Всего лишь паранойя.

Оливия уехала. Оставила меня один на один со своим мужем.

Здесь никого нет. Только он и я. Его руки, что опускаются на подбородок, поднимают его вверх. Заставляют посмотреть в серые глаза. Увидеть, как приоткрываются его губы, которые шепчут мне в тот момент, когда его большой палец проходит по моей нижней искусанной губе:

— Я дал тебе достаточно времени, чтобы ты освоилась, — так и есть. Каким бы ни был отвратительным человеком, он пришёл только на третий день. — Поэтому, Виола, отсрочки больше не жди.

И я это прекрасно понимаю. Особенно когда мужчина толкается вперёд, касаясь горячей головкой моих губ.

Глава 17

Рихтер

Девчонка приоткрывает соблазнительные и пухлые губы. Впускает меня в свой тесный рот. Обволакивает головку, касается языком.

Неосознанно дёргаюсь. Её язык — как бритва. Дотрагивается и словно режет. Причём приятно. Так, что вырывается грудной рык из горла.

А она ведь только поместила в себя начало. Дальше — нет. Но старается, пододвигается на коленках ближе. Прикрывает глаза и старается взять больше. Молодец, пусть учится.

В её же интересах сделать так, чтобы я закончил быстрее. Но потом я просто так её не отпущу. Если хорошо постарается, конечно.

Но она уже это делает. Взмахивает ресницами и неуверенно подаётся вперед. Приподнимает белоснежные ладошки, пальцы которых только недавно избавились от пластырей. И хоть меня не должен волновать этот факт, откуда они там взялись, всё же интересно.

Судя по неглубоким отметинам, балуется лезвием. Из-за чего? Нервы? Стрессы? Проблемы с психикой? Неважно. Для меня это не должно играть никакой роли.

Тем более сейчас. Когда холодные пальчики касаются основания паха. Создают контраст холода и горячего рта, который не двигается дальше.

— Ещё, — велю. Мало мне. Я уже на взводе. С того момента, как понял, что она стоит без нижнего белья, вся выгибается от вибратора в ней и проклинает меня всеми словами, которые знает. И ей же понравилось.

Она — неискушённая душа, которую мне предстоит испортить. И я к этому приступаю.

Девочка слушается. Толкается вперёд сильнее, берёт наполовину. Сжимает ладошками ствол. Грубовато и чересчур. Из-за чего её и ругаю:

— Нежнее.

Грубость здесь могу проявлять только я.

Хватка слабеет.

— Молодец, — хвалю слишком добрым тоном. Нельзя. Поэтому следующие слова говорю с присущим морозом в голосе: — Быстрее.

Нечего с ней церемониться. И правильно делаю. Так всё работает быстрее. Под гнётом страха. Неумело, растерянно, но она делает первый толчок. Скользит мокрыми губами по стволу и заставляет прикрыть глаза.

Отличный рот.

У Оливии губёшки ненатуральные, сосёт хорошо, но вот это ощущение на коже — дерьмо. Как и её разработанный широкий рот. Она частенько любит завоевать моё к ней хорошее отношение. Знает, как сделать меня добрее. Встать на колени, расстегнуть ширинку и хорошенько отсосать.

Но это стало скучно. Пресно.

И сейчас, когда Виола неуверенно толкается вперёд-назад, сжимая тесным ртом член, схожу с ума. Мысли мигом вылетают из головы, когда она помогает себе руками. Обхватывает пальцами, слегка надавливает на синие венки, которые так контрастируют с её бледноватой кожей.

Как мертвяк. Или это из-за освещения?

Нет, вряд ли. И при свете дня её кожа фарфоровая, белая, только со слегка раскрасневшимися щеками. Которые и сейчас наливаются сильнее, выдавая смущение девчонки.

Красиво, особенно когда она старательно работает, не смотрит на меня, только бы это быстрее закончилось.

Она надеется уйти после минета? Нет, не получится. Это только начало. Я слишком долго ждал и дал ей много времени.