Адель и 40 оборотней - Екатерина Бакулина

— Дел, я не знаю, что может случиться ночью. Может быть, все будет спокойно, а может, придут твари. Может быть, даже не одна. Я не знаю, смогу ли я тебя защитить. Поэтому лучше держаться подальше. Завтра утром Камински снова привезет тебя, у нас много дел. Так будет лучше. Я бы возил тебя сам, но тогда выйдет по семь-восемь часов в день только на дорогу, а у меня нет столько времени.

Он облизал губы, поджал, скрипнул зубами.

Здесь не так уж далеко, но по горному серпантину, по старой дороге не разгонишься, выходит по полтора-два часа в одну сторону. Притом, что днем тоже отдыхать некогда, а ночью могут напасть твари.

Я все понимаю.

И он отвечает за меня головой.

— Хорошо, — тихо согласилась я. — Но почему Нико?

Олин чуть кривовато, невесело усмехнулся.

— Наверно, это звучит странно, но он один из немногих, кому я доверяю. И случись что на дороге, он один из немногих, кто действительно сможет тебя защитить. Нико отлично водит машину, лучше всех, пожалуй, кого я знаю, может гнать до сотни даже в горах, как-то было… это охренеть, как страшно на поворотах, но у него крепкие нервы и отличная реакция. Мы с ним можем как угодно относиться друг к другу, но в том, что касается дела — он лучший. И… Дел, он не будет приставать к тебе. Вернее, приставать он, конечно, будет, но я знаю наверняка, что не попытается взять свое силой. Вмажь ему в нос, если что, он поймет, — Олин попытался улыбнуться. — Потому что больше некого. Стеф сейчас тоже очень занят, а остальные…

Он вздохнул.

— Хорошо, — сказала я.

Наверно с минуту Олин стоял очень серьезно о чем-то думая, и что-то мне подсказывало не совсем о делах. Он так смотрел на меня…

— Дел… — он почти шагнул вперед, чуть ближе но всего на полшага, и тут же сунул руки в карманы, видимо, чтобы не тянуть куда не надо. — Когда все закончится, я бы хотел пригласить тебя в город, сходить в кино или… ну, не знаю, куда-нибудь погулять, поужинать в приятном месте.

Он чуть улыбнулся.

— На свидание?

— На свидание, — согласился он. — Ты бы пошла?

Когда все закончится, будет пора возвращаться в Дорнох.

— Да, — я кивнула.

Очень надеюсь, у нас будет хоть один спокойный вечер.

Мне нравилось, что до деревни он вез меня на мотоцикле, а не в машине, что я сидела не рядом, а почти обнимая его… Конечно, ничего такого, я просто держалась за него… чувствовала его дыхание… в этом есть какая-то особая магия. И, мне кажется, он сам старался ехать медленнее, чтобы это не заканчивалось.

А в самом конце, перед поворотом, вдруг притормозил… остановился. Повернулся ко мне. Поставил мотоцикл на подножку. Его глаза совсем рядом. И я так и не убрала руки, мне не хотелось отпускать.

Он перекинул ногу, сел боком. Молча, только чуть-чуть улыбаясь.

— Что-то не так? — тихо спросила я, хотя по его глазам и отлично видела, в чем дело.

Он мотнул головой.

— Сейчас поедем. Я только на минутку…

У него по подбородку — широкая светлая полоса от старого шрама, сейчас почти незаметная, только вблизи, но даже страшно подумать, как это выглядело вначале. Я коснулась кончиками пальцев, провела. Он прав, я вечно тяну руки все потрогать.

Он сам коснулся моих волос, так нежно, что я улыбнулась в ответ, не могла удержаться. Даже сама чуть ближе подалась к нему. Невозможно не понять, что он хочет сделать.

Поцеловать. Сейчас. Потому что никто не знает, что будет потом… Когда еще будет минутка остаться вот так вдвоем?

И я сама тянусь к нему. Он обнимает, прижимает меня к себе. И колотится сердце.

У него теплые губы и волосы мягкие, торчащие ежиком на затылке, и так приятно залезть в волосы пальцами… Он целует меня сначала осторожно, но с таким явным удовольствием, что самой хочется от удовольствия заурчать. Его пальцы гладят мою спину.

И я даже опомниться не успела, как поняла, что сижу у него на коленях, он незаметно перетащил меня… и я даже почти обхватила его ногами, прижимаясь к нему. Он вытянул сзади мою рубашку из-под ремня, и гладит спину. У него жесткие сильные пальцы… и это удивительно приятно…

Во всем этом даже не страсть, не вожделение, от этого не сносит крышу, не кружится голова… но такое простое наслаждение моментом, передышкой, нежностью и человеческим теплом. Невероятно хорошо… хочется расслабиться и больше ни о чем не думать… Хочется, чтобы не заканчивалось. Неторопливое удовольствие.

Но все же… Я вижу, как он краем глаза уже поглядывает на кусты у дороги. И нет, наверно, в кусты прямо сейчас я не готова…

— Не, — тихо говорю я между поцелуями, и улыбаюсь, невозможно не улыбаться. — Не в кусты.

Он так же довольно улыбается в ответ.

— Ты читаешь мысли?

— У тебя все на лице написано, слишком явно.

Я глажу пальцами его щеки, его виски, и он закрывает глаза, тянется ко мне снова.

— Хорошо, — не отпускает меня. Его ладонь влезает под ремень, гладит мою попу. — Можно прямо здесь.

Я фыркаю, пытаюсь его отпихнуть, впрочем, совсем не желая, чтобы он отпускал, это скорее игра. И он не отпускает. Мои барахтанья забавляют его, он только прижимает крепче.

Да я и не сильно-то против, на самом деле, даже в кусты, даже прямо здесь. Просто все слишком быстро… а вдруг кто поедет мимо… ну, не знаю… Я смущаюсь, но сама идея мне даже нравится. Просто, наверно, не сейчас… У нас ведь еще будет возможность.

— Одну минуту, Дел, и мы поедем.

Так безумно не хочется возвращаться к тварям, ко всем этим проблемам. Так безумно хорошо сейчас.

* * *

— Халле, назад! — рявкнул Олин, когда тот дернулся в сторону, посмотреть.

— Так она сказала, пока чисто? — удивился Халле. — До ближней палатки…

Халле еще не видел своим глазами тварей, не воспринимает опасность всерьез.

Он чувствовал только смерть рядом, морщился, волоски на загривке вставали дыбом.

Сладковатый, душный запах гниющего мяса. Пока не близко… Здесь жили пастухи, но теперь пусто. Давно потухший костер, вещи у палаток разбросаны… Но овцы ушли недалеко, внизу у холма сбились в кучу, не разбегаются, боятся чего-то.

— Халле, ты приказ слышал? — потребовал Олин. — Не лезть вперед, охранять Адель. Ты плохо охраняешь. Ты должен все время закрывать ее собой, если вдруг какая-то ловушка сработает, и что-то полетит в нее. Таких балбесов, как ты, у меня еще сорок, а маг один.

— Понял, — буркнул Халле.

На самом деле, приказ «не лезть» — он понимает плохо, такой жизнерадостный любопытный щенок, который везде норовит сунуть нос, с этим невозможно бороться. Но вот приказ «охранять» — выполняет со всей ответственностью. Если надо — он стеной встанет.