Щит - Василий Горъ

Как только обрадованный монах вылетел за дверь, иерарх вытер вспотевшее лицо рукавом сутаны:

— Ваше преподобие, он пригодится и тут!

— Пригодится… — согласился Ансельм. — Я это понимаю не хуже тебя. Но с заговором мы справимся и без него. А его помощь в устранении Неддара может оказаться нелишней…

— Да… пожалуй… Впрочем, мои люди уже достали Грасса.

Глава Ордена сдвинул брови к переносице и гневно зашипел:

— Ты считаеш-ш-шь, что дос-с-стали? Они его только ранили! Теперь он предупреш-ш-шден и будет в нес-с-сколько раз ос-с-сторош-ш-шнее!!!

— Просто в его особняке оказалось четыре десятка воинов.

— А теперь будет сотня!!!

— Ничего — мы выждем какое-то время, дадим ему расслабиться и ударим еще раз.

— А за это время он ударит пять или десять раз! Так же эффективно, как с принцем Бальдром! И тем самым уничтожит все то, что мы готовили последние годы!!!

Иерарх помрачнел, изобразил отвращающий знак и вздохнул:

— Да, этот — может. Но планы можно переиграть. А если мы не найдем того, кто стоит во главе заговора, то…

— Найдем! — усмехнулся Ансельм. — Это не так сложно: у тебя есть братья, сопровождавшие сестру Одалию, есть имена братьев-надзирающих и сестра Эльга! Возьми их всех и вытяни из них жилы.

— Сопровождающих… вернее, того, кто следил за ее поведением, уже нет… — опустив взгляд, признался Рон. — Заговорщики оказались весьма предусмотрительны: за минуту до того, как к брату Цасту пришли мои люди, у него остановилось сердце!

— М-да… Как ты думаешь, он успел отослать сообщение?

— Не знаю, ваше преподобие: перед тем, как начать действовать, я приказал выпустить ловчих соколов. Но было уже темно, поэтому толку от них, скорее всего, было немного.

— Что ж, будем считать, что заговорщики предупреждены и попытаются скрыться, — задумчиво пробормотал Ансельм. — Тогда не тяни: отправь письма в Книд, Парам, Ивер и Архайл — пусть немедленно задержат всех подозреваемых и в сопровождении надежной охраны отправят к нам…

— С Эльгой, Валтором и Моруссом — понятно… А вот с мастером Эштом — нет: если мы его сломаем, то с воспитанием новых надзирающих могут возникнуть проблемы!

— Поэтому за него ты возьмешься последним. И только в том случае, если убедишься, что двое первых не имеют к заговору никакого отношения…

— Логично… А что делать с принцем Бальдром?

Ансельм угрюмо пожал плечами и вздохнул:

— Пока не знаю…

Восьмой день четвертой десятины третьего лиственя

Не успел Болт отстучать условленную последовательность ударов, как в непроглядном мраке ниши, скрывающей черный вход в особняк Фарратов[63], протаяло светлое пятно:

— Хто такие? Че надо-ть?

Стражник, выглянувший из-за двери, грозно хмурил брови и сверкал глазами, однако в его голосе чувствовалось опасение: несмотря на то, что мятежников в столице давно переловили и перевешали, группа вооруженных незнакомцев, стучащихся в калитку после заката, могла стать источником серьезных проблем.

Мысленно усмехнувшись такой реакции на свое появление, Грасс выпростал десницу из-под плаща и продемонстрировал воину родовой перстень.

Невесть как разглядев в темноте золотого вепря[64], вассал барона Тимора слегка побледнел и сложился в поясном поклоне. Мгновенно забыв про все, чему его когда-либо учили:

— Ваша светлость…

Приложив палец к губам, граф снова запахнул плащ и качнулся вперед, демонстрируя намерение войти.

Стражник торопливо выпрямился, распахнул калитку настежь и, сделав приглашающий жест, первым вошел внутрь. При этом умудрившись повернуться спиной к Грассу и сопровождающим его воинам!

Дальше стало еще веселее: вместо того, чтобы дождаться, пока во двор зайдет последний «гость», закрыть калитку и вызвать начальника караула, вояка прислонил алебарду к стене и унесся в темноту. Видимо, докладывать сюзерену о прибытии Первого министра его величества.

Рендалл почесал затылок, а десятник Болт, по своему обыкновению прикрывающий спину Грасса, вдруг забыв о своих обязанностях, подошел к алебарде и, потрогав ее древко, удивленно хмыкнул:

— Надо же, настоящая!

Кто-то из его подчиненных, кажется, Пятка, не удержался и ответил:

— Да ты лезвие пощупай — наверняка деревянное!

— Тс-с-с!!! — прошипел Первый министр и, оглядевшись по сторонам, неторопливо пошел к голубятне.

Услышав скрип плохо смазанных петель, голубятник барона Тимора — долговязый, нечесаный парень лиственей эдак девятнадцати — грохнул на стол ковш с проросшим зерном, повернулся к двери и подслеповато прищурился:

— Ваша милость, вы?

— Нет, не он… — усмехнулся Грасс и, дождавшись, пока в помещение втолкнут скованного Шершня, добавил: — Граф Рендалл и… хорошо известный тебе брат Растан!

Голубятник застыл, спал с лица и рухнул на колени:

— Пощадите, ваша светлость! Я…

— Рот закрой, — рявкнул Болт. — И не вздумай пошевелиться.

Кем-кем, а дураком парень не был: не успел десятник договорить, как он превратился в безмолвную статую, не двигающую даже зрачками.

— Молодец, — усмехнулся Грасс, неторопливо прошел к столу, смахнул с массивного трехногого табурета зерна пшеницы, сел и с интересом огляделся по сторонам.

Судя по количеству и внешнему виду ветерков[65], а также размеру помещения и царящей в нем чистоте, денег на содержание голубятни барон Тимор не жалел. Хотя… нет, не так — хозяин лена Фаррат вкладывал в нее не только средства, но и душу: в клетках и паровочных[66]ящиках содержалось несколько сотен породистых птиц. Приблизительно столько же, сколько на голубятне самого Грасса!

Полюбовавшись на белоснежную голубку, царственно восседающую на кладке яиц, граф перевел взгляд на полку, заставленную писчими принадлежностями, и мысленно усмехнулся: определенно, в работе Тайной службы королевства были очень серьезные пробелы, раз она проглядела столь серьезный интерес к средствам доставки информации.

— Ваша светлость, там, внизу — барон Фаррат, — негромко кашлянув, доложил стоящий у входной двери Пятка. — Пропустить?