Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - Николай Васильевич Сычев

См., там же. С. 83–84.

360

«На высокой ступени культуры народов таким благом бывает обыкновенно школьное обучение. Точно так же свежая вода для питья имеет для жителей многих городов значение столь важного блага, что, где ее нет в естественном изобилии, там путем водопроводов ее проводят в публичные источники, и в столь больших количествах, что не только полностью покрывается надобность в ней жителей, но и всегда распоряжению доступны еще значительные количества, превышающие круг потребностей. В то время как на низких ступенях культуры обучение есть экономическое благо для нуждающегося в нем, при высокоразвитой культуре это благо становится для каждого жителя данной местности неэкономическим благодаря предусмотрительности общества. Точно так же хорошая, здоровая вода для питья теряет свой экономический характер для потребителей во многих больших городах». / Там же. С. 84–85. Нелепость приведенных рассуждений столь очевидна, что вряд ли она нуждается в каких-либо комментариях.

361

«В изобилующих лесами странах есть много местностей, щедро наделенных природой деревом, так что доступное распоряжению количество последнего значительно превышает надобность в нем жителей и дерево в сыром виде согласно естественному ходу вещей не должно было бы иметь никакого экономического значения. Но если кто-либо захватит в свою власть весь лес или же значительную часть его, то он может регулировать количество дерева, действительно доступного распоряжению жителей данной местности, так что последнее приобретает для них экономический характер». / Там же. С. 85.

362

Там же. С. 87.

363

Там же. С. 88.

364

Там же. С. 89.

365

Там же. С. 94.

366

«Поэтому явление жизни, называемое нами ценностью благ, происходит из того же источника, что и экономический характер благ, т. е. из вышеизложенного отношения между надобностью и количеством благ, доступным распоряжению. Различие между обоими явлениями заключается в том, что познание количественного отношения является побуждением для нашей предусмотрительной деятельности, благодаря чему блага, стоящие в таком отношении, делаются предметами нашего хозяйства, т. е. экономическими благами; с другой стороны, познание этого отношения приводит нас к осознанию значения, которое имеет для нашей жизни и для нашего благосостояния наличие в распоряжении каждой конкретной части всего доступного распоряжению количества благ. Поэтому блага, стоящие в вышеуказанном отношении, получают для нас ценность». / Там же. С. 96–97.

367

«Отношение, создающее неэкономический характер благ, состоит в том, что надобность в соответственных благах меньше, нежели доступное распоряжению количество их. Благодаря этому всегда существуют части количества неэкономических благ, которым не соответствует никакая человеческая потребность, подлежащая удовлетворению, и которые поэтому могут потерять свой характер блага без всякой опасности для удовлетворения человеческих потребностей. Таким образом, от наличия в нашем распоряжении конкретных благ, не имеющих экономического характера, не зависит никакое удовлетворение потребности, и поэтому конкретные количества благ, стоящих в указанном отношении, т. е. неэкономических, не имеют для нас также никакой ценности». / Там же. С. 97.

368

Там же. С. 99.

369

См., там же. С. 99—100.

370

Там же. С. 100–101.

371

Там же. С. 104. В этой связи необходимо отметить, что еще в 1854 г. Г. Госсен сформулировал два закона, которым подчиняются получаемые людьми удовольствия. Первый закон выражает два положения: а) в одном непрерывном акте потребления полезность последующей единицы потребляемого блага убывает; б) при повторном акте потребления полезность каждой единицы блага уменьшается по сравнению с ее полезностью при первоначальном потреблении. Суть второго закона такова: чтобы получить максимум полезности от потребления данного набора благ за ограниченный период, нужно каждое из них потребить в таких количествах, при которых предельная полезность всех потребляемых благ будет равна одной и той же величине. / См. Законы Госсена // Экономическая школа. 1992. Вып. 2. С. 39–41.

372

См. Австрийская школа в политической экономии: К. Менгер, Е. Бем-Баверк, Ф. Визер. С. 106−107.

373

Там же. С. 107.

374

Там же.

375

Там же. С. 108.

376

Там же.

377

Там же. С. 110.

378

Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли. С. 165.

379

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. С. 17. Характеризуя суть данного метода, К. Маркс писал: «Это – робинзонады, которые отнюдь не являются – как воображают историки культуры – лишь реакцией против чрезмерной утонченности и возвращением к ложно понятой природной, натуральной жизни… А в действительности это, скорее, – предвосхищение того “гражданского общества”, которое подготовлялось с XVI века и в XVIII веке сделало гигантские шаги на пути к своей зрелости. В этом обществе свободной конкуренции отдельный человек выступает освобожденным от природных связей и т. д., которые в прежние исторические эпохи делали его принадлежностью определенного ограниченного человеческого конгломерата. Пророкам XVIII века, на плечах которых еще всецело стоят Смит и Рикардо, этот индивид XVIII века – продукт, с одной стороны, разложения феодальных общественных форм, а с другой – развития новых производительных сил, начавшегося с XVI века, – представляется идеалом, существование которого относится к прошлому; он представляется им не результатом истории, а ее исходным пунктом, ибо именно он признается у них индивидом, соответствующим природе, согласно их представлению о человеческой природе, признается не чем-то возникающим в ходе истории, а чем-то данным самой природой…

Человек есть в самом буквальном смысле [политическое животное – Авт.], не только животное, которому свойственно общение, но и животное, которое только в обществе и может обособляться. Производство обособленного одиночки вне общества – редкое явление, которое, конечно, может произойти с цивилизованным человеком, случайно заброшенным в необитаемую местность и потенциально уже содержащим в себе общественные силы, – такая же бессмыслица, как развитие языка без совместно живущих и разговаривающих между собой индивидов (выделение наше – Н. С.)». / Там же. С. 17–18.

380

Блюмин И.Г. Субъективная школа в политической экономии. Т. I. С. 71.