Мышьяк к чаю - Робин Стивенс

– Но как? – спросила Китти. – Она вряд ли ответит, если поинтересоваться в лоб.

Дейзи закатила глаза.

– Само собой, я не собираюсь расспрашивать ее, – сказала она. – Вообще никого. Намереваюсь отыскать письмо, которое она прислала мамочке и папочке, когда искала место в нашем доме.

11

Бини все еще торчала снаружи, на лестничной площадке, лицо ее было нахмуренным и обеспокоенным более, чем когда-либо.

– Отлично сделано, Бинс, – похвалила ее Китти.

– Да, хорошая работа, – поддержала Дейзи, даже не глянув в сторону Бини. – Можем ли мы продолжать?

– Дейзи, – произнесла Бини очень тихим голосом.

– Наш поиск остался незавершенным, – продолжила та. – Мы отправимся в кабинет папочки и посмотрим, что полезного можно найти там.

– Дейзи, – повторила Бини.

– Что, Бини? Ты ведь не трясешься больше, что мы делаем что-то нехорошее?

– Не совсем, – сказала Бини самым тихим голосом, какой только можно вообразить. – Просто я… Мне кажется, я кое-что нашла.

Она вынула руки из-за спины и вытянула перед собой, чтобы мы все могли видеть зажатый в них маленький блокнот в черной обложке.

– Я стояла тут и ждала вас, – сказала Бини. – И все время смотрела по сторонам, а то вдруг кто подойдет сзади и нападет, а потом я неожиданно посмотрела вниз и увидела. Это лежало на самом верху лестницы, и я едва разглядела его, поскольку тут так темно и перила тоже темные. Думаю, что кто-то уронил эту штуку здесь.

– А что это? – спросила Дейзи, готовая отбросить находку.

– О, я пока не посмотрела, – Бини вздохнула. – Я боялась.

Дейзи вздохнула и забрала блокнот.

– Это наверняка ежедневник Чапмана, – проговорила она. – Или записная книга мисс Алстон, в которой она составляет расписание занятий. Я уверена…

Но затем глаза ее расширились, потом расширились еще сильнее, а рот приоткрылся.

– Что это? – спросила Китти. – Уф, он выглядит грязным.

Я должны была признать, что не только грязным – блокнот был весь изогнут и обтрепан, и черная кожа посерела на краях.

– Хэзел, взгляни на это и скажи – сошла ли я с ума или еще нет, – проговорила Дейзи негромко, не поднимая взгляда.

Китти и Бини завистливо уставились на меня, когда я взяла блокнот и открыла его. «Собственность Дениса Кёртиса» – оказалось начертано на первой странице, а остальные были заполнены напиханными до упора рядами слов, написанных мельчайшим почерком.

Длинный, очень длинный список имен и заметки к каждому.

Генри. Визит нанесен 16.8.32, чайный сервиз майсенского фарфора – не имеет представления о ценности. Предложено забрать у него за £10. 18.8.32 – продан за £130.

Эббот. Визит нанесен 2.10.32, ожерелье, алмазы и рубины. Снято прямо с шеи его прекрасной жены. Представлено, что свалилось в горшок в теплице, которую мы посещали. 5.10.32 – продано за £800.

Шульц. 28.11.33 – работа старого мастера в ящике. Выпущена на свободу в моем чемодане. Продана за £460.

Я пролистала несколько страниц, сплошь заполненных именами: Феррарс, лорд Дигби-Джонс, Макинтош, Петри (член парламента) – едва ли не половина самых влиятельных людей целой страны оказалась здесь, и их ценности тоже. Перевернула последнюю, и крохотная искра ужаса пронзила меня, когда я увидела:

Уэллс (лорд Гастингс). Визит нанесен 12.4.1935, ваза династии Мин, но слишком большая для чиппендейловской мебели, и несколько очень хороших картин старых мастеров в коридоре первого этажа. Может быть удача с украшениями его прекрасной жены. Податлива, не имеет ни малейшего представления о ценности того, чем владеет. Должны быть легкие деньги.

– Дейзи, – сказала я. – Не тот ли это блокнот, с которым вы видели вчера мистера Кёртиса? Мы были правы.

– Ха! – воскликнула она, забирая его у меня. – Да! Мы все время это говорили! Мистер Кёртис – преступник, и теперь у нас есть доказательство!

– Но… – начала Китти.

– Нет сомнений, Китти. Взгляни на эти записи и скажи мне, что это не список тех, кого мистер Кёртис подло обокрал. Скажи мне!

Дейзи швырнула блокнот Китти, и та, нахмурившись, зашуршала страницами.

– Ну… – сказала она. – Ну… да, так и есть.

Бини изумленно открыла рот.

– Но почему ему понадобилось записать туда свое имя? – спросила она.

– Если бы я совершала всякие нехорошие вещи, то я не стала бы их записывать, – заявила Китти.

– Я бы записала их, но зашифровала, – сказала я.

– В тебе я и не сомневалась, – заметила Дейзи, глядя на меня. – Ведь ты умная. Мистер Кёртис был самовлюбленный дурак, и подпись на первой странице – еще одно проявление его кичливости.

– Собираешься показать блокнот кому-нибудь? – спросила Бини.

Дейзи замялась.

– Нет, – сказала она. – Думаю, надо подождать, пока мы не соберем больше улик. Пока мы не сможем объявить и доказать, кто же убийца.

Всего несколько дней назад Дейзи так пылко говорила дяде Феликсу о своих подозрениях, но все с тех пор изменилось. Мы не могли более быть уверены в том, что он на нашей стороне, мы даже не могли быть уверены, что это не он совершил преступление.

Дейзи полистала маленький блокнот снова и нахмурилась.

– Вот досада! – проговорила она. – Тут все в хронологическом порядке, а не в алфавитном, и написано настолько мелко! Как мы можем узнать, есть ли внутри кто из наших подозреваемых? Хэзел, тебе придется это прочитать.

И именно в этот момент мы услышали внизу громкие голоса, исходившие откуда-то из недр дома и звучавшие очень раздраженно. Записи в блокноте могут подождать. Дейзи и я глянули друг на друга, и она решительно махнула в сторону главной лестницы.

12

Сбившись в кучу, мы прокрались по ступенькам вниз.

Я ужасно нервничала и, как всегда во время детективной миссии, чувствовала, что любой, кто нас увидит, мигом догадается, чем именно мы заняты, а спрятанный в карман блокнот жег меня через ткань юбки.

И как обычно, быстро выяснилось, что беспокоилась я зря: добравшись до холла, мы обнаружили, что все там слишком заняты, чтобы тревожиться из-за нас.

Леди Гастингс, тетушка Саскья и дядя Феликс были заняты тем, что орали друг на друга.

– Я говорю тебе, Маргарет, у меня все под контролем! – сказал дядя Феликс, щеки которого пылали, а монокль болтался на выползающей из кармана цепочке, раскачиваясь при каждом жесте хозяина. – Комната мистера Кёртиса и столовая закрыты, доктор Купер взял образцы, и мы пошлем их в Лондон так быстро, как только дороги будут свободны. Даже если бы они смогли прибыть сюда – чего они определенно не сумеют сделать при такой высокой воде, – нет больше ничего такого, что полиция могла бы совершить.