Цена соли - Патриция Хайсмит

– Пока! – сказала Кэрол и продолжением движения, каким надевала пальто, обняла Терез за талию. Это было лишь мгновение, слишком смятенное – с рукой Кэрол, вдруг её обвившей, – чтобы стать облегчением, или концом, или началом, когда дверной звонок грянул им в уши так, будто лопнула медная стена[7]. Кэрол улыбнулась.

– Кто это? – спросила она.

Терез почувствовала, как ноготь большого пальца Кэрол царапнул ей запястье, когда та высвобождала её из объятий.

– Ричард, наверное.

Это мог быть только Ричард – она узнала его длинный звонок.

– Хорошо. Я бы хотела с ним познакомиться.

Терез нажала кнопку, затем услышала, как Ричард уверенными шагами перескакивает по ступенькам. Она открыла дверь.

– Здравствуй, – сказал Ричард. – Я решил…

– Ричард, это миссис Эрд, – сказала Терез. – Ричард Семко.

– Очень приятно, – произнесла Кэрол.

Ричард кивнул, почти с поклоном.

– Очень приятно, – проговорил он, широко раскрыв свои голубые глаза.

Они разглядывали друг друга, Ричард – с квадратной коробкой в руках, словно вот-вот готовый вручить её Кэрол, и Кэрол – стоя на пороге, не уходя и не возвращаясь в квартиру. Ричард поставил коробку на столик у дивана.

– Я был так близко, что подумал – дай-ка зайду, – сказал Ричард, и за разъясняющим тоном Терез уловила неосознанное заявление своего права, так же как в любопытно-изучающем взгляде Ричарда – спонтанное недоверие к Кэрол. – Я должен был отнести подарок маминой подруге. Это лебкухен[8]. – Он кивнул на коробку и обезоруживающе улыбнулся. – Кто-нибудь сейчас хочет?

Кэрол и Терез отказались. Кэрол наблюдала за Ричардом, пока он вскрывал коробку карманным ножом. Ей понравилась его улыбка, подумала Терез. Ей по душе этот долговязый юноша с непослушной светлой шевелюрой, широкими худощавыми плечами и крупными смешными ступнями в мокасинах.

– Сядь, пожалуйста, – сказала Терез.

– Нет, я пойду, – ответила Кэрол.

– Терри, я отдам тебе половину и тоже пойду, – сказал он.

Терез посмотрела на Кэрол, и та, увидев, как она нервничает, улыбнулась и села в угол дивана.

– В любом случае из-за меня не торопитесь уходить, – сказал Ричард, перемещая завёрнутые в бумагу пряники на кухонную полку.

– Не буду. Вы ведь художник, да, Ричард?

– Да. – Он закинул в рот щепоть осыпавшейся глазури и посмотрел на Кэрол – спокойно-уверенный, потому что неспокойно-неуверенным быть не умел, подумала Терез, – открытым взглядом, потому что скрывать ему было нечего. – Вы тоже художник?

– Нет, – ответила Кэрол и снова улыбнулась. – Я никто.

– Это самое трудное – быть никем.

– В самом деле? А вы хороший художник?

– Буду хорошим. Я могу, – невозмутимо произнёс Ричард. – Терри, у тебя есть пиво? Мне ужасно хочется пить.

Терез пошла к холодильнику и вытащила стоявшие в нём две бутылки. Ричард спросил Кэрол, не хочет ли она пива, но Кэрол отказалась. Тогда он прошёлся вдоль дивана, разглядывая чемодан и обрывки упаковочной бумаги, и Терез показалось, что сейчас он скажет что-нибудь по этому поводу, но он промолчал.

– Я подумал, может, пойдём вечером в кино, Терри? Мне бы хотелось посмотреть эту картину в «Виктории». Хочешь?

– Сегодня не могу. Я договорилась о встрече с миссис Эрд.

– А-а. – Ричард взглянул на Кэрол.

Кэрол погасила сигарету и встала.

– Мне пора. – Она улыбнулась Терез. – Позвоню тебе часов в шесть. Если передумаешь, ничего страшного. До свидания, Ричард.

– До свидания, – ответил Ричард.

Кэрол ей подмигнула, спускаясь по лестнице.

– Будь умницей, – сказала она.

– Откуда чемодан? – спросил Ричард, когда Терез вернулась в комнату.

– Это подарок.

– Что с тобой, Терри?

– Ничего со мной.

– Я помешал чему-то важному? Кто она?

Терез взяла в руки пустой бокал, из которого пила Кэрол. На краю его был небольшой след от помады.

– Это женщина, с которой я познакомилась в магазине.

– И она подарила тебе этот чемодан?

– Да.

– Ничего себе подарочек. Она настолько богата?

Терез бросила на него взгляд. Неприязнь Ричарда к людям с достатком, к буржуа, была чем-то непроизвольным и неизменным.

– Богата? Ты имеешь в виду норковую шубу? Не знаю. Я оказала ей услугу. Я нашла то, что она потеряла в магазине.

– Правда? А что? Ты ничего об этом не рассказывала.

Она вымыла и насухо вытерла бокал Кэрол и поставила его обратно на полку.

– Она забыла на прилавке бумажник, я вернула его ей, только и всего.

– Ух. Неплохое вознаграждение, чёрт подери. – Он нахмурился. – Терри, что такое? Ты же не злишься до сих пор из-за этого дурацкого змея, а?

– Нет, разумеется, нет, – ответила она нетерпеливо. Ей хотелось, чтобы он ушёл. Она сунула руки в карманы халата, прошла по комнате, остановилась там, где стояла Кэрол, когда разглядывала лоток с растениями.

– Фил утром принёс пьесу. Я начала её читать.

– Ты из-за этого переживаешь?

– С чего ты взял, что я переживаю? – Она обернулась.

– У тебя снова это настроение – как будто ты где-то далеко-далеко.

– Я не переживаю и я не далеко-далеко. – Она набрала в лёгкие воздуха. – Забавно – ты так чувствителен к одним настроениям и так нечувствителен к другим.

Ричард посмотрел на неё.

– Ладно, Терри, – сказал он, пожав плечами, словно признавая своё поражение. Он сел на стул и перелил остатки пива из бутылки в бокал. – Что за встреча у тебя вечером с этой женщиной?

Губы Терез растянулись в улыбке, когда она проводила по ним помадой. Секунду она в раздумье смотрела на щипцы для бровей, которые лежали на маленькой полочке, приделанной к двери стенного шкафа изнутри. Потом положила на полочку помаду.

– Кажется, коктейльная вечеринка какая-то. Что-то рождественское благотворительное. В каком-то ресторане, она сказала.

– Хм… Ты хочешь туда пойти?

– Я сказала ей, что пойду.

Ричард допил пиво, слегка нахмурившись над бокалом.

– А после? Может быть, мне остаться здесь, почитать пьесу, пока тебя не будет, а потом мы где-нибудь перекусим и пойдём в кино?