Женские сказки. Книга 2 - Юлия Ляпина

Дальше было легче, озверев от боли змей сам метался по горушке, разнеся дуб в щепы, и угомонился только после отрубания последней головы. Языков набралось много, кошель пришлось снять и бросить в тень.

Уставший Ги провалился в сон, словно в мягкую вату, и очнулся, обнимая жену в своей палатке. Где-то вдалеке звучала музыка, слышались веселые крики и разговоры, но здесь, возле храма, словно укрытые крылом тишины они были вместе.

Белая рубашка еще хранила запахи пота, гари и сухой травы, а в ушах Лильки поблескивали не алые капельки фианитов, а настоящие рубины в серебре. Для них сейчас важнее было то, что они были рядом, одни, и видели друг друга иначе – он не искал грубоватую бизнес-леди в тающей под его руками нежной и щедрой женщине. Она не пыталась управлять и опекать, а просто отдавалась воину, признавая его силу и власть, получая в ответ нежность и страсть.

Исчезновения Лильки и Ги никто не заметил – помимо обычной на многолюдных мероприятиях суматохи вперед выбралась разобиженная Машкина сестрица, и принялась всем доказывать свою крутизну. Как же так Стас все время опекавший и заявлявший права вдруг начал строить глазки свидетельнице и ухаживать за дамами постарше нежно целуя ручки!

Пока усаживались за столы стоящие «покоем» и произносили первые, самые торжественные тосты Анька еще держалась, но когда градус набрал обороты, а коварный Стас начал перемигиваться со всеми местными красавицами подряд в ней взыграла обида.

Сначала, девушка как следует, высказала самолюбивому красавчику все, что о нем думает. Потом отправилась к девичьей кучке на месте для танцев, и уже через час убеждала невесту, что стакан водки залпом это то, что ей нужно для успокоения нервов. Затем Анька перемигивалась с долговязым свидетелем, а под конец не щадя Машкины нервы сплясала на капоте чужой БМВ.

Ослабевшую от выпитого ее сняли с машины байкеры и перемигнувшись унесли в палатку, Стас проводил их недоуменным взглядом и слегка покосился на себя в боковое зеркало помятой машины. Странно, показалось, что волосы на голове отросли и встали дыбом, как шерсть, провел рукой – все в норме, короткая стрижка и челка. Тут на Стаса налетела очередная девичья стайка и он, забыв о странностях, пошел играть в фанты на желание. Вернувшиеся байкеры рассредоточились по двору, кажется все сделано, верно, можно и отдохнуть.

* * *

Мироф любовался своей сестренкой, вдыхал усиливающийся к вечеру запах трав и вспоминал, почему он предпочитает жить в городе: та июльская гроза не только открыла его способности, еще она принесла предсказание. Как часто случается с начинающими волшебниками Мироф пытался избежать жертв, судорожно перебирал варианты воздействий и каждую ночь просыпался в холодном поту.

Лето быстро угасло, промелькнула золотым хвостом осень, а в конце ноября старый волшебник узнал, что Кшишов соблазнил его единственную праправнучку. Селена рыдала, но старик был неумолим – Кшишофу было велено собирать вещи и убираться, куда глаза глядят. Нехорошо усмехнувшись парень издевательски раскланялся и собрав книги в чемодан исчез.

А через месяц Мирофу и старому магу стало понятно, почему соблазнитель так ухмылялся – Селена носила в себе дитя. Теперь старик и сам был готов вернуть коварного ученика, но того нигде не было.

Селена дурнела, чернела и просто понемногу сходила с ума. Жарким июльским днем она разрешилась от бремени крохотной светловолосой девочкой – и через сутки умерла от родовой горячки. Ничего нельзя было сделать. Повитуха, закрывшая ей глаза, сказала убитому горем старику, что роды прошли нормально, но женщина не хотела жить. Толи не вынесла позора, толи просто сочла свой долг на земле выполненным.

Старый маг, виня во всем себя засел в кабинете, оставив дела по дому прислуге и ученику. Красивая дама продолжала приезжать каждую неделю, привозить сладости и игрушки для малышки Миррим, но основные хлопоты взял на себя Мироф. Играл, гулял, кормил теплым козьим молоком из рожка, и менял пеленки. Прошел год. Миррим подросла и уже делала первые робкие шаги, когда старый маг вывалился из кабинета с перекошенным лицом и захрипел:

– Мироф! Скорее! Сюда!

Мальчик подхватил на руки малышку и подбежал к учителю.

– Мальчик мой, он здесь! Он ищет ее! Он заберет девочку! И. он темный!

Мироф все понял, его сны сложились в ужасающую реальность. И тут же он услышал скребущийся звук у задней двери.

– Не открывай!

Старик с силой сжал руку мальчика.

– Там нежить, он все же стал некромантом! Сейчас я поставлю заклинание, и нужно бежать!

– Да учитель, не волнуйтесь, я знаю ход.

Несколькими пассами старик создал в кабинете свой фантом, наложив несколько хитрых витков на двери, а мальчик быстро закутал девочку в одеяльце и прикрыл ее ауру давно заготовленным слепком кошачьего ореола.

– Бежим мальчик мой!

И они побежали – открыли французское окно, сделанное недавно в малой гостиной, выбрались в заросший палисадник, оттуда, через декоративный забор выбрались в соседский сад и огородами пробрались к реке. Вода могла скрыть их следы. Вдруг старик остановился и прошептал:

– Не успели. Беги. Береги девочку, найди мою внучку, она вам поможет.

И колдун зашептал слова заклинания, которые Мироф холодея от ужаса узнал. Это заклинание называлось «ловушка для мага», и наложить его мог лишь маг превосходящей силы, но если силы магов были равны, в заклинание утекала сама жизнь.

Молодой волшебник с фотографической четкостью понял – он не может сделать ничего. Старик знал, и вложил в заклинание жизнь. Кшишов попался в ловушку, из которой выбраться не сможет, но и учитель не сможет превзойти способного ученика.

Через миг старик опустился в прожаренную пыль тропинки, а малышка заворковала в одеяльце. Со всех ног Мироф побежал по переулку:

– Помогите, помогите, учителю плохо!

Прибрежная улица была пустынна в этот час. Лишь на торговой улице его услышали, сбежался народ. Старика уже бездыханного внесли в аптеку и послали за доктором.

Еще через час приехала внучка и распорядившись на счет похорон увезла серого от усталости и беспокойства мальчика со спящей крохой на руках в свой городской дом.

В дом учителя Мироф больше не вернулся. Той же ночью в нем вспыхнул пожар, и испуганные соседи смогли сказать лишь то, что дом выгорел в считанные минуты. Новая семья приняла Мирофа и его сестру. Миррим не помнила ничего и искренне считала юного волшебника братом, а он, он ее любил.

Встряхнувшись, волшебник посмотрел вокруг – гости уже изрядно выпили и закусили, пришла пора танцевать. Тут же освободили от столов и скамей просторный круг и зазвучали первые аккорды. Молодой парень, отвечающий за музыкальное сопровождение, оказался личностью творческой – подыгрывал звучащей мелодии на ложках, трещал и скрипел жестянками, иногда звенел детским бубном или бубенцами. И наконец, увлекшись, извлек тонкое дрожание струн из лежащих на панели синтезатора небольших, кажется игрушечных гуслей. При первом же дрожащем звуке гости повыскакивали со своих мест и принялись отплясывать, кто во что горазд, а ди-джей в восторге от произведенного эффекта звенел и звенел струнами.