Цена соли - Патриция Хайсмит

– Нет. Садись. Я ничего не делаю, просто читаю пьесу.

– Какую пьесу?

– Для которой я должна делать декорации. – Она вдруг поняла, что никогда в разговорах с Кэрол не упоминала сценографию.

– Декорации?

– Да… Я театральный художник. – Она забрала у Кэрол пальто.

На лице Кэрол появилась изумлённая улыбка.

– Какого чёрта ты мне не сказала раньше? – тихо спросила она. – Скольких ещё кроликов ты собираешься вытащить из шляпы?

– Это моя первая настоящая работа. И это не бродвейский спектакль. Его ставят в Виллидже. Комедия. У меня пока ещё нет членства в профсоюзе. Для этого мне придётся дождаться работы на Бродвее.

Кэрол расспросила её о профсоюзе, о членстве низшей и высшей категорий, которые соответственно стоили полторы и две тысячи долларов. Кэрол спросила, достаточно ли у неё накоплено денег.

– Нет, всего несколько сотен. Но если я получу работу, мне дадут рассрочку.

Кэрол сидела на стуле – том самом, на котором часто сидел Ричард, – и наблюдала за ней. По выражению её лица Терез поняла, что вдруг возвысилась в её глазах. Она в толк не могла взять, почему раньше не сказала Кэрол, что она сценограф и что у неё в действительности уже есть работа.

– Что ж, – проговорила Кэрол, – если это поможет тебе получить работу на Бродвее, ты согласишься взять у меня взаймы остаток суммы? Просто в качестве коммерческой ссуды.

– Спасибо. Я…

– Мне хочется это для тебя сделать. В твоём возрасте тебя не должна беспокоить выплата двух тысяч долларов.

– Спасибо. Но я ещё пару лет не буду к этому готова.

Кэрол подняла голову и тонкой струйкой выпустила изо рта дым.

– Ой, ну они же не отслеживают стажировки?

Терез улыбнулась.

– Нет. Конечно, нет. Хочешь выпить? У меня есть бутылка ржаного виски.

– Как славно. С большим удовольствием, Терез. – Кэрол встала со стула и принялась разглядывать полки в кухоньке, пока Терез возилась с виски. – Ты хорошо готовишь?

– Да. У меня лучше получается, когда есть для кого. Я делаю вкусные омлеты. Ты их любишь?

– Нет, – решительно ответила Кэрол, и Терез рассмеялась. – Может, покажешь мне что-нибудь из своих работ?

Терез достала из стенного шкафа портфолио. Кэрол села на диван и стала внимательно всё рассматривать, но из её комментариев и вопросов Терез заключила, что она считает эскизы слишком экстравагантными, чтобы их можно было использовать, и к тому же, возможно, не особенно хорошо выполненными. Кэрол сказала, что ей больше всего нравится декорация к «Петрушке» на стене.

– Но ведь это то же самое, – сказала Терез. – То же, что рисунки, только в форме макета.

– Ну, возможно, дело в твоих рисунках. Так или иначе, они очень жизнерадостные. Мне это в них нравится. – Кэрол взяла в руки стоявший на полу бокал с виски и откинулась на спинку дивана. – Ты видишь, я не ошиблась, а?

– В чём?

– В тебе.

Терез не знала, что именно она имеет в виду. Кэрол улыбалась ей сквозь сигаретный дым, и это приводило её в замешательство.

– А ты думала, что ошиблась?

– Нет, – ответила Кэрол. – Сколько приходится платить за такую квартиру?

– Пятьдесят в месяц.

Кэрол прищёлкнула языком.

– Мало что остаётся от зарплаты, да?

Терез склонилась над папкой с эскизами, завязывая тесёмки.

– Да. Но скоро я начну зарабатывать больше. Да и здесь я тоже навсегда жить не останусь.

– Конечно, не останешься. А ещё ты будешь путешествовать, так же, как делаешь это в своём воображении. Увидишь дом в Италии и влюбишься в него. А может быть, тебе понравится Франция. Или Калифорния, или Аризона.

Терез улыбнулась. У неё, вероятно, не будет на всё это денег, когда настанет час.

– Люди всегда влюбляются в то, чего не могут иметь?

– Всегда, – ответила Кэрол, тоже с улыбкой. Она провела пальцами по волосам. – Кажется, я всё-таки отправлюсь в поездку.

– Надолго?

– На месяц или вроде того.

Терез положила портфолио в стенной шкаф.

– Как скоро ты едешь?

– Прямо сразу. Видимо, как только всё улажу. А улаживать там мало что есть.

Терез обернулась. Кэрол водила сигаретой по пепельнице. Для неё ничего не значит, подумала Терез, что они месяц не увидятся.

– Почему бы тебе не поехать куда-нибудь с Абби?

Кэрол подняла глаза на Терез, потом – на потолок.

– Во-первых, не думаю, что она свободна.

Терез пристально на неё посмотрела. Она что-то затронула, сказав об Абби. Но сейчас лицо Кэрол было непроницаемо.

– Это очень мило с твоей стороны, что ты позволяешь мне так часто с тобой встречаться, – сказала Кэрол. – Знаешь, у меня нет сейчас желания общаться с теми, с кем я обычно общаюсь. Да это, в принципе, и невозможно. Всё рассчитано на пары.

Какая же она хрупкая, вдруг подумала Терез, как не похожа на себя в день их первого обеда. И тут, словно услышав её мысли, Кэрол встала и прошла так близко, что их руки соприкоснулись, и в её высоко поднятой голове, в её улыбке Терез ощутила браваду.

– А почему бы нам чем-нибудь сегодня вечером не заняться? – предложила Терез. – Ты можешь побыть здесь, пока я дочитаю пьесу, если хочешь. Мы можем провести вечер вместе.

Кэрол не ответила. Она разглядывала цветочный лоток на книжной этажерке.

– Что это за растения?

– Не знаю.

– Не знаешь?

Они все были разные: кактус с мясистыми листьями, ни чуточки не подросший с тех пор, как она его купила год назад; ещё одно растение – что-то вроде миниатюрной пальмы; и обвисшее красно-зелёное нечто, которое приходилось подпирать палочкой.

– Просто растения.

Кэрол обернулась к ней с улыбкой.

– Просто растения, – повторила она.

– Так как насчёт вечера?

– Хорошо. Но я не останусь здесь ждать. Сейчас только три. Я позвоню тебе часов в шесть. – Кэрол бросила зажигалку в сумку. Это была не та сумка, которую подарила ей Терез. – Мне сейчас хочется посмотреть мебель.

– Мебель? В магазинах?

– В магазинах или в «Парк-Бернет». Мебель хорошо на меня действует.

Кэрол потянулась за лежащим на кресле пальто, и Терез снова отметила длинную линию, тянущуюся от плеча к широкому кожаному ремню и дальше – вниз, по ноге. Это было прекрасно, как музыкальный аккорд или целый балет. Она была прекрасна, так почему же, размышляла Терез, ей должны доставаться сейчас такие пустые дни, в то время как она создана для того, чтобы жить с людьми, которые её любят, ходить по прекрасному дому, по прекрасным городам, вдоль синих взморий, с широким горизонтом и голубым небом на заднем плане.