Вознесение - Джон Уинтерборн

Девятая, лежащая на громадной двуспальной кровати в полураздетом виде. Это было не совсем то, о чем можно изначально подумать, потому что ее тело было расписано странными рунами. Войд уже видел такие, и знал, что они здесь во благо.

Андромеда была не в восторге от присутствуя той, кто пытался убить ее не так давно, но возражать времени не было, тем более что Фаусту тоже требовалась помощь. Она поспешила положить его на кровать, рядышком со спящей, или же, что более вероятно, бессознательной Девятой. Теперь, у них собралась целая непотребная сцена, — не хватало только мольберта и художника, который поспешил бы нарисовать картину.

— Дыхание Фауста все еще не восстановилось, но его сердце бьется… — буквально отодрав стальную пластину с его нагрудника, сказал Войд. — Он будет жить.

— Хорошо, — Андромеда подошла ближе, встав рядом с Девятой. — Это хорошо…

Сейчас, Девятая уже не выглядела как прирожденная машина для убийств. Она в принципе выглядела крайне беззащитной, особенно если учитывать, что у нее не было никакой внешней защиты. Ссадины по всему телу, китель, испачканный в крови, такое же еле заметное дыхание, какое сейчас было у Фауста… да, ей досталось не меньше.

У Андромеды не было более причин помогать ни Войду, ни Девятой, тем более, что совсем скоро их условный контракт будет разорван, и Девятая поменяется с Андромедой местами, — она вновь станет одержима Войдом, и все должно будет вернуться на места.

Но даже так, Андромеда видела, как много Девятая значит для Войда, несмотря на то что могло показаться, будто человеческие чувства были чужды для этого существа. Вопреки всей жестокости, вопреки тому, что Войд мог изначально развернуться и уйти, не помогая Андромеде и не возвращаясь к Девятой, он все же оказался здесь, а это значило, что все присутствующие для него имеют какое-то значение. И если в случае с Девятой это еще можно было понять, то в случае с Фаустом… Андромеда только лишь сейчас в полной мере поняла, что Войд не оставил их там, потому что испытывал сострадание.

И несмотря на то, что сама пустота поглотила ее, в душе Андромеды так же оставалось сострадание, даже для той, кто пыталась убить ее.

Вознеся руки над телом Девятой, Андромеда спровоцировала появление магического купола, охватившее ее тело. Начерченные руны на ее теле загорелись, а ссадины на коже начали медленно исчезать, заживая как будто в ускоренном времени. Вскоре, ее тело выглядело совершенно здоровым, — казалось, что даже ее кожа очистилась.

— Ты не была обязана делать это… — сказал ей Войд, глядя на то, как раны на теле Девятой заживают. — Ты бы лучше посмотрела на себя.

— Я… чувствую себя хорошо, на удивление хорошо… — натянуто улыбнувшись, ответила Андромеда. — Ты помог мне, Войд, хотя тоже был не обязан. Ты спас меня и Фауста.

— Боль, голод, жажда… все эти чувства вернутся, когда наш контракт будет разорван, а это произойдет совсем скоро… — помотав головой, поспешил расстроить ее Войд. — Ты потеряла много крови, и это тоже даст свои плоды, когда моя пустота отступит от тебя.

— Я… я чувствую, что не могу помочь себе, пока не вернусь в норму… — еще раз взглянув на свою обожженную руку, сказала Андромеда. — Я не понимаю своей природы.

— Ты вылечила проклятую бессмертием, на них тоже не действуют стандартные принципы исцеляющей магии, — не согласился с ней Войд. — Ты можешь вылечить бессмертную, но не можешь вылечить себя? Это что, какая-то нелепая шутка?

— Лечение собственного тела всегда давалось мне с трудом, а сейчас, когда сама пустота переполняет меня… — Андромеда отступила назад, присев на кресло-качалку. — Я и вовсе не понимаю, как могу помочь самой себе. Это как невспаханное поле, да…

— Тогда приготовься лечить себя через боль, потому что мы не можем больше тянуть — я покину тебя сейчас же, иначе ты умрешь из-за ранений сразу, как я покину тебя. Слишком много потерянной крови, слишком много ран… обычно, при таком внешнем виде, бессмертие Девятой начинает свое действие, возвращая ее в начальное состояние.

— Ну, у меня, к сожалению, нет такой приятной возможности, ха-ха-ха… — нервно засмеявшись, Андромеда впилась когтями в ручку стула, представляя в своей голове боль, с которой ей придется столкнуться. — Ты можешь покинуть меня, Войд… я готова.

Войда не пришлось тянуть за язык: он лишил ее сил моментально, вернувшись в тело Девятой, и Андромеда сразу же ощутила на себе всю горечь ошибочных представлений о том, насколько больно ей будет после исчезновения Войда. Ее представления и вполовину не совпадали с тем, с чем ей довелось столкнуться в реальности. Если рана на месте бывшего расположения хвоста была еще терпимой, то сожженная рука болела так сильно, что она, кажется, была в одном шаге от того, чтобы тут же рухнуть в обморок.

Войд поспешил помочь ей, поделившись силами и немного притупив боль. Лекарь из него был никакой, поэтому сильно это Андромеде не помогло, но теперь она, по крайней мере, могла соображать головой, не отвлекаясь на адскую боль.

Попытавшись использовать заклинание, Андромеда тут же почувствовала истощение, будто она израсходовала все силы, но милейший темный дух подоспел и в этом случае, разделив с ней собранные души, ныне переработанные в чистую магическую энергию. В конце концов, рука Андромеды хоть и не зажила до конца, что было прекрасно видно по опаленной шерсти, но вот сам ожог на кожном покрове принял такую форму, будто рана заживает уже долгие месяцы, а не часы.

— Я хочу пить… очень, очень хочу пить… — отстранившись от Войда, Андромеда последовала на кухню, в первую комнату дома. — Боже…

Войд не стал следовать за Андромедой, предоставив ее самой себе. После такого стресса, оставить ее в покое — это лучшее, что он мог сейчас сделать для нее. Разве что стоило присмотреть за ней, чтобы она случайно не потеряла сознание.

Вместо желаемого кувшина с водой, Андромеда обнаружила на кухне нечто иное — хозяина дома, вернувшегося только что. Это был очень габаритный воин, облаченный в стальной доспех, не похожий ни на один, что Андромеде доводилось видеть до этого.

Это была некая смесь классического стального доспеха и доспеха восточных воинов, сгинувших сотни лет назад. Особо примечательным оказался его шлем — он был настоящим произведение искусства, напоминая собой голову дракона. Чтобы сотворить такую красоту из стали, нужно иметь как минимум золотые руки.

Андромеде, впрочем, было совсем не до любования.

Хозяин ничуть не был удивлен присутствую Андромеды, как и присутствию Войда, образовавшегося в то же мгновение за ее спиной.