Чувства наизнанку - Даша Коэн

могу отвечать на его поцелуи. Рот слегка приоткрыт, сбивчивое и горячее дыхание вырывается из меня, глаза закрыты. И я просто отлетаю, отдаваясь на волю этой буре.

И она накрывает меня с головой.

Пока пальцы Хана потирают клитор, порхают по моим складкам, чуть растягивают вход и заныривают внутрь.

А мне хочется рыдать — так мне хорошо.

И я просто вцепляюсь в его сильные плечи, откинув голову назад, и принимаю его прикосновения к своей киске и жалящие поцелуи на моей налитой груди.

Ох, как же это все слишком.

Страстно. Нагло. Совершенно недопустимо.

Но телу плевать на доводы рассудка. Оно хочет получить свое. Меня начинает мелко трясти на нем, и я почти до крови прикусываю нижнюю губу, ощущая как во мне растет и ширится огненный шар подступающего оргазма.

— Давай, Таня, — увеличивается нажим и частота его движений, — кончи для меня.

Это звучит так до безобразия пошло, но именно его слова срывают с петель мою выдержку. И меня насквозь прошивает ослепительная молния кайфа.

Разрывает на части.

И это так ярко, что мне приходится изогнуться и зубами вцепиться в плечо Хана, чтобы элементарно не кричать от ослепительной вспышки небывалого наслаждения. Почти теряю сознание. Легкие рвет облегчение. Сердце переполняют эмоции.

А в голове пустота и легкий звон.

Но не успеваю я прийти в себя, как мои волосы жестко накручивают на кулак, приподнимая и разворачивая лицо для нового поцелуя.

Отвечаю, а в следующее мгновение замираю, так как явственно ощущаю, как Хан расстегивает ремень, пуговицу на своих брюках, а потом и ширинку.

Боже!

От неожиданной вспышки страха отрываюсь от его губ и вытягиваюсь в струнку, приходя в ужас от того, что допустила.

И то, что я увидела, испугало меня еще сильнее.

Он был как дикий, взмыленный зверь. Лицо осунулось от едва сдерживаемой страсти и похоти, потемнело. Черты его заострились. А в глазах горела стопроцентная решимость довести дело до конца.

— Марк, ты собираешься взять меня прямо тут, в машине? — хрипло спрашиваю я, наблюдая за тем, как он достает из заднего кармана презерватив.

Да, он все время был там. Ждал своего звездного часа. А Хан его туда положил, потому что совершенно точно рассчитывал именно сексом закончить этот вечер.

— А где надо? И почему нет? — улыбается мне словно дьявол во плоти.

— Ну…, — от паники даже не нахожусь, что ответить.

— Зато будет, что вспомнить, — зубами разрывает он фольгу защиты.

— Спасибо, но не надо, — упираюсь я в его плечи руками.

— У тебя что в машине ни разу не было?

И где-то тут все внутри меня падает.

И разбивается.

Вдребезги!

Вырываюсь из его рук и почти скатываюсь на свое сидение, суматошно поправляя белье и пытаясь как можно быстрее надеть платье.

И, вашу ж мать, как же мне сейчас больно!

— Таня?

— Знаешь, что? Мне пора домой.

— Я что-то не так сказал?

— Нет, что ты. Все пучком! — но голос мой предательски дрожит.

— Тогда в чем дело?

— Ни в чем! — срываюсь я, понимая, что у меня проблемы с чертовой молнией.

— Да уж я вижу, как ни в чем! — откидывает он от себя презерватив и застегивает брюки, а затем блокирует центральный замок.

— Выпусти меня!

— Нет.

— Иначе я закричу, Хан!

— И это ты называешь «все пучком»? — буквально выплевывает он, врезаясь в меня гневным взглядом.

— …

— Не молчи, Тань, пожалуйста. Что я сказал не так? Про секс в машине? Ты на это обиделась? Или на то, что обманул тебя из-за поцелуя?

— А тебе нормально все, Марк, м-м? Или трахаться в машине твое любимое занятие? — прищурившись, спросила я, наконец-то справляясь со своим платьем.

— Этим я тебя оскорбил? Местом дислокации? — поджал губы и стиснул оплетку руля до скрипа.

— Да не парься, Хан, я уже привыкла. То на офисном столе на меня накинешься, то в подъезде, теперь вот в машине. Подумаешь, — отмахнулась я, боясь, что сейчас просто разревусь как дура.

— Я не виноват, что смотрю на тебя и шалею, Тань! — рванулся ко мне, но я отшатнулась.

— Ну, а я не собираюсь делать это в свой первый раз там, где тебе приспичит! Ясно? — выпалила я и сама себе ужаснулась.

Замерли оба.

Несколько раз недоуменно моргнули, глядя друг другу в глаза.

А потом я отвернулась, не в силах вынести этого томительного ожидания.

— Тань…

— Я хочу уйти! — жалобно простонала я и в следующую секунду услышала характерный щелчок центрального замка.

— Я заеду завтра в десять утра, Тань. Ладно?

— Нет, не ладно. Я не буду ждать, — оскорбленно выдала я и закрыла за собой дверь.

Шла гордо, а сама, глупая, мечтала, чтобы он бежал за мной.

Всегда!

И вскоре облегченно выдохнула, замечая, как ко мне скользнула тень. Это Хан двигался чуть позади меня, пока не проводил до самой моей квартиры.

— До завтра, Таня.

— Пока, — не глядя на него, кивнула я и закрыла перед его носом дверь.

Разулась, разделась, прошла и рухнула на свой диван, а потом разрыдалась, понимая, что Марк даже не извинился за свое отношение ко мне. Ни слова не сказал.

Вот так, несчастная и разбитая я и уснула, а проснулась ровно в десять утра, принимаясь метаться по квартире и приводить себя в порядок к приходу Хана.

Ну так, на всякий пожарный.

Вот только не в половину одиннадцатого, ни в двенадцать дня, ни даже к обеду Марк не приехал ко мне. И не позвонил. И не написал.

Как сквозь землю провалился. Будто бы его и не было никогда.

Вот так, видимо и в правду ему была нужна только девушка для жаркого секса, а неумелая девственница нафиг никуда не упиралась.

Рухнула в кресло, зажала ладонью рот.

И снова заплакала.

Обидно?

Смертельно…

Глава 15. О том, как отрастают крылья…

Таня

Позорище!

Жалкая влюбленная размазня!

То самое белье на себя нацепила. Новые джинсы в облипочку и шелковую блузку напялила. Марафет навела. Причесон тоже.

Боже, я ненавижу себя!

В голове одни мысли крутятся, а руки делают совсем противоположное. И вот даже тянутся позвонить этому засранцу, чтобы спросить его, какого рожна он сказал, что явится, но не сделал этого.

Это не по-мужски!

Все, в пекло этого Гадовича! Хватит с меня! Вот сейчас пойду, переоденусь в домашний халат, умоюсь, закручу сногсшибательную гульку на голове и сяду перед телевизором, обжираясь мороженым.

И не с горя, а просто так! Потому что могу себе это позволить. Ясно? То-то же!

Но я