Персиковый мед Матильды - Анна Данилова

– Катя? С тобой все в порядке? Катя, ау! – Саша потрепал ее по руке. – Тебе еда не понравилась?

Катя наконец очнулась. Они сидели за столиком вдвоем. Саша уже съел свою порцию баранины и пил пиво.

– А где твоя подружка?

– Ушла. Говорит, что ей кусок в горло не лезет, ей надо срочно решать вопрос с Томасом.

– Скажи, какие у тебя с ней дела?

– Да она полная дура! – вдруг зло бросил он. – Ничего не хочет слушать, вообще не соображает!

– Если можно – поподробнее.

– По-моему, ты сама буквально час тому назад рассказала, что ее хотят убить. Разве не так? А теперь задаешь глупые вопросы.

– Но за что ее хотят убить? А?!

– Понятия не имею.

– Послушай, но я же видела, как вы переглядываетесь – словно заговорщики. Как будто вы уже о чем-то договорились, и она нарушает свое слово. И этим злит тебя. Что между вами общего?

– Ничего.

– Значит, ты ничего не хочешь объяснить?

– Мне нечего тебе сказать.

– Но если бы я вела себя так, как ты… К примеру, в замке жил бы какой-нибудь русский – конюх, шофер, неважно кто. И как-нибудь ночью ты бы проснулся и увидел, что меня рядом нет. Ты бросился бы меня разыскивать и нашел в комнате этого русского. Что бы ты сделал?

– Убил бы! – Он схватил ее за руку, притянул к себе и крепко поцеловал. – Вот так, Катя! Доедай, и двигаем домой. Я позвоню Курту и попрошу его приехать за нами.

– Стой! Саша, мы же так и не предупредили Татьяну, что ее хотят убить, ничего не рассказали ей о соке!

Вернувшись в замок, Татьяна уселась в свое любимое кресло и приготовилась изводить себя телефонными звонками Томасу. Она даже не пьянела после выпитого виски: ее рассудок никак не реагировал на изменения в их отношениях, наступившие сразу же после того, как Томас был вызван к Лоре Бор. Весь ее организм отказывался принимать его предательство и измену. Что такого могла сказать Томасу эта старая сука, что он даже не отвечает на ее звонки, хотя видит, что звонит именно она?! Да мало ли что Лора могла ему наговорить, тем более что ничего, порочащего Таню, она сказать не смогла бы. Ничего такого за все то время, что Татьяна служит в замке, и не было! Правда, Лора могла просто что-то сочинить, лишь бы Томас оставил Таню в покое? Неужели Лора не понимает, что одними словами ничего не изменишь? В случае, если Лора что-то придумала, солгала, ей придется отвечать за свой низкий поступок. И все это ради чего? Чтобы подольше задержать Таню в замке? Словно других русских работниц в Германии мало. Хотя, может, именно такой, как Татьяна, больше нет? Михаэль – сумасшедший, это ясно. Но невозможно же до такой степени любить своего сына, чтобы во всем ему потакать? Ну, влюбился он в русскую женщину Татьяну, ну, съехала у него крыша, но ведь нельзя принудить ее спать с ним лишь потому, что он этого хочет? Конечно, у них есть деньги, большие деньги, и что? Отказываться от Томаса? Да разве можно сравнить получаемые ею от Михаэля и Лоры деньги с тем, что ожидает ее, в случае если она переберется в Мюнхен к Томасу? Да она заживет нормально, по-человечески. Большой трехэтажный дом с небольшим зеленым садиком и розами под окнами, с барбекю по воскресеньям, милыми и добросердечными друзьями Томаса (с некоторыми она была уже знакома), вкусными сытными завтраками, поцелуями у дверей, когда Томас будет уходить на работу, с приятными домашними заботами, теплом, уютом, комфортом, Рождеством, приходом весны… Так много приятных моментов ожидало ее, что исчезновение этой мечты – и Томаса – вызвало в душе Татьяны негодование и злобу от сознания того, что кто-то посмел за нее решить ее судьбу, вмешаться в ее личную жизнь.

Вдруг в трубке что-то щелкнуло, и она, уже слегка отупевшая от длинных гудков, даже не сразу поняла, что на другом конце провода кто-то отозвался.

– Томас? Это я, Татьяна… Ты здоров? Что случилось?

– Да, Татьяна, это я.

Они разговаривали по-немецки.

У Татьяны вдруг закружилась голова. Виски, словно разогревшись от тока ее крови, разлилось по жилам, и приятное тепло волной поднялось к голове. Она почувствовала, как покраснели ее щеки.

– Что случилось? Почему ты уехал? Что такого наговорила тебе Лора? Если она сказала обо мне какие-нибудь гадости – не верь ей, я вела себя просто идеально!

– Знаю-знаю, именно об этом она мне и сказала. Так получается, что она словно настаивает на том, чтобы я женился на тебе, Татьяна. А я такой человек, который не любит, когда на него давят. Вот так! Я предпочитаю сам решать, с кем мне жить и когда пригласить женщину пожить вместе со мной. Без посторонней помощи!

– Но я здесь ни при чем! – Татьяна поняла, что она теряет Томаса, и тот факт, что он согласился все же поговорить с ней, свидетельствует лишь о том, что он решил объявить ей о своем решении расстаться. И теперь, что бы она ему ни сказала, все будет воспринято им не так, как ей хотелось бы. Он обижен, унижен, и виной всему – Лора Бор!

– Раз тебе достаточно было поговорить с моей хозяйкой, чтобы все решить не только за себя, но и за меня, – сказала она неожиданно твердо, ледяным тоном, – что ж, это указывает на то, что тебя легко сбить с толку. Ты – внушаемый человек. Думаю, ты напрасно вообще снял трубку. Нам не о чем больше говорить. Прощай, Томас!

Она швырнула трубку, бросилась на кровать и разрыдалась. Одна мысль грела ее – она это сделала! Сама. Бросила трубку, прекратила не только разговор, но и разорвала отношения. Теперь не будет рождественской индейки и тихих, приятных вечеров на диване в обнимку с приятным и ласковым мужчиной. Не будет той новой жизни, о которой она мечтала. Не будет красного узорчатого коврика, припорошенного первым снегом, на каменном крыльце большого дома, в котором она так мечтала быть хозяйкой. И не потребуется ехать в Россию, оформлять развод. И что теперь ее ждет? Обжимания с ненормальным слюнявым Михаэлем по углам замка, мерзкие поцелуйчики в темных коридорах, оплаченные вперед долгие, утомительные совокупления с этим неврастеником? Деньги, да. И никакого будущего. Ей так и придется мыть полы, чистить фаянсовые и медные умывальники в комнатах, разносить чистое белье, протирать окна…

Татьяну словно подбросило что-то. Она вскочила, набросила куртку (ее бил нервный озноб) и решительным шагом направилась к своей хозяйке.

Остановившись перед дверью ее комнаты, Таня заколотила по ней кулаками. Ей хотелось устроить побольше шума, дать Лоре понять, что она ее не боится и готова разнести все, что попадется ей под руку.

Лора Бор стояла на пороге в бледно-лиловой пижаме и наброшенном на плечи халате в тонкую синюю полоску. На голове ее покачивались крупные бигуди. Именно в таком нелепом, смешном, домашнем виде Татьяна и мечтала ее застать.

– По какому праву вы вторглись в мою личную жизнь и посмели читать наставления моему приятелю? Что вы ему такое наговорили, после чего он бросил меня? Да, он собирался жениться на мне, а вместо этого он не берет трубку, отказывается говорить со мной! И это после того, как у нас с ним уже все было налажено? Вы сами понимаете, что натворили? Женщине в моем возрасте и положении очень трудно найти мужа. А здесь… это была такая партия! Я знаю: у вас имелись в отношении меня свои планы, но я не собираюсь всю свою жизнь возиться с вашим больным сыном! Я не проститутка, ясно вам? И деньги, которые вы мне платите, чтобы я ублажала Михаэля, – просто гроши! Вы бы видели, какой у него… Словом, общение с вашим сыном причиняет мне боль. Да с ним не сможет жить ни одна нормальная женщина! К тому же у него не все в порядке с головой. Я уж не говорю о том, что он пьет, от него постоянно пахнет перегаром. И он пялится на всех туристок, бывающих в «Красной башне», и мне это неприятно.