Чувства наизнанку - Даша Коэн

нахмурилась я, но, кажется, чувство самосохранения уже давно спало пьяное, на пару с гордостью и благоразумием.

— Как захочешь, — улыбнулся мне Марк и слегка приобнял за плечи, кутая в плед.

— Ну…тогда, думаю, можно немного задержаться, — потянула я и прикрыла потяжелевшие веки.

— Хорошо, — прошептал Хан и переплел наши пальцы.

Глава 16. О том, как ему приспичило…

Таня

— Домик сама выберешь?

— М-м? — сонно вскинула я голову.

— Домик. Тут есть разные: с видом на лес или на озеро, маленький или большой, с банькой или…

— С банькой? — переспросила я с нотками мечтательности в голосе.

— Ага.

— Давай с банкой! Ой, нет, — замахала руками, — я передумала, я с тобой в баню не пойду.

— А одна пойдешь? Я тебе и банщицу с веником выпишу. А сам пойду в соседнюю со своим собственным банщиком. Как тебе, отличный план?

— А так можно? — и я даже от нетерпения губу прикусила.

— Нам можно все, Таня, — улыбнулся Марк и снова скрутил меня в пледе, прижимая спиной к своей груди.

— Нет, наверное, все же не стоит, — заворочалось во мне полуживое благоразумие, — как-то это странно идти в баню, хоть и не вместе, но на втором свидании.

— Как скажешь, конечно, — вздохнул Марк.

— Как жаль, на третьем свидании я бы пошла, но на втором…, — и прищурилась одним глазом уходящему солнышку.

— Вот же дуреха. Тань, ну ты хочешь в баню или нет?

— Хочу! — чуть ли не захныкала я.

— Ну так и делай, что хочешь. Попаримся, чуть передохнем, да поедем обратно, всего-то.

— Ладно, уговорил, — улыбнулась я.

— Ну вот и отлично. Тогда пошли выберем домик, а ребята нам пока баньку сбацают. Девочки налево, мальчики направо, встретимся, когда станем чистенькими, — тихо рассмеялся Хан и я вместе с ним.

— Пошли…

И да, была баня. Жаркая, на дровах. С еловым веником, с отменной парильщицей, которая еще и развлекала меня рассказами о банных традициях и вообще обо всем на свете. И спустя полтора часа я вышла из пропаренного помещения другим человеком — румяным, довольным и ужасно уставшим.

На улице меня уже ждал Марк, а потом повел в домик, что почти в притирку стоял у воды. С огромной террасой и полностью стеклянной стеной основного фасада, для бесконечного любования водной гладью.

Интерьер был выполнен в стиле шале — много дерева и необработанного камня. Большой камин, кресло-качалка и огромный диван перед ним с множеством подушечек из овчины и цветного текстиля. На полу шкура медведя и много ярких картин на стенах. А еще, на столике нас услужливо ждали два запотевших бокала с тем самым, полюбившимся мне, яблочным сидром.

— Зачем два? Ты же за рулем? — нахмурилась я и запахнула на себе потуже огромный белый банный халат. Не дай бог увидит, что под ним то самое белье и мне крышка.

— Перепутали, наверное, — тепло улыбнулся мне Марк, а затем принялся возиться с камином, ведь на улице неожиданно, но прилично похолодало так, что почувствовалось первое дыхание подступающей осени.

А уже через минуту в комнате послышался треск дров и заполыхал веселый огонь. М-м-м, ну как же хорошо.

Хан щелкнул пультом и по телевизору побежали кадры моего любимого фильма.

— Дневник памяти, — улыбнулась я и присела на диван.

— Оставляем?

— Хоть я его и смотрела тысячу раз, но да, оставляем, — взяла бокал с сидром в руки и отхлебнула глоточек, — кстати, тут тоже главный герой показывал героине на озере лебедей.

— Мои настоящие.

А спустя несколько минут рядом в своем темно-синем халате присел Марк, обвивая горячими пальцами мою лодыжку.

— А?

— Массаж, — пояснил он и нежно огладил мою стопу.

— А-а…

— Вторую тоже давай, — и я тут же протянула и вторую свою ногу, а через мгновение закатила глаза и простонала, потрясенно отслеживая маршрут оголтелых мурашек, что забегали по моему телу.

— А-ах…где ты этому научился, человек? — в крайней степени восхищения спросила я.

— Дар от природы, Тань, — хмыкнул Хан и с новой силой начал проминать мне стопу.

И он продолжал мять чувствительные точки, пока я не замурлыкала довольной кошкой, а потом и вовсе вытянулась на диванчике, отставив в сторону недопитый стакан с сидром.

— Ложись на живот, еще и икры тебе промну, ходишь на своих ходулях. Как там у тебя ничего не сводит?

— Сама поражаюсь…ай-ай…как хорошо…

— Сейчас будет еще лучше.

И ладони его творили чудеса, мяли, гладили, пощипывали, растирали, а потом успокаивали кожу ласковыми едва ощутимыми прикосновениями. Под коленями. И чуть выше, по внутренней стороне бедра и дальше, на ягодицы.

И где-то тут я и поняла, что ситуация со скоростью света несется в тартарары.

— Марк, — осторожно позвала я и только было попыталась перевернуться, чтобы выпутаться из его рук, как тут же охнула.

Горячий язык.

Он прикоснулся к подколенной ямке и прочертил огненную стрелу до середины бедра, заканчивая ее влажным поцелуем. Секунда передышки и вторая моя нога дождалась такой же наглой ласки.

И если поначалу в моей голове еще крутились какие-то вопросы зачем он это делает и почему, то вскоре их просто вынесло из моей черепной коробки волной совершенно бесстыдного возбуждения. Оно ударило резко и со всей силой в голову и в низ живота. А затем растеклось кипучей лавой между ног так, что пришлось их судорожно свести вместе.

— Марк, — прохрипела я и прикусила ребро ладони, чтобы не застонать в голос.

— Это всего лишь массаж, Тань. Расслабься, — и голос его звучал ничуть не лучше моего.

Сбитый.

Взволнованный.

Наполненный страстью.

И снова язык скользит, но уже по моей ягодице, а наглые горячие руки все выше и выше приподнимают полы моего халата, до тех пор, пока вовсе не оголяют попку.

— Ты их все-таки надела, — шепчет Марк, дотрагиваясь пальцами до кружевных трусиков, а затем чуть пониже, стискивая ягодицы и легонько прикусывая нежную кожу.

А мне от чего-то так стыдно стало, что он увидел на мне это белье. И в то же время мне так понравилось, что он видит меня в нем. И я не знаю, что делать с этими метаниями из огня, да в полымя.

Снова охаю.

Это Марк чуть приподнял меня, чтобы добраться до узла халата. Потянуть. Развязать. Дернуть на себя уже ненужную тряпку.

— Марк, не надо, — в последний момент успеваю ухватиться я за пояс.

— Ноги промял, а со спиной как? — оглядываюсь на него из-за спины и снова ловлю жаркую стрелу в живот.

Он дышит, словно спринтер после длинной дистанции. И смотрит на меня, как голодающий на сочный кровяной бифштекс.

— Спина