Артания - Юрий Никитин

Щажард горестно вздохнул. За такой желудок он отдал бы свойзаветный ларец с драгоценностями, даже земли за озером и богатейший лес накордоне со Славней, только бы вот так же наслаждаться жизнью, аппетитом, уметьчувствовать голод, жажду!

А эти на пиру будут наслаждаться вовсю любой едой, дажепростым свежеиспеченным хлебом, куда и трав-то никаких особых не добавляют…

Придон отрезал первый ломоть, от стола сладостными волнаминакатывают умопомрачительные запахи, желудок уже растолкал в дальние кладовочките куски, что получил раньше, умял, утоптал и приготовился хватать новые. Рядомдвигались локти Скилла, он потянулся за мясом зайца, а Черево, примостившись водиночестве за отдельным столом, сразу налил себе вина.

Придон уловил, что Тулей и старый маг не столько едят,сколько рассматривают артан. Он и сам постарался взглянуть на себя и артанглазами куявов: полуголые варвары, что среди пышных и разряженных куявов ведутсебя как звери: рычат, громко хохочут, звучно шлепают один другого по широкимпотным спинам. Едят обеими руками, кости швыряют под стол. Хватают кувшины сплакун-травой и пьют прямо из горлышка, после чего брезгливые куявы не решаютсяналить себе в кубок и велят слугам подавать им другие кувшины.

Щажард морщился, кривился, а старый мудрый маг сказал емунегромко, но Придон услышал:

– Это тоже спесь…

– Спесь? – переспросил Щажард.

– Да, – ответил маг, чуть улыбнувшись. Посмотрелна артан и добавил: – Только другого рода.

Трусы, подумал Придон обозленно. Играете непонятнымисловами, а топоры в вашей жалкой стране мало кто умеет держать в крепкихладонях. Да, жалкая страна, жалкий народ, а мы – Артания, мы – кочевники, мы –Боевые Топоры, мы – «народ, идущий по верному пути». Ишь, своего советниканазвал умным! Если про человека говорят, что он умный, значит, у него нетдругих достоинств.

Маг медленно положил на стол горстку орехов. Придон поймална себе его взгляд. Судя по взгляду, старый маг ощутил его мысли, егоненависть, его злость, его страстное желание стереть Куявию с лица земли, асвою Артанию сделать единственной на свете. По телу прокатилась холодная волна,словно бросили в реку. Нет, в болото, со дна которого бьют ледяные ключи.

Он с трудом отвел взгляд, потянулся к блюду с мясом. На мигпоказалось, что коричневая поверхность шевельнулась, задержал руку, нет,померещилось, отрезал кусок и понес ко рту. Пальцы едва не выронили, мясозадергалось, сочный ломоть жареного мяса превратился в огромногоотвратительного слизня. Слизень извивался, пытался выскользнуть. Маленькаяголовка поднялась, уставилась в лицо Придона блестящими глазами на стебельках.

Придон замер, глаза быстро отыскали Скилла, Аснерда,Вяземайта. У всех напряженные лица, Скилл подносит ко рту ломоть мяса, лицокаменное, но Придон знал все оттенки на лице брата, ощутил с ужасом, что Скиллвидит то же самое, однако превозмогает себя, вот поднес кусок ко рту, стараетсяне смотреть, откусил… На лице по-прежнему скрытое отвращение.

Тцар вдруг поинтересовался:

– Как вам наши блюда?

Скилл проглотил кусок, ответил вежливо:

– Спасибо, прекрасная кухня.

– В самом деле? – спросил тцар.

В его звучном голосе Придон уловил сильнейшее разочарование.Тцар слишком пристально всматривается в лица гостей, даже есть перестал, глазаедва не выскакивают из орбит, теряет лицо, для тцара это непристойно.

Аснерд отложил свой кусок и очень медленно, выигрывая время,резал ножом на мелкие части. Вяземайт вовсе застыл, только губы едва двигаютсяда брови сошлись на переносице, как два грозных войска.

Однорукий маг вздрогнул, глаза расширились. Придон уловил насебе его ищущий взгляд, затем липкое ощущение исчезло, глаза чародея обратилисьс подозрением к Аснерду, Вяземайту, даже к Скиллу.

– Прекрасная кухня, – повторил Скилл. Он взялвторой кусок мяса, поперчил и отправил в рот. – Просто прекрасная…

Тцар смотрел с изумлением, управитель недовольно задвигалсяна месте. Оба одновременно оглянулись на чародея. Тот сидел с побагровевшимлицом, на лбу выступили капли пота. Губы тряслись, капли пота укрупнялись наглазах, одна медленно поползла, слилась с другой, и вот уже мутная струйкапобежала, огибая седую бровь.

Гадкий слизень в руке Придона исчез, теплое мясо приятногрело пальцы. Он с жадностью отправил в рот, прожевал, на него посмотрели сизумлением. Он улыбнулся, кивнул, мол, прекрасная кухня, просто прекрасная.

Только Вяземайт сидел неподвижно. Темное от солнечных лучейлицо стало серым, как гранит. Жилы на шее вздулись, Придон ощутил, как отволхва вдруг пошла волна черной испепеляющей ненависти.

Чародей вскрикнул, вскочил. Тулей поморщился.

– Что случилось? Сиди, Барвник.

– Но…

– Сиди, – рыкнул тцар.

Придон отрезал мясо, ел, причмокивал, улыбался, делая вид,что все делает с огромным удовольствием, даже с наслаждением, но в желудке былохолодно от мысли, что вдруг да это мясо все же превратится в жаб и слизней ужетам, внутри?

Внезапно с той стороны стола пошла волна удушливой вони.Вяземайт глубоко выдохнул, взял с блюда ломоть мяса и посмотрел в глазачародея. Тот снова поднялся, жалкий, трясущийся, а тцар, морщась, проревел:

– Что… что это?

– Мне надо уйти, – пролепетал однорукий маг.

– Вон! – рыкнул тцар.

Барвник метнулся из-за стола в сторону двери. Стражипоспешно распахнули перед ним створки. За чародеем тянулась по воздухузеленоватая струя, похожая на редкий расплывающийся дым. Штаны сзади промокли исильно отвисли. Скилл отложил недоеденный ломоть мяса прямо на стол и сказалвежливо:

– Да, было очень вкусно.

Аснерд отшвырнул недогрызенную лапку, даже выплюнулнедопережеванный кусок прямо на середину стола и сказал недружелюбно:

– Да, очень. Даже очень.

А Тур, что раньше не раскрывал рта, буркнул:

– А запах, запах… Я имею в виду, от… этих блюд.

Придон ликовал молча, а Вяземайт хладнокровно наверстывалто, в чем приотстал за время поединка. Тцар хмуро смотрел, как он ловко, сознанием куявских манер перчит и солит, заворачивает в пряные листья и умелооткусывает с острого края. Черево улыбнулся и тайком подмигнул артанам, аЩажард хранил бесстрастное молчание. Судя по его брезгливому лицу, ему претилиэти детские стычки магов.

Тцар поинтересовался у Вяземайта:

– И долго он будет… так? Вяземайт пожал плечами.

– Всю жизнь. Тцар нахмурился.

– Мне он нужен. У меня это сильнейший дворцовыйчародей.