Ненавижу - Анастасия Монастырская

Лика очень боялась рожать, внушив себе, что обязательно умрет. Не умерла. Настояла на том, чтобы он присутствовал при родах. Под давлением родни — своей и жениной — Вадим согласился, хотя и сопротивлялся до последнего. Примерно представлял, что его ждет, но надеялся, что будет держать жену за потную холодную руку, а все остальное скроет плотная ширма.

Роды были трудными, мучительными и долгими. Никакой ширмы. В него вцепилась обезумевшая от боли самка, располосовав когтями ладонь. Кровь хлестала на пол. Или ему казалось, что пол был в крови? Раскинутые ноги, пронзенные судорогой. Окровавленные перчатки… Выбившаяся из рубашки белесая женская грудь с торчавшим соском. Огромный живот с прожилками вен. Запах кала и боли. Головка младенца. Тонкая шейка, обмотанная пуповиной. Послед, который выдавливали всей бригадой, навалившись Лике на живот…

— Принимайте дочку, папаша!

Вадим выскочил из родильной палаты и склонился над каким-то ведром. Что может быть прекрасного между мужчиной и женщиной, если эта связь заканчивается ТАК?! И почему общество отвергает другие формы любви? По крайней мере, они не несут такой боли.

— Выпей, — врач-акушер протянул Вадиму стопку коньяка. — За счет заведения.

— Простите, — прошептал Вадим, брезгливо вытер рот платком и осушил залпом.

— За что? — удивился тот. — Нормальная реакция. Жена ведь тебя уговаривала, так? А ты не хотел. Но в конечном итоге она настояла. И вот результат…

— Вы думаете, так нельзя? — он присел на топчанчик, ноги совсем не держали, почему-то не хотелось, чтобы врач это заметил. — Лика просила быть с ней рядом. Разве можно отказать беременной женщине?

Прозвучало неискренне. Врач тут же заметил: и слабость в ногах, и фальшь на языке.

— Многие женщины настаивают на совместных родах, потом себе локти кусают. Баба, она ведь как думает? Кричать не буду, ведь я очень сильная, а кричат только слабые. Никакой боли не боюсь — был бы милый рядом. Да и вообще у нас все будет очень быстро и очень красиво. Муж нежно поцелует в лоб и прошепчет: "Тужься, любимая, тужься".

Розовая идиллия, мать ее. Но в реальности — кровь, разрывы, вой животный, и если клизму плохо поставили, то и дерьмо. Самое главное, никто ей в этот момент не нужен: ни муж, ни сват, ни брат. Она наедине с космической болью.

— Действительно так больно?

— За себя не скажу, не рожал, — усмехнулся врач. — Но пациенток спрашивал. Одна, знаешь, как сказала? Что во время родов тебя как бы разрывает изнутри, и, кажется, что этим разрывам нет конца и края. Пограничное состояние между жизнью и смертью. По-моему, они не от боли кричат, а от другого…

— Чего?

— Давая жизнь, они видят смерть. Вот, что самое страшное. Смерть может затянуть. Потому и больно. — Врач помолчал, потом достал фляжку из кармана халата и налил Вадиму еще в пластиковый стаканчик. — Пей, мужик, скоро легче станет. Сколько работаю, никак привыкнуть не могу. И почему мы норовим изобрести велосипед именно там, где не надо?! Что за мода такая — рожать вместе с мужем? Наши предки и близко не допускали мужчину к роженице, из всех родственников разве что мать могла присутствовать, да и то считалось дурной приметой. Мы же папашу тянем. Как на кастинг. Приходи на меня посмотреть! Ну, и что? Вот ты, к примеру, поддался на провокацию. Пришел. Увидел. Победил ее страхи? Наверное. А зачем? Знаешь, старик, говорят, что если в браке есть хоть одна малейшая трещина, мужу на родах присутствовать нельзя. Все чувства отрубает. Ладно, пошел штопать твою красавицу. Привет передавать?

— Не надо. Сам потом приду.

Но он не пришел. Сбежал. Прав оказался врач: трещина стала глубже, острее по краям. Лика это чувствовала, но молчала, по-женски надеясь, что все пройдет и будет, как раньше. Дашке в прошлом месяце исполнилось пять лет. И все это время они с Ликой не были близки. Ни разу.

Вадим включил компьютер и запустил игрушку с диска. Пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой. Палец яростно жал на кнопку мыши, словно взрывы там могли хоть как-то помочь здесь. Плохо, все плохо… И с каждым днем становится еще хуже. Словно в омут затягивает, и уже не выбраться. Ноги не чувствуют дна. Да и какое дно у бездны?

Жизнь совсем стала невыносимой два года назад.

Стас…

Станислав Александрович…

Черные, чуть вьющиеся волосы. Темно-серые глаза. Резко очерченный рот — вкусный и твердый. Спортивная фигура. Тонкий флер парфюма. Вадим иногда ловил себя на мысли, что думает о своем боссе, совсем как влюбленная женщина. Цепко отмечает детали, ревнует к сопернице и мечтает об одном лишь поцелуе. Но об одном ли?

Они приятельствовали семьями, ездили друг к другу на дачу, их дети были погодками. Сдружились не сразу, сначала долго и осторожно присматривались. Но дела фирмы, совместные проекты, одинаковый возраст и социальный статус — как тут не найти общего языка?! Сначала дни рождения, потом другие праздники, и вот летом — уик-энды. На даче Стас преображался. В офисе смурной, жесткий, здесь же душа компании, с шутками готовил шашлыки, затапливал баньку. Пока жены щебетали о своем, поедая клубнику и нежась в гамаке, мужчины парились, похлестывая друг друга березовыми вениками. Самая сладкая пытка.

— Нет, ты мне скажи, Вадим, о чем думает наша Дума? Ох, ха-рр-а-шо!!!! Еще веничком давай! Молодца! Представляешь, подготовили законопроект об этих, тьфу, даже язык не поворачивается… дескать, надо позволить и нашим пидорам в брак вступать. Совсем сбрендили! В стране полный бардак, а они о гомиках заботятся. Эх, будь я там, все бы высказал. Кстати, поздравь — осенью баллотируюсь. По крайней мере, попробую.

— Стас, что ты к ним привязался…

— Да потому что противно это, понимаешь? Самой природе человеческой противно! И если угодно, это против жизни, как таковой. Мы ж иначе вымрем, если мужики станут пидорами. Мужик бабу должен любить: теплую, красивую, податливую. Баба для того и создана, чтоб ее любили! И это этой любви должны рождаться дети. Вот так, а не иначе. Чего молчишь-то?

— Думаю.

— Чего тут думать? Вот ты свою жену любишь?

— Люблю.

— И правильно. Люби дальше: с чувством, с толком, с расстановкой. И не только жену. Делай, как я, делай, лучше меня! Любовь — гарантия хорошей семьи, секс — гарантия здорового образа жизни. Хочешь, я тебя с охренительной блондинкой познакомлю? Мастер спорта, кстати… по карате.

— На хера? У меня уже одна такая есть.

— Каратистка?

— Блондинка.

— Точно. Забыл совершенно. Ну, тогда с брюнеткой хочешь? Стилист-консультант.

— Тебе, получается, уже надоела?

— Больше трех раз с бабами не сплю. Принцип.

— Почему именно три, а не пять?

— Первый — чтобы примериться и познакомиться. Второй — чтобы получить удовольствие. Третий — чтобы попрощаться. Так как?