Возвращение из мрака - Анатолий Афанасьев

Но и этого мало. Днем Атаев связался с Дарьяловым-Квазимодой, начальником своей безопасности, и тот огорошил известием: якобы оборзевший конкурент не успокоился на мальчишке, и плюс ко всему, заказал Атаева у некоего киллера-надомника, что было вдвое оскорбительнее, чем похищение.

– Сомневаюсь, Петя-джан, – мягко возразил полковнику. – Кто-то тебе туфту слил.

– Увы, Руслан Атаевич, сведения хотя до конца не проверенные, но очень похоже на правду. Информатор надежный.

Надежными полковник считал свои связи, сохранившиеся со времен службы в ГРУ.

После недолгого раздумья Атаев спросил:

– У тебя все готово, Петя-джан?

– Если имеете в виду то, о чем говорили несколько дней назад, то да, готово.

Атаев имел в виду именно это. Он словно предвидел, как могут сгуститься тучи, и накануне отъезда заранее обозначил стопроцентный вариант отходняка. Во-первых, Дарьялов должен развить бурные поиски исчезнувшего босса, действуя так, чтобы никто не усомнился в их натуральности. Во-вторых, в нужный момент инсценировать покушение на Кузьму Савельевича, подставного директора «Золотого квадрата», и коли понадобится, прихлопнуть божьего человечка. Это должно было вызвать через прессу и телевидение вокруг фирмы этакую ауру трагической обреченности. И третье – центральный аккорд! – устроить пышные похороны самому Атаеву, неожиданно погибшему якобы от несчастного случая, допустим, от падения из окна высотки, неузнаваемо изменившего его внешность. Все это позволяло перейти в иную сущность, в мнимую смерть, в абсолютное перевоплощение. Последний штришок предстояло нанести Светлане, которая публично признает в погибшем своего мужа. Не хотелось ее втягивать, да ничего не поделаешь. Ей это даже понравится. Сейчас она переживала из-за Саши, и ей трудно объяснить, что, как все женщины, независимо даже от национальности, она боится совсем не того, чего на самом деле следует бояться. Зато, когда Атаева похоронят, сын к ней вернется и никто больше не будет их преследовать. Как можно воевать с мертвым, который похоронен со всеми подобающими почестями? По всем понятиям его лучше оставить в покое. Однако если допустить, что сведения у полковника верные и Гараев нанял россиянского убийцу, то он как раз уже не успокоится на достигнутом. У кого нет совести, того не урезонишь. Только рассмешишь. Скорее всего Гараев воспримет трагический уход соперника из жизни как капитуляцию и постарается свести счеты со всеми, кто был дорог покойнику. И это только на руку Атаеву. Откроются возможности для интересной, многоходовой игры. Во время инспекционной поездки он сумел увести и заморозить основные активы «Золотого квадрата», но об этом знают лишь трое преданных сородичей, причем двое из них уже отправились на небеса. После похорон начнется бешеная охота за его капиталами, где обязательно столкнутся лбами неукротимый Гараев и туповатые турки и рижане из «Прозит-аспекта». Как мертвецу, ему останется наблюдать за дракой да корректировать ситуацию в ту или другую сторону выборочным отстрелом. Когда ряды врагов поредеют, наступит торжественный момент воскрешения в новом, еще более внушительном обличье. Конечно, жаль, в заварухе погибнут Светлана и ее отрок, и еще много людей, так или иначе причастных к его бизнесу, зато какой сокрушительный урок получат те, кто решил, что может так запросто сузить жизненное пространство Атаева. Что касается самого бека, то с ним он расправится лично, но не раньше того дня, когда безумец перестанет опасаться возмездия.

В телефонном разговоре с Квазимодо ему пришла в голову забавная мысль. Он предложил положить в гроб этого русского пенька, бывшего мужа Светланы, что, по его мнению, придаст похоронам особый шик, но наткнулся на возражения полковника.

– Не стоит, ата, – помедлив, ответил тот. – Это может вызвать ненужные пересуды. И потом, впоследствии он нам пригодится.

– Каким образом? – удивился Атаев. От короткого знакомства с Шуваловым у него осталось впечатление, будто прикоснулся к улитке, с которой содрали панцирь. Это был типичный интеллигент, то есть существо полудохлое, но несущее в себе яд непомерных амбиций. Худшие из представителей гяурского племени как раз были интеллигентами. Прикрываясь красивыми словами, вычитанными из книг, они продали детей, родину, за лишний доллар готовы жрать собственное дерьмо и у нормального человека не могли вызвать ничего, кроме отвращения. Чем может быть полезен двуногий смердящий паук?

– Я вывел его на контакт с «Топазом», – пояснил полковник. – Он мне нужен. Не беспокойтесь, ата, найдем, кого похоронить. Мало ли подходящих объектов.

Атаев холодно заметил:

– Тебе виднее, Дарьялыч. Только не прогадай… Не путай бизнес со своими гебистскими штучками.

– Давно не путаю, досточтимый Руслан.

Полковнику Атаев доверял, тот стоял за фирму вмертвую. У него выбора не было: старый уже, всеми преданный. Идею обосрали, приходилось за деньги служить. Но служить он привык честно, в людях Атаев разбирался. Дарьялыч наверх пробился собственным горбом, такие за понюшку табаку не предают. Однако Атаев не упускал случая беззлобно подковырнуть служаку. Любил смотреть, как в глубине седых глаз вспыхивают искры бессильного гнева. Когда-то у русачков тоже были бойцы, об этом не стоит забывать. Если были, могут и вернуться. Круговорот природы – многоступенчатая таинственная вещь.

Атаев прошелся по двору, погулял. В отдалении неотлучно, как тени, маячили преданные псы, Вахрам с Джамилом. В дальнем углу сада наткнулся на рабов, копавших яму и углубившихся уже почти по пояс. Он не знал, как зовут двух заросших волосами, как звери, пожилых мужиков, да и не хотел знать. Вообще держал рабов, отдавая лишь дань обычаю, который считал предрассудком. Но куда денешься. Обычай – деспот среди людей. Не будет рабов, как и нескольких жен, откуда возьмется уважение? Эту мысль не хотелось додумывать до конца. Окликнул волосатиков:

– Эй, парни, чего делаете-то? Клад ищете?

Увидев хозяина, рабы выскочили из ямы и повалились на колени.

– Роем силосную яму, ваше благородие. Барышня распорядилась.

– Какая еще барышня? – не понял Атаев. Не было в поместье никакой барышни, если не считать за таковую тетушку Зульфию, но старуха вряд ли унизится до общения с рабами. И тут же обругал себя: сколько раз зарекался и сам не вступать в разговоры с этими жилиными и костылиными, отловленными неизвестно где и для какой надобности. Из этих разговоров никогда не выходило ничего путного, лишь во рту оставался привкус, будто разжевал гнилой плод. Давно сделал наблюдение, что среди россиян есть две категории, с коими лучше избегать любого контакта, – интеллигенты и вот такие мужики с выпученными глазами, от извечного черного труда превратившиеся в рабочий скот. И те и другие несут в себе некую заразную душевную инфекцию, от которой излечиться бывает труднее, чем от сифилиса.

– Как же, ваше благородие, – бодро отрапортовал ближний раб, – молодая барышня с косичками. Пробегала мимо, распорядилась: копайте здеся, будем силос грузить. Мы сразу за лопаты, ослушаться не моги… Разве что не так, барин?