Дневники чудовища. Освобождая души - Кристина Кузикянц

являются интернет и мобильный телефон. С помощью интернет-пространства — бесценного источника знания — можно найти ответы на многие вопросы. Благодаря камере на сотовом, я делаю замечательные памятные снимки с мест моих побед над очередной тварью. Я не коллекционирую трофеи, пропитанные омерзительным запахом этих ничтожеств. Мою душу греют фотографии. Я просматриваю их, вспоминая то чувство наслаждения, которое я испытывала при совершении наказания. Мои фантазии не иссякают, я снова и снова хочу окунуться в те моменты, но пока мне остается лишь притаиться в своем уютном теплом гнездышке. В моем проверенном убежище, в котором я пряталась от боли, оскорблений и унижений, ото всех тварей и исчадий ада, кишащих в этом жестоком мире. Здесь никто меня не найдет. Здесь мне хорошо, тихо и спокойно. Здесь я могу быть той, какая я есть.

7 ноября

ВН».

17. Святое

Сейчас для следователя Медведева не было дела важнее поимки Освободительницы. Задержавшись допоздна на работе, он размышлял над мотивами совершенных убийств. От выкуренных сигарет и переизбытка кофеина в подложечной области стояла изжога. В голове снова и снова прокручивались те же вопросы, которые не оставляли его в покое. «Кто ты? Где ты бродишь? Какой мотив?» Максим продолжал размышлять и анализировать, где то общее звено — ниточка или точка соприкосновения жизней трех жертв. «Чтоб понять убийцу, надо узнать жертв». Вновь тупик. Получить ответы на главные вопросы пока так и не удавалось.

Сколько бессонных ночей он провел не дома, а на месте преступления, сколько пропустил праздников и выходных дней, наполненных мыслями о работе. Его бывшая жена не смогла смириться с таким ритмом его жизни. Лишь единственная женщина, которая всегда терпеливо ждала его внимания и никогда не предъявляла претензий, понимающая его с полуслова и готовая поддержать в любую минуту, умеющая найти подходящие слова для мотивации, — его мать. Мать — это святое, так считал Максим. Он испытывал к ней только любовь и вечную благодарность. Они вместе сестрой были обязаны ей всем. У младшей сестры Макса было двое детей. Четырехлетние близнецы были настоящими сорванцами, которые доставляли немало хлопот, и сестра забрала мать жить к себе, чтоб та помогала ей присматривать за малолетними шкодниками. А Макс, обделенный судьбой иметь своих детей, души не чаял в племянниках. Он вспомнил о не сдержанном обещании, которое дал на днях матери. Чувство вины подтолкнуло его набрать номер, несмотря на поздний час, зная, что она будет только рада услышать его голос.

— Здравствуй, мам!

— Привет, сынок! — в трубке раздался теплый голос его матери.

— Не разбудил?

— Нет! У тебя все хорошо?

— Да. Я был так занят, что даже не замечал, какой день недели. Обещал перезвонить и не сдержал слово.

— Но все же перезвонил. Сынок, я все понимаю. У тебя такая тяжелая работа.

— А у тебя как? Как самочувствие?

— Все нормально. Я слежу за твоим расследованием по телевизору. Поймал?

— Нет, все еще ловлю.

— Ты бы вырвался как-нибудь к нам на часок. Близнецы будут рады увидеть дядю.

— Не уверен, что получится. Все зависит от того, как пойдет дело Освободительницы.

— Родной, мы очень соскучились, — ласково прося, сказала мать.

— Посмотрим мам, если только на часок.

18. Потеря веры

Молва о двойном убийстве в парке быстро разошлась по соседним окрестностям еще до того, как об этом сообщили по телевизору в новостях и написали в СМИ. Когда жители близлежащих домов, неизвестно откуда, узнали, что убита именно молодая рыжеволосая девушка, то все подумали о Вере. Но никто не решился прийти к ее матери и спросить, так ли это. Потому что смерть близкого как неизбежный спутник жизни является одним из самых тяжелейших событий и испытаний для любого человека, оно оставляет после себя глубокий след, а иногда и долго не заживающий рубец в его душе. Ведь это неправильно и неестественно, против законов природы, когда дети умирают раньше своих родителей.

Маргарита возвращалась из морга, куда ее вызвали на опознание тела, обнаруженного в парке. Выйдя из такси, Марго встретила ошарашенную бабу Маню, стоящую возле подъезда. Сломленный, подавленный горем вид Маргариты, на которой не было лица, говорил сам за себя. Было понятно, что худшие опасения подтвердились.

— Маргарита, ну что там? Ты из морга? Это она? — спросила баба Маня.

— Я потеряла дочь, мою девочку, — уставившись в одну точку, произнесла Марго.

— Ой, горе-то какое! Какое несчастье! Бедная Вера! — держась за голову, говорила баба Маня.

Обе разрыдались.

— Веры больше нет, — неопределенно сказала Марго — то ли про дочь, то ли про веру в Господа.

— Я только прознала, в больнице с давлением лежала, сегодня выписали. Как это произошло? Что говорят? Что теперь? Какая помощь тебе нужна?

— Потом, все потом. Сейчас не могу говорить.

Марго и Нику окружило много людей, которые помогали с организацией поминок. Приехали родственники из Твери, приехала и тетушка Марго, несмотря на свое плохое самочувствие и возраст. И вот настал тот день, когда со всеми формальностями было покончено и правоохранительные органы наконец-то разрешили похоронить Веру Калинину, которая фигурировала в уголовном деле как свидетельница.

В день похорон выдалась противная погода. Потеплело, снег таял, периодически шел мелкий моросящий дождь, казалось, сама природа плакала. Огромная толпа людей медленно двигалась как мрачная туча, проходя меж узких троп и могил по кладбищу, продвигаясь к открытому гробу, где лежала погибшая, так рано ушедшая из жизни и при столь трагических обстоятельствах.

— Ого, сколько народу. Одна молодежь, — произнес один из работников кладбища, наблюдая за сопровождающей процессией.

— Наверное, молодой кто-то умер, — сказал другой работник.

Вера была общительным человеком. Проститься с ней пришло большое количество людей, одноклассников, коллег по работе, подруг, соседей по дому, друзей по двору, родственников, включая и просто любопытных людей. Парням и девушкам такой же молодой, как она сама, было сложно поверить в случившееся. Кому-то было тяжело настолько, и их так парализовало, что смотрели на покойницу издалека. А кто-то понимал, что уже ничего нельзя сделать для мертвого человека, только выразить боль и любовь в слезах и цветах.

Люди стояли возле свежевырытой могилы, нависало тягостное, физически ощущаемое молчание. Все пестрило разноцветными цветами от гвоздик до роз, только лица людей оставались мрачными и тусклыми. Тимур шел с огромным букетом тигровых лилий яркого оранжево-красного цвета, в знак символизирующего сочетания с рыжими прядями волос своей погибшей возлюбленной. Именно с этим цветком он ассоциировал ее. Он подошел к гробу и возложил цветы, которые затмили все другие цветы.

Рядом