Дар Прозерпины - Андрей Дыфо

– Куда? – спросил один из них.

Андрей молча развернул перед одним из них свое удостоверение. Охранник взял его своими шерстистыми лапами. Поднес его к лупоглазым зенкам, посмотрел непонимающим взглядом и передал другому охраннику. Последний потаращился-потаращился на документ, потом положил его в рот и со смачным чавканьем сожрал. То, что не проглотила утроба, было бесцеремонно выплюнуто прямо под ноги. Андрей с недоумением посмотрел на охранника.

– Тебя нет в списке приглашенных… – глухим голосом, давя отрыжку от проглоченного удостоверения, сказал охранник.

– А как его получить?

– Никак. Если не пригласили, значит, ты здесь лишний.

Андрей почесал в затылке, помялся. Можно было, конечно, попробовать прорваться с боем, он мог бы попробовать одолеть двоих зверюг, только зачем? Чего он этим добьется? Вон за столами сидят еще с десяток таких, а может, и пострашнее. Против всех он один не выстоит, а на чью-то помощь рассчитывать не приходилось. К тому же, если его сограждане настолько глупы, что уминают за милую душу тухлятину, то как он сможет образумить их? Ответа на вопрос пока не было.

– Чего стоишь, рот раззявил, ступай прочь! – гаркнул первый охранник, стукнув древком алебарды по выложенному бетонной плиткой полу.

Андрей развернулся и пошел восвояси.

* * *

Банкет был в самом разгаре. После Иванова Ивана Ивановича различные тосты поднимали некоторые его почтенные и знатные гости. Очередь дошла до благообразного старика, именовавшего себя великим герцогом Агваресом.

– Я хочу поднять свой бокал за стойкость и мужество всех горожан и пожелать всем удачи, пусть она сопутствует вам всегда!

Снова вино заплескалось по бокалам, грянули громкие крики «ура», раздались звуки чокающихся полных чаш. Народ был уже порядочно навеселе.

Снова встал Иван Иванович и громко потребовал тишины. В каком-то углу огромного стадиона его, видимо, не расслышали и продолжали веселье. Иванов сделал знак сидящему во главе стола огромному кинокефалу, и разговоры за столом тут же стихли.

– А теперь попрошу вашего внимания.

Иван Иванович выдержал значительную паузу, во время которой не раздалось ни одного шороха или покашливания, как это часто бывает на концертах в консерватории между отдельными музыкальными номерами.

– Сегодня ожидается прибытие самого важного гостя, которому мы обязаны и нынешним банкетом, и тем, что мы сегодня собрались здесь, и тем, что нам предстоит сегодня пережить.

По залу прокатились аплодисменты, местами переходящие в овации.

Иванов громко хлопнул в ладоши, и Кирилл Матвеевич Строганов с Олегом Петровичем Потаповым и еще четырьмя волонтерами из числа крепких ребят местной команды по тяжелой атлетике вынесли на центр стадиона массивный трон и установили его на подготовленный заранее подиум. При одном взгляде на него становилось понятно, какого уровня ожидался гость. Высокий, крепкий, из красного дерева, трон с огромной спинкой и подлокотниками был инкрустирован золотом и обит черным бархатом. Следом за троном вахтер-лакей дядя Ваня вынес маленькую скамеечку для ног. Иванов сделал знак подручным удалиться, и они, поставив трон и скамеечку, безмолвно повиновались.

Иван Иванович медленно развернулся к центральным воротам. Остальные сделали то же самое. Потянулись минуты ожидания, но никто из присутствующих не рискнул ухватить со стола кусок и тайком его слопать.

Тянулись минуты. И вдруг начало твориться странное. Несмотря на яркий полдень, откуда-то набежали тучи, и солнце быстро спряталось. Прозрачный купол стадиона почти перестал пропускать свет, вспыхнули свечи, заблаговременно расставленные на столах по чьему-то мановению, оставшемуся незамеченным. Вдоль трибун зажглись факелы, вставленные во флагштоки. Из ворот слегка потянуло ветром, и пламя свечей затрепетало.

Ворвался настоящий вихрь, закружило, завьюжило, часть свечей погасла, наступила темень, и в этой мгле с оглушительным грохотом по главному проходу в самый центр арены стадиона на полном ходу вылетела колесница, запряженная тремя вороными огромного размера. Их иссиня-черные гривы развивались на ветру, точно знамена, а копыта были величиной, пожалуй, с ведро! В колеснице находился лишь один возница, размахивающий кнутом, с треском рассекающим воздух. Вид колесницы был ужасен, но возница еще страшней. Гигантского роста, более чем вдвое превосходящего человеческий, с могучими рогами, как у оленя, закутанный в плащ. Это, несомненно, была женщина. Безупречно правильные и красиво-утонченные черты темного лица, статное тело, скованное броней из червонного золота. Свои полутораметровые рога она носила удивительно легко и грациозно. Стадион вздрогнул от резкого удара хлыста, второй раз разорвавшего воздух, и колесница как вкопанная замерла рядом с троном. Иван Иванович лично подбежал и подал гостье руку. Та воспользовалась предложенной помощью и величественно сошла на землю. Каким же маленьким оказался Иванов по сравнению с Черной принцессой!

Гостья, ведомая под руку, прошествовала к трону и присела, откинув плащ. Медленно обвела всех взглядом из-под полуопущенных век.

– На колени перед Владычицей! – скомандовал Главный распорядитель.

Никто не решился протестовать, и горожане, двигая стулья, повалились на пол. Кирилл Матвеевич Строганов завороженно взирал на Черную принцессу, пока пинок сзади в филейную часть тела не привел его в чувство.

– На колени перед Принцессой! – строго прозвучал за его спиной голос одного из почетных гостей в обличье кинокефала, и директор мелькомбината бухнулся на пол вместе со всеми.

– Все здесь?

– Да, ваше величество… – И Иванов отвесил легкий поклон.

– Хорошая работа, Пифон.

Иванов несмело приблизился к трону и негромко сказал принцессе так, чтобы его не слышали другие:

– О Великая Владычица, я в этих краях зовусь Ивановым Иваном Ивановичем…

– А-а, великий лжец Пифон, узнаю тебя. Но почему такое странное однообразное и длинное словосочетание?

– О, Великая Владычица, в этих краях Иванов – одна из самых распространенных фамилий, Иван – самое распространенное имя, а Иванович – самое распространенное отчество.

– Что ж, разумно, Пифон Иванович… Князь духов лжи.

– Служу вам…О Владычица. – И демон поклонился в пояс.

– Что ж, – пророкотала трубным, но довольно мелодичным голосом Владычица, – я рада всех видеть.

Иванов первый захлопал в ладоши, за ним взорвался аплодисментами весь стадион. Когда овации стихли, Владычица снова заговорила, но была немногословна:

– Я вижу, что прервала вашу трапезу. Что ж, пируйте!!! Ешьте, веселитесь, пейте!

В зале снова начались рукоплескания, кое-где даже крикнули «Ура!». По кубкам заплескалось вино и напитки покрепче. С разных концов зала зазвучали тосты во славу Черной принцессы.